Валерий Большаков - Дорога войны

• Название: Дорога войны
• Автор: Валерий Большаков
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9725-1396-3

Герои «Преторианца» и «Кентуриона» вновь выходят на дорогу войны. На этот раз им предстоит отыскать сокровища, наказать врагов, спасти друзей и, заодно, всю Великую Римскую империю. Множество приключений, битвы и поединки, варвары, римляне и, разумеется, любовь.

---

Виминаций, город и порт, где стояли триремы Данувийской флотилии, они миновали без остановок. За Виминацием, у Ледераты, на тот берег вел понтонный мост, но преторианцам туда было не надо. Сергий поскакал на восток, сначала по дороге Тиберия, потом вышел на виа Траяна. О, это была особенная дорога! В этих местах могучее течение Данувия пробивало себе путь между Карпатами и Балканами, вода пенилась и грохотала, зажатая скалистыми утесами. Берега как такового не существовало — отвесные гладкие стены возносились из бурлящих вод на сотни локтей вверх. Называлось это место Клиссурой, или Железными Воротами. Дакам и в голову не приходило оборонять здешние берега — Данувий сам справлялся с охраной подступов. А легионеры Траяна ухитрились-таки проложить удобную дорогу по вертикальной стене! Прорубили в скалах террасу шириной шага в два, прямо над рекою, а с краю обрыва выдолбили отверстия. Забили в них дубовые бревна, сколотив что-то вроде балкона в десятки миль длиной. Настелили крепкие доски — и получилась вполне приличная виа Траяна. Едешь по ней, справа — каменная стена со следами кирок, сверху нависает каменный свод, а слева, за крепкими перилами, гремит и беснуется Данувий, вздымая и скручивая водяные валы, швыряясь ошметками пены. Мелкая водяная пыль висит в воздухе постоянно, играя на солнце радугами.

— Здорово тут! — провопил Эдик, перекрикивая гул несущейся реки.

— Ага! — заорал Гефестай. — Тихо так! Водичка плещется!

Солнце убралось за скалы, и в каньоне тут же сгустился сумрак. Повеяло зябкой сыростью, как из погреба. Сергий направил коня поближе к перилам — тот зафыркал испуганно, замотал головой. Зато хоть небо открылось над головой — и отвесная гранитная стена, уходящая по вертикали вверх.

А десятью милями ниже по течению показался громадный мост — Понс Траянис. Мост был как поводок, на котором Рим держал полудикую-полуприрученную Дакию. Вон она, за серо-зеленым разливом Данувия, стелет желто-бурое разнотравье степной полосы, а по горизонту встает пильчатая линия гор. Что там? Как там? Какие опасности, какие губительные тайны ждут их в императорской провинции, но припрятаны до поры?

— Подъезжаем, — обронил Сергий и послал коня легкой трусцой.

Глава пятая, в которой Лобанов испытывает «сердечный укол»

Легионную крепость Дробета римляне соорудили в красивом месте. В плане она имела форму квадрата со стороной в шестьсот шагов, и какие это были стороны — ого! — два ряда стен высотой в двадцать локтей, расположенных на расстоянии восьми шагов друг от друга. Замучаешься завоевывать! Одной стороной фортеция примыкала к мосту Понс Траянис, а еще с трех ее окружали рвы и земляные валы, расположенные в шахматном порядке, — пока до самих стен доберешься, половину бойцов положишь. Еще один вал находился в промежутке между крепостными стенами.

Сами стены были выстроены из «двуручных» каменных блоков-квадров. С внешней стороны квадры блестели шлифовкой, с внутренней так и оставались необработанными — никто ж не видит… Вокруг и внутри крепостных стен легионеры проложили добротные кольцевые дороги, а дальше расстилалась прата, территория легиона, где на травке пасся скот, — за ним присматривали воины-пекуарии.

Таков был стандартный типовой проект римской крепости. Однако в Дробете, на неспокойной данувийской границе, потребовалось еще пуще укрепить крепостные ворота, ибо даки с гетами стояли на ступеньку выше полудиких германцев и умели штурмовать укрепления. И здесь, впервые в практике пограничной фортификации, навесили мощные двойные ворота, а справа и слева от них возвели круглые башни, выдающиеся вперед из крепостной стены. Мало того, на боковых, прилегающих к воротам стенах устроили балконы, дабы сподручнее истреблять штурмующих.

У ворот преторианцы спешились, а ликторы повлекли своего легата в канаб. Сергий с удовольствием разминал ноги.

— Лучшее средство против геморроя, — внушал Гефестаю Эдик, — это пешие прогулки! Так что гуляй почаще — и не будешь ныть!

— Когда это я ныл? — озадачился сын Ярная.

— Было дело, — туманно, но очень веско сказал Чанба.

— Врешь ты все… — проворчал кушан.

В главных воротах их остановил дозорный. Опираясь на щит, он весьма красноречиво уткнул копье-гасту в грудь Сергию. Лобанов, так же молча, протянул дозорному квадратик кожи — пропуск с печатью префекта претории.

