Владлен Владимиров - Единожды приняв присягу...

• Название: Единожды приняв присягу...
• Автор: Владлен Владимиров
• Издательство: Донбас
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1990
• ISBN: 5-7740-0363-9

В книге повествуется об участии на разных этапах истории Отечества чекистов Ворошиловградчины в борьбе против контрреволюции, политического бандитизма, происков иностранных разведок, о разоблачении военных преступников и предателей.

Рассчитана на широкий круг читателей.

---

Он спрашивает:

— Ну как, нашли что-нибудь?

Вместо ответа протягиваю ему свою распухшую от бумаг рабочую папку:

— Здесь выписки, копии, справки, которые нужно соответствующим образом заверить и оформить. Тут же заявка и список на изготовление фото- и светокопий необходимых документов и материалов. Просим все это сделать срочно и фельдсвязью прислать в Ворошиловградское областное управление.

Оказавшись в вагоне, я сразу же улегся на верхнюю полку и словно провалился в небытие — сказались и почти бессонные ночи в Москве, и огромное напряжение последнего времени. Проводник с трудом разбудил меня, когда поезд уже приближался к Ворошиловграду.

В управлении меня ждали с нетерпением. Прежде всего я поднялся к полковнику Коновалову. Подробно доложив о командировке, долго отвечал на его вопросы о материалах, обнаруженных в Москве. Из отдельных штрихов и фактов, как из камешков мозаики, постепенно начала складываться общая картина дела, над которым мы столько бились.

— Теперь ситуация ясна, — с удовлетворением отметил полковник. — С окончательными выводами подождем до получения материалов.

Пакет с документами прибыл фельдъегерьской почтой через пять дней.

Из архивных дел

«Показания осужденного Домашнева, бывшего члена Красноводского стачкома:

…По аресте 26 комиссаров я зашел в стачечный комитет к члену стачечного комитета Черняку, который перепечатывал с листа бумаги, на котором было, кажется, если мне не отказывает память, написано 37 фамилий, куда входили и фамилии, как выяснилось впоследствии, расстрелянных комиссаров. В этом списке было отмечено 26 фамилии красным карандашом. Я спросил, что это значит. Он сказал, что это фамилии бакинских комиссаров. Я его спроснл, за что они арестованы и какое им предъявлено обвинение, он ответил, они арестованы за то, что бежали от народного суда».

«Приговор.

1921 года апреля 26 дня 23 часа.

Выездная сессия Революционного военного трибунала Туркестанского фронта… рассмотрев в заседаниях от 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25 и 26 апреля всесторонне дело о расстреле 26 бакинских комиссаров Шаумяна, Петрова, Джапаридзе, Фиолетова и других по обвинению в вышеизложенном расстреле:

1. Сотрудника уголовно-следственной комиссии в Ессентуках Яковлева Андрея Матвеевича, 41 года, из буржуазии…

…и по обвинению заочно, ввиду нерозыска, в том же преступлении — расстреле 26 бакинских комиссаров — нижеследующих лиц:

1. Бывш. ревизора движения Кун Василия Генриховича, 40 лет, из жандармской полиции…

12. Бывш. счетовода Черняка Андрея Федоровича, 30 лет, из трудовой интеллигенции…

…Постановил:

Свидетельскими на суде показаниями 74 свидетелей, после оглашения показаний неявившихся в судебное заседание свидетелей и документов, имеющихся в деле…

…Признать доказанным… что… Кун, Добронравов… Черняк… — все одинаково виновны:

1. Во всех преступлениях, совершенных за период властвования белых в Закаспии над рабочим классом, пролитой за это время рабочей крови как на фронтах, куда силой загоняли рабочих, так и в персидских и иных тюрьмах, куда посылали на страдания тех же рабочих.

2. Виновны в казни 26 бакинских комиссаров, будучи теми, кто разоружал утром 17 сентября на Уфре „Туркмен“, а ночью 19 под 20 сентября увозил и казнил этих вождей рабочего класса.

…Приговорил:

Куна Василия Генриховича…

Черняка Андрея Федоровича…

всех вышеупомянутых лиц объявить вне Закона.

Отныне каждый гражданин СССР при встрече с кем-либо из вышеуказанных лиц имеет законное право расстрела этого лица или обязан немедленно сообщить органам власти о месте нахождения объявленного вне закона для немедленного приведения над ним приговора в исполнение.

Амнистии никому из осужденных не применять как к участникам восстаний против рабочей власти и казни рабочих и коммунистов.

Приговор окончательный».

Полковник Коновалов вслух читал приговор революционного трибунала Туркестанского фронта, и я вместе с членами оперативной группы и руководителями подразделений управления, созванными на совещание в кабинет начальника областного управления, вслушивался в чеканные строки документа эпохи жестоких классовых битв.

