Сборник - Фантастика, 2004 год

• Название: Фантастика, 2004 год
• Автор: Сборник
• Жанр: Научная Фантастика

Новый рассказ патриарха отечественной фантастики Владимира Дмитриевича Михайлова.

Новые произведения Евгения Лукина, Владимира Васильева, Сергея Лукьяненко.

Новое погружение в мир Дозоров - повесть Виталия Каплана «Иной среди Иных».

А также: Леонид Каганов, Олег Дивов, Юлий Буркин, Павел Амнуэль… и многие другие.

---

Наверное, Трейси был не слишком оборотистый. Потому что за минувший месяц он повсюду слышал только отказы. Будь Трейси холостым, особо не волновался бы. Но ведь у него в гетто осталась семья - жена и дети. Им деньги нужны. Как президент, Трейси мог рассчитывать на постоянную спонсорскую субсидию, но ее хватало лишь на платное размещение анкеты в базах занятости да на поездки по городу.

– Вам письмо от жены пришло! - приоткрыв дверь, пискнул в щелочку енот и протолкнул магнитофон.

Трейси переставил аппарат на стол, нажал на клавишу. Из динамика полился серебристый голосок Эльсы: "Дорогой, я проиграла тяжбу…"

Кулаки сжались сами собой. Тяжба!

Стоило Трейси уехать в город и поселиться в Белом Доме, как в гетто обосновался табор бродячих мыслящих улиток. Причем для стоянки они выбрали отчего-то садик у дома Трейси. Эльса подала на них в суд.

"Из присяжных четверо были улитками, четверо - мыслящими растениями, два стула пустовали, но на них висели таблички "мыслящая энергия", еще была мыслящая соня и мыслящая гадюка, та самая, которую мы в прошлом году выгнали из нашего подвала, куда она пробралась тайком. Ко мне прикрепили государственного адвоката-орла, очень умная птица, но все бесполезно, потому что у улиток адвокатом был камень. Он ничего не говорил, только с грохотом катался по своему столу, а потом принялся раскаляться и шипеть. Все испугались. Гадюка объявила, что присяжные проголосовали одиннадцатью голосами в пользу улиток при одном воздержавшемся - соне. Она не проснулась. Решение можно обжаловать в окружном суде, но нет денег: меня обязали выплатить судебные издержки и забрали все деньги и дом. Гадюка сказала, что у нас демократия и истинно гражданские свободы, так что если я жена президента, то никто не станет делать мне поблажек. А если станет, то это коррупция и тоталитаризм. Так что нас с детьми уже выселили. Я сейчас в городе, в гостинице на 545-ой авеню - единственный отель, где согласились в качестве платы принять мое обручальное колечко".

Конституция гарантировала гособеспечение президенту, но не членам его семьи. Такую поправку внесли пять лет назад в целях сокращения административных расходов. А вчера Трейси штамповал указ, повышающий денежное довольствие парламентариям. На три процента.

"Еще я получила письмо от Молли. Ты помнишь Молли, правда? Она уехала на Альдебаран. Дорогой, она зовет нас к себе. Там сейчас хорошо - наших около полумиллиарда, и еще там изменили Конституцию, правительство взяло курс на отказ от расизма, так что люди могут получить вид на жительство, если найдут работу, а через три года - и гражданство. Молли пишет, что с работой проблем нет, сейчас очень модно иметь в штате человека. В правительстве и в парламенте у нас очень могущественное лобби…

…Дорогой, если ты найдешь немного денег на билет, я с детьми улетела бы к Молли. Конечно, месяц придется перебиваться, но мы всю жизнь прожили в гетто, нам не в диковинку. Питание там бесплатное, а потом я устроилась бы на фирму к Молли, дети пошли бы в школу. А когда закончится срок твоего президентства, ты бы приехал к нам…"

Отказ от расизма, новая Конституция, лобби… Трейси подумал, что где-то уже это слышал. И хоть сейчас готов сказать, что произойдет через тридцать лет.

И чем больше он размышлял об открывающихся перспективах, тем сильней разгорался в его глазах хищный огонек.

Что там говорил розовый слон по поводу работы на Альдебаране? Трейси набрал номер телефона, указанный на визитке розового слона. Трубку сняли почти сразу. Услышав знакомый уже приглушенный голос, Трейси сказал:

– Доброй ночи, это Трейси. Человек, которого вы не взяли на работу.

– Вы согласны? - без лишних экивоков уточнил слон.

– Да.

– Я рад. Когда вы сможете выехать на Альдебаран?

– Хоть сейчас.

В трубке прошелестел смешок.

– Мне уже нравится ваша оперативность, - отметил слон. - В четыре утра мы отправляем транспорт, это не пассажирский лайнер, но я сам так путешествовал - вполне комфортно. Сколько вам времени на сборы? Я пришлю машину.

– Мне - нисколько. В отеле на 545-ой авеню находится моя жена и дети. Если вас не затруднит…

– Договорились. Шофер заберет их, потом заедет за вами. Куда?

– К главным воротам Белого Дома.

