Сборник - Фантастика 1969-1970

• Название: Фантастика 1969-1970
• Автор: Сборник
• Жанр: Научная Фантастика

---

Я остановился перед дверью с номером “8”, изо всей силы вдавил кнопку звонка.

–Минуточку! - донесся из глубины квартиры удивленный голос.

Я не снимал руки со звонка.

– Иду, иду! - послышались шаркающие шаги, и дверь открылась. Передо мной стоял он, придерживая левой рукой распахивающийся мохнатый халат. Из халата, словно из черепашьего панциря, высовывалась длинная шея, а на узком лице блуждала всегдашняя растерянная и застенчивая улыбка - улыбка неприсутствия. В минуты раздражения мне, казалось,.что он прикрывается ею, как щитом.

Морщинистое выразительное лицо пришло в движение, толстые губы шевельнулись:

– Вы?

Его глаза смотрели выжидающе, и мне заранее стало горько оттого, что я должен буду сейчас сказать. Идя за ним в комнату, глядя на его тонкие волосатые ноги и коричневые пятки, я чувствовал, что задыхаюсь от негодования. Он опустился в кресло, от которого тянулись провода к аппарату, похожему на стабилизатор, надвинул на голову проволочный шлем. Его руки сами собой легли на выгнутые пластины контактов, и я, сделав над собой усилие, сказал:

– Николай Николаевич, вы должны прекратить это…

Краска радости залила его втянутые, плохо выбритые щеки: - Значит, вы признаете…

– Да, да, - поспешно сказал я.

– Хотите посмотреть графики и журнал наблюдений? - Он снял одну руку с контактной пластины, и тотчас прокатился раскат грома.

Я с тоской посмотрел на синее безоблачное небо, отвел протянутый мне журнал.

– Скажите лучше, как вам удалось построить усилитель?

Он довольно зачмокал губами.

– Я использовал магнитное поле Земли. По сути дела, оно и служит усилителем. Оставалось лишь построить прибор, который бы передавал данные со снимателя биотоков к усилителю. Вы ведь помните, как удалось выяснить, что ритмы биотоков мозга точно соответствуют ритмам солнечной деятельности?

– Да, да, - сказал я. - Но…

– Вы и тогда говорили “но”, дорогой мой, - с легким укором произнес он. - А помните, какой переполох вызвало в академии мое сообщение о том, что характеристика некробиотического излучения человека точно соответствует характеристикам излучения “сверхновых” звезд? Но что же тут было удивительного? Разве не общеизвестна связь солнечной активности с заболеваниями сердца и мозга, с эпидемиями, с процессами размножения? Разве не было доказано, что ритмы биотоков мозга идентичны ритмам пульсации звезд, что угасание мозга и звезды сопровождается теми же ритмическими характеристиками? И разве не вы сами, не вы все говорили о гармонии природы и человеческого мозга - этого удивительного органа, с помощью которого природа осознает самое себя? Почему же мое утверждение об обратной связи вызвало бурю протеста?

Тяжелые громовые раскаты раздавались один за другим. Тучи заволокли небо, которое еще несколько минут тому назад было безоблачным. Выпуклые наивные глаза Николая Николаевича смотрели на меня удивленно, брови и уши поползли вверх. Это было в его манере - делать неожиданные выводы из общеизвестных положений и удивляться, почему их не понимают другие.

– Прямую связь “звезда - человек” признают все, - проговорил он, не изменив выражения лица. - Отчего же не согласиться с сущесивованием и обратной связи - “человек - звезда”? Или люди полагают, что, когда они злятся, ненавидят, радуются, ничего во вселенной не меняется? Вспышки на солнце, например, резко меняя погоду, вызывают у нас изменение настроения - подавленность, злобу или, наоборот, радость, бодрость… А вспышки человеческой ненависти идя радости ничего не меняют:на солнце? И это в мире, где все связано? Достаточно кому-то полюбить - и вот вам еще один вариант мира, в котором на этот раз на одну любовь больше: Ну погодите, когда я представлю сравнительные графики погоды и моих биотоков, спорить об обратной связи не придется!

Солнце растекалось по настольному стеклу… Слабая надежда пришла ко мне, и я с нетерпением спросил:

– Когда же это будет? Когда вы закончите свои опыты?

– Но, голубчик, я их только начал, - мечтательно проговорил он, как бы предвкушая будущие успехи. - Нужно еще проследить влияние процессов тоски, ярости, осмысливания прекрасного, рождения великих мыслей не только на наше солнце, но и на отдаленные звезды и созвездия. Я уже связался с Крымской обсерваторией, с Пулковом…

Я не мог больше сдерживаться.

– А знаете ли вы, что творится на улице, как влияют перемены погоды на людей? Сколько детишек простудилось в эти дни?!

