Джулиана Берлингуэр - Серебряная рука

• Название: Серебряная рука
• Автор: Джулиана Берлингуэр
• Издательство: Азбука, Терра-книжный клуб
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: ISBN 5-7684-0142-3

«Серебряная рука» — это увлекательный исторический роман. Но не только. Живописные картины быта и нравов при европейских и восточных дворах XVI века, романтическая любовь девушки из аристократической испанской семьи к оскопленному принцу, невероятные приключения четырех юных друзей — все это смонтировано уверенной режиссерской рукой Джулианы Берлингуэр.

Этот тонкий, изящный, загадочный, словно восточная арабеска, роман — счастливое сочетание высокой художественной литературы и увлекательного чтения.

---

— Могу я сделать вам еще одно предложение? — говорит с лукавым видом король своему гостю Хасану и, дружески взяв его под руку, отводит в нишу окна. Можно попробовать подшутить над моим шурином-императором. Не хотели бы вы съездить к нему инкогнито?

В этот момент две девочки, играющие в коридоре в жмурки, налетают на августейших особ и отбрасывают их к стене, обтянутой гобеленами.

— Столкновение с детьми иногда опаснее, чем с целым отрядом ландскнехтов.

— Уже родился? — Анна д'Этамп, заставившая себя долго ждать, появляется в зале для гостей.

— Нет еще.

Роды оказываются трудными. После импровизированного праздника, на котором было и поэтическое состязание, едят жареные каштаны, запивая их подогретым вином со специями. Потом многие из гостей, счастливые обладатели комнат, уходят к себе, чтобы провести в покое хотя бы остаток ночи. А те, кому приходится довольствоваться скамейками или шерстяными одеялами, брошенными прямо на пол, начинают укладываться, заворачиваясь в них. Из-за присутствия короля, который дал всем разрешение располагаться на покой, спать придется с дополнительными неудобствами. Сам он играет в карты с принцем Хасаном, обдумывая свою шутку.

— Заметьте, что знать об этом будем только вы и я. Нужно соблюдать осторожность. Карл, разумеется, и здесь имеет своих шпионов. Нет, — рассмеявшись, король отрицательно качает головой, — моя жена тут ни при чем.

Хасан уже знает, что при дворе усиленно распространяется слух, будто именно мадам д'Этамп проявляет излишнее дружелюбие к Карлу Габсбургскому.

— Еще не родился? — спрашивает, вновь появившись, королевская фаворитка.

— Пока нет.

Несколько человек под предлогом затянувшихся родов тоже не пошли спать. Они играют в кости, в шарады, составляют анаграммы, при этом непрерывно заключая пари, смеясь и болтая. И как бы к слову, между прочим перебирают имена девушек и молодых вдов, которые могли бы достойно, а может быть, даже с большим успехом заменить рыжеволосую даму на брачном ложе хозяина замка, если бы, к несчастью, потребовалась замена.

Но вот еще до наступления рассвета, когда в окна все так же продолжает барабанить дождь, раздается долгожданный удар колокола. Капеллан первым возносит благодарственную молитву — наследник родился.

Распахиваются двери родильной комнаты, которая сразу заполняется запахами еды, вина и тяжелым дыханием присутствующих.

— Какие тяжелые роды, бедняжка, — сообщает Шарлотта-Бартоломеа, выходя из комнаты в забрызганной кровью одежде, — слава Богу, что все позади. Пойду спать. Пусть она тоже поспит.

Придворные смеются, шутят, толпятся в дверях, пытаясь увидеть новорожденного. Появляется король, ведя под руку своего гостя.

— Какая честь! — говорит с поклоном новоиспеченный отец.

— Пожалуйста, проходите!

Франциск и Хасан первыми видят орущего что есть мочи фиолетового ребенка со странной, раздутой и деформированной из-за продолжительных родов головой.

— Младенец живой, — подтверждает врач, как будто плача младенца недостаточно, чтобы в этом убедиться.

Комната погружена в полутьму. Только колыбель освещается двумя свечами в канделябрах.

Чуть дальше, прикрытая до самого пояса накидкой из лисьего меха того же цвета, что и ее волосы, сидит на некоем подобии трона рыжеволосая дама, неподвижная, молчаливая и, как кажется, приготовившаяся терпеливо сносить бесконечные поздравления.

Хасан поражен красотой ее маленьких рук, лежащих на коленях, усталых и как бы безжизненных, словно у статуй древних богов. Улыбка тоже застывшая и отсутствующая.

Хасан приближается к даме, чтобы выразить ей свое почтение, и видит ее пустой, отрешенный взгляд. Дама мертва.

Ночью по специальному распоряжению стреляют из пушки, возвещая о рождении наследника.

6

На следующий день мало говорят о милой даме, которая умерла. Занавес опустился. Есть другие дела. Нарыв у короля прорвался, температура спала. Двор снимается с места. Следующий привал предполагается устроить где-нибудь на юге.

