Хилари Норман - Чары

• Название: Чары
• Автор: Хилари Норман
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-229-0

Скульптура «Вечность», созданная в память о недолгой любви, на протяжении полувека драматически тасует судьбы причастных к ней людей, испытывая на прочность привязанности и узы родства…

---

Она замолчала.

– И я уверена, что он не сделал ничего, чего надо было бы стыдиться. Не сделал. Не мог сделать.

Зелеев наклонился ближе.

– Никто не собирается арестовывать твоего отца. Пока он осторожен, все будет в порядке.

– Но почему он должен быть осторожен? Я не понимаю. Мне нужно знать, что произошло той ночью. Вы ушли вместе с ним – Вы должны знать.

– Мне нечего сказать тебе, Магги, – проговорил Зелеев мягко. – Твой отец – единственный человек, который может…

– Но он не станет! – перебила его Магги, забыв на мгновение свое желание говорить тихо. – И как я могу помочь ему, если я ничегошеньки не знаю? Моя мама сказала, что папа влип в скандал, что он – пьяница, что он навлек позор и бесчестие на нашу семью. Но я знала, что она лжет – это все не может быть правдой!

Она помнила каждое слово, произнесенное Эмили, и жгучую, мучительную боль, которую причиняло ей каждое слово матери, каждый его слог.

– А ты уверена, что справедлива к своей матери, Магги?

– Но она говорила про него такие ужасные вещи! Даже если и был какой-то странный случай, даже если папа и пил…

Она запнулась и ждала, что скажет Зелеев, но он молчал.

– Мой отец – хороший человек, – настаивала Магги. – Добрый. Помните, как он принес дедушке таксу – он знал, что Опи очень одиноко.

– Да, это доброта.

– Я думаю, что получилась ужасная несправедливость – похожая на то, что произошло с капитаном Дрейфусом.

Магги внимательно слушала в школе, когда они проходили дело Дрейфуса, и это чудовищное недоразумение запало ей в душу, и Магги мечтала о том дне, когда ее семья будет умолять отца простить их.

– Мне жаль тебя, Магги, – сказал Зелеев, – больше, чем ты можешь себе представить.

– Ну тогда, пожалуйста, расскажите мне! Вы были с ним. И вы были в моем доме поздно ночью. Я вас видела – видела, как вас увез Максимилиан.

– Ты не можешь не понимать, что это – личное дело твоего отца. У меня нет права решать за него и рассказывать кому бы то ни было. Когда он сам решит, что пришло время объяснить тебе все, я не сомневаюсь, он сам расскажет тебе. Сам.

– Но он все еще думает, что я слишком маленькая.

– Может, и так. Тебе нужно набраться терпения, ma chère, и думать о том, что важнее всего.

– А что важнее всего?

– То, что вы вместе, прямо сейчас – ты и твой папочка, и дедушка, высоко в горах, в этом чудесном месте.

– И вы тоже.

Он улыбнулся.

– И я тоже.

Он протянул руку и нежно сжал ее ладонь.

– Вы должны научиться жить настоящим моментом, Магдалена Александровна. У вас по-прежнему есть отец – вопреки всем, и вы гордитесь друг другом. И никто не может у вас это отнять.

Магги ничего не ответила. Внезапно она ощутила себя просто выжатой – словно вся ее энергия ушла в эту мольбу. И теперь, хотя к ней снова вернулось то же томительное и напряженное ожидание и тревога, к которым она привыкла за эти годы, у нее не было больше сил бороться. Она вдруг почувствовала себя очень усталой и, извинившись, вышла из-за стола и пошла вниз в туалетную комнату. Когда вернулась, смесь смятения, беспокойства и страха снова были в ее душе.

Зелеев вежливо поднялся, но она не села снова за столик.

– Мы уже уходим? – спросил он.

– Пожалуйста…

Лицо ее было бледным, с двумя алыми пятнами краски на щеках.

– Но…

Она запнулась.

– Что случилось, ma petite?[18] – Зелеев нахмурился. – Тебе нехорошо? Ты заболела?

– Нет, – сказала она. – По крайней мере, мне так кажется.

Не говоря больше ни слова, Зелеев заплатил официантке, взял за руку Магги и вывел ее на улицу. Свежий холодный воздух слегка оживил ее, но смятение осталось.

– Может, поедем на санях?

Ему нравилось звяканье колокольчиков и лошадиные запахи пролетавших мимо саней – они напоминали ему о тройках, дома, в старые, но незабытые времена.

Магги беспомощно огляделась по сторонам.

– Мне нужно в…

– Что тебе нужно? Ты что-то хочешь купить?

– Да, – кивнула она. – В аптеке.

– Обязательно.

Он все еще держал ее руку, и он хотел уже было повести ее по направлению к ближайшей аптеке, но Магги словно застыла на месте и не двигалась. Он взглянул вниз на ее лицо.

– Что-то случилось, n'est-ce pas? Ты уверена, что с тобой все в порядке? Тебе плохо?

