Сборник - Фантастика, 1979 год

• Название: Фантастика, 1979 год
• Автор: Сборник
• Жанр: Научная Фантастика

Главная тема традиционного сборника произведений советских писателей-фантастов - время, человек и его дело. В разделе “Школа мастеров” публикуется фантастическая сказка Василия Шукшина “До третьих петухов”. Читатель познакомится также с творчеством молодых авторов, делающих первые шаги в большой литературе. В разделе “Грани будущего” выступают писатель А. Казанцев и известный советский специалист по прогнозированию профессор Г. Хромушин.

---

Его затрясло при одной мысли, что здесь, куда он так неярошенно забрался, и так беззастенчиво совал повсюду свой нос, и так безответственно (хотя и невольно) натворил что-то страшное, - здесь он может оказаться чужим и ненужным, и раз уже все, что его сейчас окружает, явно не его мир, то здесь будет не его школа и не его дом!

Он вдруг почувствовал себя таким маленьким и беспомощным, что громко всхлипнул и помчался со всех ног обратно, вдоль прямоугольных кварталов, очерченных параллельными линиями несостоявшихся петровских каналов, к несчастному Крузенштерну, который вынужден ежегодно терпеть на себе полосатую курсантскую тельняшку, вдоль налившихся голубым огнем трамвайных рельсов, проложенных, наверное, еще до первой мировой войны, и влетел в школу, даже не успев обрадоваться тому, что она, тихо теплясь нежарким свечением фасада, оказалась на своем законном месте.

По неосвещенному коридору он добрался до своего класса, прислонился лбом к шершавому косяку и, задыхаясь, прикрыл глаза. И всплыла страница альбома. Он вспомнил ее так отчетливо, что сомнения исчезли. Да, то, что он увидел, то, что ему вдруг представилось, было там… в альбоме неизвестного художника. Ивик сделал усилие… нет, фамилии и имени его он вспомнить не смог… Там были скалы и две фигурки - близнецы?…Чувствовалось, что вот-вот зазвучит звонок…

Ивик понял, что больше ждать он не в силах, что он должен немедленно увидеть и поверить - это его класс, а иначе… у него просто сердце выпрыгнет, и тут звонок действительно задребезжал, дверь распахнулась, и Ивик увидел старого учителя, который, чуть прихрамывая, направлялся от доски к двери, ступая по четкому чертежу солнечных квадратов, расчертивших линолеум, начит, здесь было обычное, земное солнце…

– Ивик? - произнес учитель так, словно пребывание мальчика в коридоре несказанно удивило его.

Сайгин сразу же подхватил из-за учительской спины: - А мы-то думали, что ты уже там… в нетутошних измерениях!

Класс, плотно обступивший учителя и явно не желавший с ним расставаться, с готовностью подхватил:

– С прибытием, Новый Гулливер!

– В каких измерениях изволили гулять - в тысяча первом, втором и третьем? Зеленых человечков не встречали-с?

– Ой, девочки, как он запыхался - за ним же людоеды гнались!

Это уж, конечно, Сонька.

– Ну-ну, девочки, умерьте кровожадность вашей фантазии, - проворчал Катет. - Я ведь успел предупредить вас, что если сопространственные миры и существуют, то скорее всего они отличаются друг от друга весьма незначительно, и уж конечно, развиваться они должны в сторону накопления добра, а не зла - это закон природы, как и течение времени из прошлого в будущее.

– А если эти миры совсем похожи, значит, в них можно Побывать и даже этого не заметить? - настырничал Сайгин.

– Легко сказать - побывать! Такой переход, ребята, должен поглотить непредставимое количество энергии. Скажу вам больше: некоторые ученые - а они любят пофантазировать в перерыве между серьезными занятиями - высказывают предположение, что однажды наша Земля такой переход уже терпела.

– Ой! - вскрикнула Соня, словно пол ушел у нее изпод ног.

– Это не двенадцать ли тысяч лет назад, когда потонула Атлантида и появился Гольфстрим? - солидно вопросил ктото из отличников.

– Много раньше. Около ста пятидесяти миллионов, если вас устраивает такая точность. Так вот, есть предположение, что одна из наших лун по какой-то причине сошла со своей орбиты и была притянута Землей. Куда, спрашивается, делась вся энергия соударения?

– Воронка должна была получиться - жуть!

– Предположим, что это Тихий океан. Но, по расчетам, энергии выделилось несравнимо больше. Так вот, существует безумная идея: а не пошла ли эта энергия на то, чтобы переместить Землю в другое пространство, точнее, в совокупность других измерений?

Ребята ошеломленно затихли, как тогда, на уроке.