– Что ж, желаю успеха. Думаю, еще увидимся.

Трейси положил трубку. Посмотрел на кипу бумаги, загромождавшую его стол. Взял верхний лист, перевернул его, остальные бесцеремонно смахнул на пол. Долго вспоминал, как пишутся нужные слова. Он легко читал, но вот с начертанием букв испытывал трудности. В школе при гетто словесность преподавала мыслящая летучая мышь, которая ночью питалась, а днем повисала над доской, заматывалась в крылья и спала. Так что читать Трейси научился у родителей, еще до школы, а вот с чистописанием дела обстояли хуже некуда. Но никого, в том числе и его самого, это не волновало. А почему его должна была заботить какая-то мелочь?! Все компьютеры работают с голоса, а лишние знания тяготят. Колледж Трейси окончил без проблем и к большему тогда не стремился.

Наконец, он вспомнил. Старательно, большими печатными буквами, вывел:

УШОЛ В АТСТАФКУ.

Заменил точку на восклицательный знак для большей выразительности, аккуратно пристроил записку посреди стола.

В гардеробной уложил в чемодан вещи, с которыми приехал из гетто. У дверей спальни задержался. Пробитую утренним террористом створку никто даже не подумал заменить. Листочки у лианы-телохранителя безвольно обвисли - то ли от сквозняка, то ли растение предчувствовало скорую разлуку. Чуть не прослезившись от жалости, Трейси старательно увлажнил землю в кадке, сдобрил ее подкормкой. А потом ему пришло в голову более простое решение.

Он покинул здание, держа в одной руке чемодан, а в другой - кадку с лианой. Почти вприпрыжку пересек газон, отделявший парадное крыльцо от ворот. И засмеялся, открыто и искренне, увидав подъезжающую длинную черную машину.

Иногда вид на жительство значит больше, чем право на жизнь.

Галина Полынская. Семья

Мама сказала:

– Чувствуешь, какой интересный запах?

– Это трава, - ответила я, не отрываясь от ноутбука.

– Благовония, что ли? - принюхивалась мама.

– Вония - да, но не совсем благо.

– В каком смысле?

Я подняла на нее измученные монитором глаза.

– Это марихуана, мама, ну что такого непонятного?

– Как так? - присела мама на табурет. - Почему в нашей квартире пахнет марихуаной?

– О, Господи, - я глотнула остывший кофе, - это снизу тянет, с четвертого этажа. Коренные москвичи из солнечного Азербайджана запалили косячок, и не один, судя по густоте аромата.

– В одиннадцать утра? - изумилась мама.

– Ма, мне осталось два абзаца до конца раздела, можешь еще сделать кофе и оставить меня в покое минут на… на полчаса?

– Да, да, конечно.

Мама поставила джезву на плиту и примостилась на табурет у окна, созерцать летний пейзаж. Минуты через две маме стало скучно, она тихонько вздохнула и исчезла. Секундой позже в комнате за стеной включился телевизор. Когда я переезжала на эту планету, чтобы спокойно довести до конца свой наиважнейший заказ на книгу, разве я могла предположить, что за мною потащится семья, и надежды на быструю плодотворную работу так безобразно рухнут?

– Мама! Ну, неужели трудно просто встать со стула, выйти из кухни и нормально перейти в комнату?!

– Извини, - раздалось над ухом.

– И перестань посылать голос! Можно же встать, придти на кухню и сказать?! Или хотя бы крикнуть погромче, как все нормальные люди?! Сколько можно просить об одном и том же!

– Извини!!! - эхо разнеслось на весь район, заорали автомобильные сигнализации.

Я медленно закрыла и медленно открыла глаза. Кофе выкипал. Чертыхаясь, я бросилась к плите. Из комнаты доносилось: "… а то транклюкируют!". Этот фильм она смотрела уже, наверное, в пятидесятый раз, я его уже знала наизусть, до тошноты, до судорог в коленках. Поневоле перед глазами стали возникать кинокадры, это раздражало и отвлекало от поставленной задачи.

– Мама, ты не хочешь пойти, погулять с собакой?

– У нас нет собаки, - раздалось над ухом.

– О, Господи! Ну, пойди на улицу, отыщи какую-нибудь собаку и погуляй с ней!

– Хорошо, - вздохнул мамин голос и, прямо передо мной, в воздухе возникло ее лицо. - С большой собакой гулять или с маленькой?

– С какой хочешь, - процедила я. - Пожалуйста, дай мне хоть немного поработать, у меня весь заказ рушится. И прекрати это всё! Неужели нельзя…

– Но это долго, - возразила мама, - мне приходится то и дело ходить туда сюда…

– Мама, если ты намотала слишком большой километраж по квартире, почему бы тебе просто не отправиться домой?

– И оставить тебя здесь? Ни за что. Разве хорошая мать оставит своего ребенка одного на какой-то чужой, глупой планете?

– Тогда будь как все остальные! Раз мы на Земле, то и вести себя надо соответствующим образом, иначе можем в такие проблемы вляпаться - не выберемся!