Она покачала головой, и ее щеки залила жаркая волна краски.

– Я не больна, но…

Она смотрела на белую, заметенную снегом землю, чувствуя просто пытку смущения.

– Я боюсь далеко идти, – сказала она с трудом.

– Но почему?

Отчаяние Магги стало просто невыносимым. В другое время, при обычных обстоятельствах, она не сказала бы ему ни за что на свете, но рядом не было никого другого, и уж лучше вытерпеть унижение перед одним мужчиной, чем перед целым городом незнакомцев. Она встала на цыпочки и прошептала:

– У меня кровотечение.

На одну мимолетную секунду Зелеев оказался в замешательстве, но потом он понял. Видя и понимая ее смущение, он тоже нагнул голову и спросил чуть хрипловатым голосом:

– Это – впервые, Магги?

Она кивнула, лицо ее все еще пылало. Она так мало знала об этом – кроме того, что у большинства ее одноклассниц уже началось, и для всех них, казалось, это было чем-то хорошо известным, потому что матери подготовили их. Эмили же ни словом не обмолвилась на эту тему, а сейчас внезапно, посреди улицы…

– Пойдем, ma petite, – Зелеев взял на себя ситуацию, останавливая проносившиеся мимо сани. – Залезай туда и накройся полостью.

Он помог ей и обратился к извозчику:

– Подождите меня немного – мне нужно кое-что купить.

Вскоре он уже спешил назад к ждущим его саням, держа в руках бумажный сверток. Он сел рядом с Магги.

– Все в порядке?

Она благодарно кивнула.

– Тогда давай поедем домой.

К тому времени, как они добрались назад в дом в горах, Магги чувствовала себя уже просто еле живой от стыда и тревоги. Обычно она носила брюки, но сегодня она надела клетчатую шерстяную юбку и привлекающую внимание своей изысканностью шляпку, которую Эмили купила ей в Цюрихе недели две назад.

Зелеев был в ударе. Он быстро выбрался из саней, пошел наверх и включил ей теплый душ, брызнув в ванну немного своего любимого бергамотного масла – обычно он не делился им ни с кем. А потом он отдал ей бумажный сверток из аптеки и спокойно, но осторожно объяснил, что нужно с ним делать.

– А теперь иди и прими душ, ma chère, а когда закончишь, мы слегка это отметим, пока не вернулись остальные.

Магги теперь была спокойнее, но ей все еще было неловко.

Зелеев нежно погладил ее по золотистым волосам.

– Ты становишься женщиной, – сказал он. – И я имел честь разделить с тобой этот момент.

Этот день как-то сблизил ее с русским. Магги ощущала его доброту и поддержку, и еще его такт, когда он оказался в несколько не обычной для мужчины роли, осторожно объясняя ей особенности ее женской природы. Он делал это так, что это звучало, словно он даже завидует ее способности к продолжению человеческого рода. Он успокоил ее, и даже дал ей свое любимое пушистое банное полотенце, и подбодрил, когда она устала за день. А после этого он больше никогда не возвращался к этому эпизоду, и за это Магги была ему благодарна – больше, чем за все остальное. Константин Иванович Зелеев, без сомненья, был человеком, которому можно доверить любой секрет, он доказал это, отказавшись предать доверие Александра – даже ей.

Спустя два дня после их поездки случился еще один запоминающийся эпизод. Это было чудесное солнечное утро, и все они завтракали вместе за столом на террасе, когда Амадеус встал.

– Я думаю, время пришло, Александр, – сказал он. – Пора показать твоей дочери Eternité. – Он сделал паузу. – Вы оба согласны?

– Как я могу быть против? – сказал Александр.

– Константин?

Улыбка Зелеева была немного кривой.

– Ты же знаешь – даже после всех этих лет, mon ami, – если б это зависело от меня, я показал бы ее всему свету. Но даже если это и так, нет ни одного человека, кому бы я хотел показать наше сокровище больше, чем Магги.

– Сокровище? – Магги с удивлением и любопытством посмотрела на дедушку.

– Зарытое сокровище, – вмешался Александр и засмеялся.

Они надели ботинки и вышли наружу, обойдя дом. Они дошли до его тыльной Части и зашли в конюшню. Куры Амадеуса, запертые внутри на зиму, подняли возню, раскудахтавшись, когда Амадеус подошел к сеновалу.

– Здесь? – спросила Магги.

– Потерпи, Schätzli, – засмеялся Александр, пока Амадеус и Зелеев орудовали граблями, чтобы скинуть вниз снопы сена. – Папа, дай я.

Александр взобрался на кучу, расшвырял сено и вытащил солому из тайника, а потом он забрался внутрь и вытащил спрятанную скульптуру.

– Вот она, – сказал он и мягко и бережно передал ее Амадеусу.

Как и у ее отца двадцать лет назад, у Магги перехватило дыхание от изумления, и глаза ее стали огромными.

– Ну? – вывел ее из забытья голос Зелеева.