– Неужели? - встрепенулся он, и за окном промчался порыв ветра. - Ай-я-яй, в эти дни я читал детективы. Нужно перейти на другие литературные жанры.

Он искренне качал головой и огорчался. Он не был ни извергом, ни преступником. Но он экспериментировал - и ему казалось, что вселенная только и существует для его опытов, а до всего остального ему не было никакого дела. И он, на секунду Пожалев простуженных детей, тут же забыл об их существовании, чтобы начать новую серию опытов. Я подумал, что, будь на свете бог, он выглядел бы так же.

– Нужно прекратить опыты, - как можно суровее и тверже сказал я.

– Что вы? Что вы? - замахал он руками, и вспышки молний слились в нестерпимом блеске. - Шутите… Интересы нау;ки… Я только постараюсь поменьше волноваться, чтобы не было резких: перепадов…

Я знал этого человека достаточно хорошо и понимал, насколько бесполезны уговоры. “Необходимо немедленное заседание Президиума академии, - подумал я. - Сегодня же. Сейчас! Полностью согласиться с его гипотезой обратной связи, наметить план v исследований…”

– Вы правы во всем, - сказал я, и довольная улыбка расползлась по его лицу. В ту же минуту стих ветер, последним порывом сдунув с неба облака.

– До свидания, мы проведем экстренное заседание Президиума, - как можно любезнее говорил я. - Включим проверку вашего предположения в план.

– Очень, очень хорошо, - облегченно вздохнул Николай Николаевич. - Знаете ли, все-таки перегрузки сказываются. В последние дни что-то барахлит давление. А ведь у меня в прошлом году был инсульт…

– Инсульт, - бормочу я, пятясь к двери. - Инсульт? Тогда и солнце…

Он понял мой испуг, попытался успокоительно поднять руку, но вовремя вспомнил о контактной пластине.

– Ну, это совершенно не обязательно. Уверен, что успею отключиться от усилителя.

…Люди изумленно оглядываются на меня. Никогда в жизни я не бегал так быстро. Комнатные туфли сбросил - босиком легче.

Время от времени подымаю голову, чтобы взглянуть на солнце, шепчу про себя: “Только бы не было инсульта, только бы не было…” и невольно вспоминаю восточную пословицу: “Умирает человек - гаснет звезда…” Недаром говорят, что в каждой пословице есть свой смысл…

АНДРЕЙ ДМИТРУК Наследники

Недавно я впервые в жизни обратился к психиатру.

Чувство, охватившее меня при входе в его кабинет, нисколько не напоминало ту щемящую тревогу, которой обычно полны приемные врачей. Наоборот, мне захотелось поскорее окунуться в зеленый свет больших папоротников, что так уютно сомкнулись над глубокими креслами. И сам врач, восседающий в своем светлом тропическом уголке - великий Валентин Вишневский, - казался удивительно “своим парнем”. Молодой, с мягкими нервными глазами на худом носатом лице, с нежной и длинной Мальчишеской шеей, выступающей из открытого ворота белой рубахи, - неужели ему ведомы шахты человеческой души? Назвать бы его не доктором, а просто Валиком, да пригласить в мою гасиенду пить чай на веранде и слушать ночной концерт леса…

– Здравствуйте, вы, наверное, Иржи Михович?

– Да, доктор.

– Зовите меня просто Валик… Что вы стоите? Хотите лимонаду? Астро-кола?

– Если вы уж так любезны, рюмочку коньяку.

– С удовольствием.

Он поставил на стол две старинные рюмки из хрупкого стекла.

– Двенадцатилетний… Ну, выкладывайте, Иржи. Как говорится, каким ветром вас занесло в мою келью?

Я прекрасно понимал, что вся эта увертюра преследует одну цель: заставить пациента довериться, погасить его болезненную настороженность. Но следует отдать справедливость - увертюру играл мастер. Разве можно передать на бумаге полурадостные, полувиноватые улыбочки Вишневского, его дружеские, ласковые манеры, его чуть звенящий голос, одинаково далекий и от заискивания и от фамильярности?

Однако я и не собирался ничего скрывать.

– Не сочтите за обиду, Валик, но… я не тот, за кого вы меня приняли. Да, я старший пилот в группе Пятой координаты и потому уже много лет болтаюсь в пустоте. Мы очень редко видим даже станции внешнего пояса, не говоря уже о населенных планетах. Сами знаете, наши опыты… И все-таки я вопреки вашим ожиданиям не гоняюсь за космическими призраками, не боюсь одиночества в корабле и спокойно возвращаюсь из самых трудных рейсов. Мне тридцать два года, я идеально здоров, моя генетическая линия чиста, как луч света, - ни одного угнетенного комплекса на двадцать поколений предков. Да… Вы знаете, наверное, эти дальние пращуры оставили мне необъяснимую любовь к лесу. Когда мой корабль опускается на лесистую планету, меня охватывает шальная радость.