Легионер, удовлетворясь, убрал копье и, так и не сказав ни слова, махнул свободной рукой — путь, дескать, свободен.

Внутри кастра Дробета удивительно походила на расположение какой-нибудь военчасти. От главных ворот тянулась прямая и широкая виа преториа. Рядами вдоль нее шли казармы ауксиллариев,[41] выстроенные из кирпича и крытые черепицей, а дальше располагалась скола — помещение для военных занятий, казармы легионеров — с портиками! — и дома старших офицеров.

— Серый, глянь! — восхитился Эдик, заглядывая в казарму через распахнутые двери. — Тоже двухъярусные койки, как у нас! Помнишь?

— Помнишь… — рассеянно отозвался Роксолан.

Легион жил по издавна заведенному порядку. У казарм фракийской алы конники точили мечи, чистили доспехи. Насупленный декурион аккуратно вбивал гвоздики в парму — круглый кавалерийский щит, — приколачивая вощеную кожу. Из конюшен доносилось ржание. Возле турмовых котлов дежурные кололи дрова, обдирали свиную тушу, мешали булькавшее варево. Двое проштрафившихся кавалеристов без поясов, в подоткнутых туниках, скребли лопатами доски сортира, таскали воду, окатывали ею пол, драили, доскребываясь до древесины чистого белого цвета. Слышались возгласы:

— Минуций Нисет! К квестору![42]

— Что, деньги дают?!

— Беги давай!

— Бегу! Лечу!

— Пеликан!

— Чего?

— Когда сменяешься?

— С третьей ночной на первую дневную. А чего?

— Тьфу! Весталкина честь. Да Помпедий достал где-то неплохого винца…

— Критского?

— Ага, жди. Цекуба!

— Тоже ничего.

— Сальве, Процилий!

— Сальве…

— Кто это с тобой?

— Септимий Квадрат, старослужащий первой кентурии, первого манипула!

— Отставить, Септимий. Проходи, у нас по простому.

Мимо, сменившись с дежурства, прошагал легионер.

— Эй, служивый, — остановил его Сергий, — не подскажешь ли, где нам найти принцепса претории?

— Цереала, что ли? — проворчал легионер и хмыкнул без особой приязни: — С чего бы вдруг Цивика дакам занадобился?

— Я не слышу ответа, — очень спокойно сказал Лобанов. До того спокойно, что легионер поежился. Еще один боец, без шлема и панциря, в одной красной тунике, остановился и покачал головой:

— Ты опоздал! Принцепса срочно вызвали в Сармизегетузу — нового наместника ждут, что ли.

— Это плохо… — задумался Роксолан. — Так, а префект лагеря на месте?

— Почти! Он в ретентуру подался, я видел. Зовут Гай Косконий Ребил.

— Благодарю тебя, — церемонно сказал Сергий и повел своих дальше.

А дальше, на перекрестке, стояла принципия — штаб легиона. Неподалеку был устроен преторий, где размещалась резиденция командующего легионом — основательный двухэтажный домина. Напротив претория находился сакеллум, знаменное святилище, — там хранились значки когорт, легионная аквила и бюсты императоров. Ниже, в подвале сакеллума, держали кассу со сбережениями легионеров и вторсырье — ни гвоздей, ни обломков мечей в кастре не выбрасывали, металл ценился высоко.

— Крепко устроились римляне, — сказал Эдик, — надолго.

— Но не навсегда, — заметил Сергий.

— Увы! — отпустил вздох Искандер.

— Не переживай, — утешил его Чанба. — На наш век хватит!

За виа принципалис, делившей кастру пополам, начиналась ретентура — тыльная часть крепости. Здесь дымила труба фабрики — легионной мастерской. Там обжигали кирпич и черепицу и ставили на них легионное клеймо. В Дробете временно стояли когорты Второго Августова легиона, а посему на заготовках выдавливали обе его эмблемы — быка и козерога. С кузни доносился неумолчный звон и лязг.

Напротив фабрики, через утоптанную дорожку, тяжко осели приземистые горреи — большие амбары.

Тут Сергий и встретил префекта — тот принимал зерно нового урожая. Лобанов подошел и представился.

— Задание я получил от префекта претории, — подпустил Роксолан юмору, — вот и решил обратиться к префекту лагеря. Уж он-то, думаю, знает своих людей получше Цивики Цереала!

Гай Косконий Ребил довольно хмыкнул.

— Как не знать, — приосанился он, — все передо мной прошли за тридцать-то лет. И кто тебе надобен, кентурион?

— Тиберий Клавдий Максимус.

— Ага! — Префект подумал, и вдруг трубно взревел: — Цезий Басс! Ко мне!

Опрятный тессерарий,[43] настолько плотный, что, чудилось, мышцы его вот-вот разорвут панцирь, подлетел к префекту и вытянулся во фрунт, хлопая себя кулаком в гулкую грудину.