Гильермо Дель Торо - Штам. Начало

• Название: Штам. Начало
• Автор: Гильермо Дель Торо
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-98697-163-6

…В аэропорту Нью-Йорка совершает посадку трансатлантический лайнер. Все пассажиры мертвы, и единственное, что царит на борту, — это Тьма. В дальнейшем пассажиры оживают, только это уже не люди, а исчадия ада, беспощадные зомби — жуткий кровожадный и кровососущий вирус в человеческом обличье, уничтожающий все живое…

Борьба со Злом будет страшной и непримиримой, книга полна откровенного ужаса, и в то же время это очень человеческая история, рисующая отважных и сопротивляющихся людей в самой отчаянной ситуации — перед лицом всепланетной гибели.

---

Нынешние выходные были последним из испытаний, рекомендованных семейным консультантом, которого назначил суд. На следующей неделе Заку предстояло собеседование с консультантом, а вскоре после этого судья должен был вынести окончательное решение. Эф старался не думать, что его борьба за попечение имела мало шансов на успех; для него это была борьба за саму жизнь. У Келли ведь тоже имелось слабое место, и место это называлось — чувство вины. А чувство вины порождало главный принцип: «Делать все, чтобы Заку было хорошо». Именно поэтому Эф рассчитывал получить максимальные права на посещение ребенка. Однако, с точки зрения Эфа, ему самому будет хорошо только в том случае, если Зак останется с ним. Эф приложил немалые усилия, чтобы убедить своего работодателя, правительство США, перевести его команду в Нью-Йорк, а не оставлять в Атланте, где находилась штаб-квартира ЦКПЗ,[12] — и все лишь для того, чтобы жизнь Зака не омрачалась в большей степени, чем она была уже омрачена произошедшим в их семье.

Эф мог бы бороться жестче. С использованием более грязных методов. Как и советовал ему адвокат — не раз и не два. Этот человек прекрасно знал всю кухню бракоразводных процессов. Однако Эф так и не смог заставить себя прислушаться к советам юриста. Тому были две причины. Во-первых, в Эфе сидела неизбывная грусть от того, что их брак потерпел крушение. А во-вторых, мешал избыток сострадания: именно то, что делало Эфраима Гудуэдера потрясающим врачом, превращало его в совершенно никудышного клиента бракоразводного адвоката.

Он согласился со всеми материальными и финансовыми условиями, выдвинутыми адвокатом Келли. И хотел только одного: чтобы с ним жил его единственный сын.

Который в этот момент забрасывал его гранатами.

— Как я могу отстреливаться, если ты оторвал мне руки? — спросил Эф.

— Не знаю. Может, попытаешься драться ногами?

— Теперь я понимаю, почему твоя мать не покупает тебе игровую приставку.

— Потому что игры перевозбуждают и способствуют развитию антисоциальных… Опа! Я тебя ЗАМОЧИЛ!

Столбик жизненной силы Эфа упал до нуля.

В этот самый момент зажужжал его мобильный телефон. Вибрируя, он пополз по столику меж контейнеров с китайской едой, напоминая большого голодного жука в серебристом панцире. «Наверное, Келли, — подумал Эф. — Хочет напомнить, что Зак должен попрыскать себе противоастматическим ингалятором. Или просто проверяет, не удрал ли я с Заком в Марокко либо куда-нибудь еще».

Эф дотянулся до мобильника и взглянул на дисплей. Код 718, звонок местный. Идентификатор номера гласил: «ДФК КАРАНТИН».

В систему ЦКПЗ входил карантинный пункт в международном аэропорту имени Джона Фицджеральда Кеннеди (сокращенно — ДФК). Ни задержание пациентов, ни лечение там не предусматривалось. Карантинный пункт состоял всего из нескольких маленьких служебных комнат и смотрового кабинета — по сути, это была промежуточная станция, противопожарный барьер, предназначенный для того, чтобы распознать недуг и по возможности остановить вспышку заболевания, угрожающего населению Соединенных Штатов. В основном работа карантинного пункта заключалась в том, чтобы изолировать пассажиров, у которых в полете обнаружились те или иные симптомы, и оценивать состояние их здоровья. Иногда такая проверка выявляла действительно опасные инфекционные заболевания — например, менингококковый менингит или атипичную пневмонию.

По вечерам отдел Эфраима Гудуэдера не работал, никаких вызовов сегодня у него быть не могло, да, впрочем, до самого утра понедельника тоже. Он расчистил свой график еще несколько недель назад — и все для того, чтобы посвящать выходные только Заку.

Эф выключил виброзвонок и положил телефон на столик возле контейнера с китайскими блинчиками, начиненными луком-пореем. Пусть все проблемы сегодня решает кто-то другой.

— Это парень, который продал мне приставку, — сказал он Заку. — Хочет засыпать меня полезными советами.

Зак взял себе еще один китайский пельмень.