Прибыли сундуки с новыми нарядами. После переезда будет устроена большая охота en robes deguisees, о которой говорят уже несколько месяцев. Теперь, когда вода смыла последние остатки снега, двор, расположившийся на холмах и равнинах, подобно позднему снегопаду, явит особенно красивое зрелище: каждый будет одет в белый наряд свободного покроя, включая старинные и экзотические моды. Этот обычай был введен еще Филиппом Добрым, герцогом Бургундским, — шествие в белых одеждах. Франциск решил возродить его в честь королевы Элеоноры, правнучки Филиппа Доброго. Бургундия — еще одна колючка между Франциском и Карлом, еще одно яблоко раздора. Моя, нет моя — это причина многих ссор. Бургундия обязательно включается во все соглашения между ними. Благословенно все, что связывает Францию и Бургундию. Рыжеволосая дама тоже родилась в Бургундии, следовательно, и рыжеволосая дама заслуживает упоминания. Таким образом, традиционная охота в белых костюмах будет устроена в честь Бургундии, королевы Элеоноры и недавно почившей юной дамы.

Эта охота войдет в анналы истории, жаль только, что принц Хасан не сможет принять в ней участие. Хасан, как только начнется охота, уедет с королевским эскортом в Марсель, где его уже ждут свои люди. Но в Риме, говорит король Франциск, прощаясь с новым другом, он сумеет повеселиться не меньше, и тоже en robes deguisees. Принц Берберии не может путешествовать в изумительных восточных одеждах, ему придется переодеться: сундук с французскими нарядами, которые король дарит своему гостю, уже готов, установлен на повозку, привязан, снабжен печатями и охранной грамотой.

7

— Я не смог бы жить здесь, во всех этих чулках, носках и панталонах, — говорит Али Бен Гад, оглядывая с трагическим видом свои кривые ноги, затянутые в чулки по последней моде. — Жду не дождусь, когда мы сможем вернуться домой.

— Однако тебе и здесь было неплохо. Ты растолстел, как боров, — отвечает Хасан.

Алжирская миссия расположилась в порту, в красивом дворце. Берберы должны выглядеть как богатые восточные купцы, приехавшие со своей свитой, слугами, семьями.

«Франциск — осторожный и благоразумный государь, — сообщал Жан-Пьер де Лаплюм в своем послании. — Когда он подписывал очень невыгодный для себя договор с Карлом Габсбургским, чтобы освободиться из плена в Испании, то отослал в парижский архив подробные свидетельства, подтверждавшие, что этот договор недействителен, так как был подписан под принуждением».

Разумеется, Карл обозвал своего соперника клятвопреступником. Этого уже не было написано в послании, но Хайраддин прекрасно знал все подробности.

«Поэтому будьте уверены, — продолжал Жан-Пьер в письме, — что мой король примет тысячу предосторожностей, чтобы иметь возможность при необходимости доказать, что вы — купцы или какие-то другие, вполне добропорядочные люди, которых никто не посмеет заподозрить ни в чем дурном».

«Рано или поздно все узнают, кто вы такие на самом деле, — добавляет Хайраддин, совершенно уверенный в своей правоте, — потому что сам король хочет, чтобы это стало известно, чтобы все восхищались масштабностью его планов: вы — карты в его игре».

Все шло так, как предвидели де Лаплюм и Хайраддин. А так как берберы Хасана должны были выглядеть как купцы, они и в самом деле торговали в лавках, тавернах и домах терпимости. Кое-кому из людей Хасана эта игра так понравилась, что они решили навсегда остаться купцами и вести торговлю между Востоком и Западом. Но большинство все-таки хотели вернуться.

— Я бы не смог здесь жить из-за холода, — говорит Омар Заде, моряк и кок с адмиральского судна, а теперь торговец финиками и специями. — Смотрите, даже нашим кораблям холодно, вон как они дрожат.

— Это вода вокруг них дрожит. Даже замаскированные под погребальные дроги, наши военные корабли внушают страх, — поправляет его с громким смехом Али Бен Гад. — Но может быть, хватит уже болтать глупости? Ты так и не хочешь сказать нам, куда мы направляемся?

А направляются они к итальянским берегам, где будут искать безопасное убежище и ждать Хасана, который уже в одиночку поедет разведать, что замышляет император.

XXIV

В раскатах грома и вспышках молний весенней грозы наступают ранние сумерки. В римской резиденции французского посла Жана-Пьера де Лаплюма слуги разносят на серебряных подносах последнюю смену обеденных блюд. Всякий раз, как они выходят из темноты и попадают в круг света, очерченный свечами, стоящими в канделябрах на обеденном столе, на них набрасывается семь карликовых собачек мадам Женевьевы, и слуги с большим трудом выпутываются из этой неразберихи лап и шерсти.

— Осторожнее с тарелками, чтобы еда не свалилась на головы бедным крошкам. Они возбуждены, ведь у них тоже праздник. Мы, знаете ли, ведем довольно уединенную жизнь, — говорит мадам Женевьева своему гостю Ноэлю Лерою, купцу и банкиру, который на самом деле не кто иной, как принц Хасан, — обычно, когда у моего мужа гости, мы с малышами остаемся наверху. Но сегодня мы делаем исключение. Мы просто обязаны оказать любезный прием другу нашего короля, не так ли, малыши? Это наш долг.