“Не поверят, - вдруг четко пронеслось в голове Ивика. - Хорошо, что я ничего им не сказал, не поверили бы. Еще и подняли бы на смех. Поверить смог бы только один… Но его, кажется, уже давно нет в живых. Остались только картины, которые лучше всего вспоминать с закрытыми глазами. Он, значит, тоже побывал там, вот с ним можно было бы попытаться еще разок перебраться в этот мир. А лезть туда в одиночку, тем же неумехой и незнайкой, из-за которого…”

Он невольно замотал головой при этом воспоминании, но старый педагог, незаметно приглядывавшийся к этим стремительным сменам сомнения, восторга и отчаяния на мальчишеском лице, понял его по-своему:

– Ну что, Ивин, математика не такая уж сухая наука, как тебе казалось? - В его голосе проскользнула горделивая нотка. - Я вижу, что тебя наконец-то слегка заинтересовала геометрическая проблема пространства - или я опять ошибаюсь и твое воображение опять занято чем-то посторонним?

“И этот не поверит, - в отчаянии думал Ивик. - Этот в первую очередь. Еще в то, что было сто пятьдесят миллионов лет назад, может быть; но в то, что случилось здесь и сейчас, нет. Никогда”.

Но учитель ждал ответа, и мальчик решил от этого ответа попросту уйти.

– Как же так? - спросил он, глядя на Катета равнодушными глазами. - Выходит, сто пятьдесят миллионов лет назад у нас было три луны?

– Выходит, так. Разумеется, если гипотеза о падении одной из лун верна. Потому что сейчас у Земли, как известно, их только две.

И он пошел в учительскую, усталый и чрезвычайно довольный как сегодняшним уроком, так и разговором.

* * *

Пройдет много лет, прежде чем Ивик сможет оценить происшедшее.

…Он снова увидит альбом, ту страницу, на которой протянули друг другу руки две человеческие фигурки. И узнает о гипотезе изопространственных миров - сказочных и ослепительно-туманных, которых могут дать какое-то представление разве лишь фосфены. Он вспомнит, что старик в дождевике и был тем самым художником… иначе и быть не могло. То была их вторая встреча.

МИХАИЛ ГРЕШНОВ СНЫ НАД БАЙКАЛОМ

Варе и Константину Байкал открылся не сразу. “Ракета” мчала по водной глади к Шаманскому Камню, - о нем Варя и Константин услышали еще на пристани. Справа и слева шли берега водохранилища. Правый был горный. “Ракета” теснилась к нему, срезая вершины отраженных холмов, положенные на зеркало. Гигантское волшебное зеркало. Местами, не замутненное рябью, оно лежало чистым и синим. Местами лилось серебром - там, где ветер касался поверхности. Ближе к берегу было темным от скрытых под ним глубин.

И где-то - Шаманский Камень, Байкал. Проедем Камень, говорили на пристани, и сразу Байкал, - не пропустите.

Варя и Константин стояли у лобового окна, смотрели. Выйти на палубу невозможно. Колючий ветер пронизывал, путал волосы. За “Ракетой” вставала стена брызг, водяной пыли.

Мгновенно закоченевшие, Варя и Константин сошли в салон и прочно заняли место у смотрового окна. За ними толпились еще несколько человек, глядели через их плечи. Может быть, тоже хотели впервые увидеть Байкал, может, влюбленные в Ангару или - так же, как Варя и Константин, - друг в друга.

– В июне Байкал цветет, - сказал кто-то за спиной Вари.

– Камень! - тотчас сказал другой, и Варя и Константин увидели в нескольких метрах по борту черный, облизанный водой камень, который мгновенно ушел назад.

– Смотрите! - Пассажиры прильнули к окнам.

Но Варя и Константин смотрели вперед - в простор.

Они обосновались в местной гостинице. Бросили вещи и выбежали к Байкалу. Как подъехали к Листвяному, вышли на пристань, - промелькнуло минутой. Может, и в самом деле минута? “Ракета” не рыбачий баркас, посадка пассажиров, выход проходили стремительно, как бег. И то, что промелькнуло перед глазами Вари и Константина, огромное, синее, и что называли “Байкал”, просто не уместилось в глазах, и теперь требовалось время, чтобы прийти в себя.

Но прийти в себя было не просто - пережить восхищение. Варя и Константин это поняли: Байкал надо впитывать постепенно, неторопливо, вместе с воздухом, ветром, с блеском и синевой. И наверное, молчаливо. Сейчас, выйдя на берег, они стояли у самой воды. Зеркало - Байкал тоже волшебное зеркало - светилось перед ними, трепетало биением частых волн, голубело, синело, где-то вдали переходило в лиловое, уходило в туман, скрывавший далекий берег, и от этого было бескрайнем. Казалось, можно ступить на него, идти, и никуда не придешь - растворишься в дали, в свете.

– Костя! - Варя сжимала мужчине локоть.

Константин смотрел, может, не слышал.

Завороженные, они пошли по берегу.

Не замечали лодок, причала - глаза их глядели дальше.

Не слышали говора идущих навстречу людей - какое им дело?

Поднялись по берегу и здесь - позади лес, впереди простор - сели среди камней.

День был ослепительно яркий, словно нарочно родившийся, чтобы посветить Варе и Константину солнцем, синевой, ярким набором красок: желтые скалы, зеленый лес, серебряные гребешки волн, белые космы тумана, скрывавшие дальний берег. И еще прибавить к этому блеск. И прибавить воздух, до невидимости прозрачный. И запах сосен, воды, цветов.