Невольно думалось о том, что уже нет, наверное, в живых никого из свидетелей, дававших в 1921 году показаиия этому трибуналу, и членов трибунала нет, но все они сейчас обращаются к нам и через годы требуют приведения приговора в исполнение.

Матерый палач Кун, бежавший с английскими интервентами, по-прежнему скрывается где-то за границей, по его подручному, «скромному бухгалтеру» с обагренными кровью руками, замести следы все же не удалось.

— Наконец, можно поставить точку в этом затянувшемся деле, — сказал полковник, закончив чтение, и обратился ко мне: — Товарищ Катырев, подготовьте для прокуратуры материалы для санкции на арест Черняка.

Переглянувшись с сотрудниками, я встал:

— Товарищ полковник, разрешите поручить это старшему лейтенанту Саннинскому? — И объяснил: — Инициатором нашей работы был именно он, много сил отдал этому расследованию.

— Пусть будет так, — улыбнулся начальник управления. — Раз он начинал, ему, по справедливости, и заканчивать.

После ареста Черняка я только однажды видел задержанного. Даже на первых допросах не присутствовал. Не мог. Перед мысленным взором представала картина: закаспийская цустыия, сыпучие барханы, 26 бакинских комиссаров… Опасался, что, слушая, как изворачивается изобличенный палач, не смогу сдержаться. А чекисту это непозволительно.

Вскоре по требованию МГБ УССР арестованный и дело были направлены в Киев. Дело по обвинению А. Ф. Черняка рассматривал военный трибунал Киевского военного округа.

ИВАН СОБКО «ПУСТЯКОВАЯ» ИСТОРИЯ

Иван Алексеевич Собко в органах государственной безопасности служил с 1942 года. С 1957 года по 1978 — сотрудник Ворошиловградского областного управления КГБ. Подполковник в отставке. Член КПСС с 1945 года. Награжден 15 правительственными наградами.

В последние дни марта 1970 года весна уверенно завладела Ворошиловградом. Стало тепло и солнечно. В сквере, перед зданием управления КГБ, с шумом и перебранкой суетились скворцы, облюбовывая места для гнездовий; воробьи весело чирикали, сбившись стайками у лужиц.

В это утро я прихал в управление рано и в тишине обдумывал план работы на день.

Первый телефонный звонок раздался задолго до девяти часов. К себе вызывал начальник подразделения.

Виктор Петрович возглавил подразделение недавно. Нелегкая для него сейчас пора: нужно освоиться в роли руководителя коллектива, найти верный тон с подчиненными, разобраться с новым объемом работы, свыкнуться с умножившимся грузом ответственности и задач. Не каждому хорошему оперативнику дано стать хорошим чекистом-руководителем.

Виктор Петрович сидел за столом, читая документы. Он пожал руку и сказал:

— В приемной — посетительница. Кажется, по вашей линии. Побеседуйте.

Познакомились. Ульяна Сидоровна Пахомова, вдова, пенсионерка, живет в Ворошиловграде в районе 3-го километра, имеет собственный домик, который все трудней содержать в порядке вдовьими руками.

Надеялась дожить, сколько осталось, в тишине и покое, рассказывала Пахомова, но судьба опять обошлась жестоко. Года два назад сосед (положительный был человек, степенный) продал свой дом Серкову, и начались для нее черные дни.

Пожилая женщина плакала и перечисляла «злодейства», учиненные новоявленным соседом, не иначе как задавшимся целью «сжить беззащитную старуху со свету». Обижает на каждом шагу, никакого сладу.

Пришлый человек — он и есть пришлый, толковала женщина. И семья живет как-то не по-людски. Сам — бирюк, истукан каменный, только и норовит каверзу людям устроить. Из его жены слова не вытянешь, молчит, как немая. Зато свирепущего пса завели, бегает вдоль забора, скалится. Даже почтальонша Марийка, которая во все дома вхожа, там за калитку не переступит.

Как мог, успокоил я женщину, постарался объяснить, что органы госбезопасности занимаются совсем другими вопросами, и посоветовал обратиться в исполком или в райотдел милиции, где помогут найти управу на «злодея».

О беседе доложил Виктору Петровичу.

— Наверное, пустяковая история, — сказал он. — И все жо посмотрите, что там к чему.

С первых дней своей чекистской службы я, как и любой сотрудник органов госбезопасности, твердо усвоил простую истину: в оперативной работе мелочей не бывает. Каждый сигнал, особенно от рядовых граждан, должен быть всесторонне взвешен, тщательно проверен или передан в другие государственные и общественные органы, более компетентные в конкретных вопросах. Ведь одна из главных заповедей Феликса Эдмундовича Дзержинского гласит, что чекисты сильны тесной связью с народом и его доверием.