— Не могу поверить, что ты достал билеты на завтрашнюю игру «Янкиз» с «Ред Сокс».[13]

— Знаю, задача не из легких. И места хорошие. Напротив третьей базы. Пришлось даже залезть в деньги, отложенные на твой колледж. Да ты не волнуйся, при твоих способностях и школьного диплома хватит, чтобы далеко пойти.

— Ну папа!

— Ты же знаешь, какой болью отзывается мне каждый доллар, который я кладу в карман Стайнбреннера.[14] Для меня это просто предательство собственных принципов.

— Кышь, «Сокс»! Вперед, «Янкиз»!

— Сначала ты меня убиваешь, а потом насмехаешься?

— Думаю, как болельщик «Ред Сокс» ты к этому привык.

— Вот тебе за это!.. — Эф обхватил сына и принялся щекотать его под мышками. Мальчик брыкался, заливаясь смехом.

«Зак становится все крепче», — подумал Эф. Это чувствовалось по тому, с какой силой он вырывался. А ведь совсем недавно Эф запросто сажал сына на плечо и кружил по комнате.

Волосы у Закари были материнские — такие же рыжие (природный цвет Келли, запавший в душу Эфа с первых же минут их знакомства в колледже) и шелковистые. А вот руки, к восторгу и радости Эфраима, — точь-в-точь как у него; было даже слегка жутковато видеть, как от запястий мальчика начинаются его собственные кисти, такие, какие они были у маленького Эфа в одиннадцатилетнем возрасте. Кисти с широкими, выступающими костяшками пальцев; кисти, которые ненавидели пианино и которым больше всего на свете нравилось поглаживать воловью кожу бейсбольного мяча; кисти, которые просто мечтали как следует вцепиться в мир взрослых.

Да, жутковато видеть свои собственные детские руки. А с другой стороны, правильно говорят: дети — это наша смена. В генетическом отношении Закари был само совершенство: ведь в его ДНК уложилось все, что когда-то видели друг в друге Эф и Келли, — надежды, мечты, возможности. Не зря же они оба, и он и она, изо всех сил старались — пусть каждый по-своему, пусть противореча друг другу — выявить в себе лучшее, чтобы это лучшее досталось Заку. Старались до такой степени, что теперь мысль о том влиянии, которое будет оказывать на Зака сожитель Келли Матт — «милый» парень, «хороший» парень, но столь посредственный, что и в упор не разглядишь, — не давала Эфу спать по ночам. Он хотел для сына небывалых высот, порыва, вдохновения, величия! Борьба за попечение над физической оболочкой Зака, может, и близилась к концу, но только не борьба за попечение над его духом — над его сокровенной душой.

Телефон вновь завибрировал и пополз к краю стола, как игрушка «Клацающая челюсть», которую дядья Эфа когда-то любили дарить ему на Рождество. Оживший мобильник оборвал бурную возню. Эф отпустил Зака, с трудом подавляя желание взглянуть на дисплей. Что-то случилось. Иначе звонки к нему просто не прошли бы. Вспышка? Заразный пассажир?

Эф заставил себя не брать мобильник. Пусть возникшей проблемой займется кто-нибудь другой. Эти выходные принадлежат Заку.

Сын внимательно посмотрел на него.

— Не беспокойся. — Эф отодвинул мобильник подальше от края стола. Телефон уже переадресовал звонившего на голосовую почту. — Все под контролем. Никакой работы в эти выходные.

Зак кивнул, вскинул голову и нащупал рядом с собой контроллер.

— Сыграем еще?

— Даже не знаю. Я все жду, когда мы доберемся до той части, где этот малыш Марио начинает скатывать бочки на обезьяну.

— Ну папа!

— Мне просто спокойнее со старыми добрыми итальянскими ребятами, которые для набора очков всего-навсего пожирают грибы.

— Ага. И еще расскажи, сколько километров ты каждый день топал по колено в снегу, чтобы добраться до школы.

— Ах, так!

Эф метнулся к сыну, но мальчик был начеку — он мгновенно прижал локти к бокам, защищая подмышки. Тогда Эф сменил направление атаки и нацелился на ахиллесовы сухожилия, тоже очень чувствительные к щекотке. Он заграбастал ноги сына, следя за тем, чтобы не получить пяткой по физиономии. Зак уже просил о пощаде, когда до Эфа дошло, что его мобильник вибрирует вновь.

Эф раздосадованно вскочил — теперь он уже точно знал, что его работа, его профессия не дадут ему провести этот вечер с Заком. Эф посмотрел на идентификатор номера: судя по телефонному коду, звонили из Атланты. Значит, плохие новости. Очень плохие. Эф закрыл глаза и прижал вибрирующий мобильник ко лбу, пытаясь собраться с мыслями.

— Извини, Зед, — сказал он сыну, называя того по первой букве имени, как это было принято у них в семье. — Я только разберусь, что там к чему.

С мобильником в руке Эф ушел на кухню и только там ответил на звонок.

— Эфраим? Это Эверетт Барнс. Доктор Эверетт Барнс. Директор ЦКПЗ.

Эф стоял спиной к Заку. Он знал, что Зак наблюдает за ним, но не мог заставить себя повернуться к сыну лицом.