Шумилин Ильич - Ванька-ротный

• Название: Ванька-ротный
• Автор: Шумилин Ильич
• Жанр: Альтернативная история

---

– Никому не высовываться! – крикнул я.

– Без моей команды не стрелять! – добавил я и повернулся к артиллеристам.

– Вы из своего пугала не вздумайте пустить снаряд!

– Пусть въедут в деревню сами.

– Всем сидеть на своих местах и не рыпаться! Мы с ординарцем стояли на дороге и ждали, пока подъедут немцы. И когда легковая машина въехала в проулок и сбавила ход, у артиллеристов вдруг зачесались руки. Ничего не говоря, они лязгнули затвором сорокапятки, вогнали снаряд и стали наводить. Я подумал, что они сделали это на всякий случай, если машина вдруг круто развернется и даст хода назад. Я обернулся, пригрозил им кулаком и сказал: «Не стрелять! Будем брать живьем!». Но до них мои слова не дошли. Не сделать выстрела по бегущей навстречу беззащитной цели они никак не могли. Мало того, что мы с ординарцем стояли на линии огня. Не успел я вновь взглянуть на машину, как у меня за спиной раздался пушечный выстрел и снаряд пошел над плечом. То ли машина в этот момент вильнула, то ли эти тыловые крысы поторопились, снаряд пролетел, не задев машину. Машина резко вильнула в сторону и тут же уткнулась в сугроб. Я выхватил у ординарца автомат и короткой очередью полоснул по щиту сорокапятки. Я мог за невыполнение приказа расстрелять их всех.

– Ты знаешь, что за это бывает в боевой обстановке? – накинулся я на командира орудия.

– Я не виноват! Они сами!

– Я пригрозил наводчику кулаком, обругал его для порядка скотиной и вернул автомат ординарцу назад.

– Смотри, чтоб немцы не разбежались из машины! Пойдем высаживать гостей. Мы подошли к машине. Дверцы на заднем сидении были чуть приоткрыты. В машине сидели четверо немцев. Два офицера, солдат-шофер и небольшого роста усатый фельдфебель. Я подошел, открыл во всю ширь заднюю дверь и сказал им: «Битте штеен зи аус!». Из машины начали вылезать офицеры. Первым на снег ноги поставил майор. Он поднял вверх одну руку. В другой руке он держал набитый портфель. За майором из машины вышел обер-лейтенант, он поднял обе руки. Шофер и фельдфебель вылезли из передней дверки. К машине бежали Сенин и небольшая группа его солдат. Я кивнул ординарцу на сиденья машины и велел ему забрать автоматы, брошенные при выходе немцами. Показав шоферу на руль, я велел ему сесть в машину и подъехать к крыльцу. Садись и ты! С ним поедешь! – сказал я ординарцу.

– Разрешите и нам? Товарищ лейтенант! – попросили солдаты.

– Разрешаю! Садитесь!

– В жизни не ездил на легковой машине! Убьют, и не попробуешь! – сказал один.

– Теперь попробуешь! – сказал другой и полез в машину. Офицеры и фельдфебель к крыльцу отправились пешком. Когда я с ними подошел к дому, телефонисты уже доложили по линии связи о захвате машины и пленных офицеров. Они сидели довольные, посматривая на меня.

– У артиллеристов руки зачесались! Пустили в машину снаряд!

– А у этих зуд на языке! Доложить хотели!

– Кто вас просил соваться не в свои дела?

– А ну-ка забирайте свой аппарат и валите отсюда вон туда, в дырявый сарай!

– Расселись тут на крыльце!

– Проводи их, Дёмин!

– А тебе, старшина, особое задание! Обыскать немцев! Культурно забрать у них документы, портфель тоже поставишь сюда. Я сел на край крыльца, вроде как на письменный стол. Старшина стряхнул с половиц варежкой снег и стал раскладывать передо мной немецкие аусвайсы. Старшине помогали солдаты. У офицеров с ремней сняли черные блестящие кобуры с пистолетами «Вальтер». Фамилию лейтенанта я не записал, в фамилию майора я запомнил хорошо, по созвучию на память.

– Козак! – прочитал я в его офицерской книжке.

– Найн, Корзак! – поправил меня обер-лейтенант. Майор был в отороченной мехом шапке с козырьком. Зеленоватая его шинель была подбита натуральным лисьим мехом. Это был человек средних лет, небольшого роста. У майора были толстые губы, выступающий подбородок и мясистый нос, беспокойно бегающие глаза неопределенного цвета. Вот собственно из внешности всё, что я с первого взгляда запомнил. Обер-лейтенант, в отличие, от майора, был молод, худ и высок. Чистое и бледное лицо его отдавало синевой тщательно выбритых щек. Он был спокоен и сосредоточен. Стоял он позади майора навытяжку, тогда как майор сразу вспотел и как-то обмяк. Обер-лейтенант, как бы подчеркивал своим достоинством уважение к своему начальнику, стоявшему впереди. По его лицу было видно, что если бы не майор, он не сдался бы так легко и просто в плен. Хотя теперь ни должности, ни звания не имели для них никакого значения. Майор почему-то сразу смирился со своей незавидной судьбой, а молодой обер-лейтенант совсем наоборот, он был возмущен, держался прямо, как будто он попал не в плен, а зашел на прием к зубному врачу.

– Ни одного рыжего фрица! А говорили светлая раса! – сказал старшина.

– Подожди! Потерпи маленько! Попадутся тебе и рыжие фрицы! – заметил я.

– Это вы у нас светлый блондин! А они, как наши солдаты, – все чернявые! Я смотрел на фрицев, на их гладкие, из заменителя кожи, обложки аусвайсов, а в голове у меня вертелись разные нужные и не нужные немецкие слова. Мне нужно допрашивать их, а я стал рассматривать отпечатки пальцев в их офицерских и солдатских книжках. Ни одной готовой немецкой фразы. Сразу и вдруг у меня ничего не получается. Теперь, после обыска, немцы стоят с опущенными руками. Они заметно успокоились и немного пришли в себя. Фельдфебель поглядывает по сторонам, оценивает обстановку. Майор смотрит на меня и думает, что будет дальше. Солдат и фельдфебель постукивают каблуками, утаптывая под собою снег, и вопросительно посматривают на закрытую дверь в избу. Они ежатся от холода и подергивают плечами. А какой на улице холод, если нет тридцати? При обыске майора старшина снял с него поясной ремень, расстегнул на шинели все пуговицы, распахнул ее. Майор так и остался стоять нараспашку. Полы шинели подбиты мехом, он не решался запахнуть и застегнуть их. Я провел ему пальцем по бортам и велел застегнуться. Я спросил его по-немецки: кто он, куда и откуда едет? Услышав мои вопросы, он как будто перед отходом поезда заторопился и, не останавливаясь на секунду, стал говорить какие-то слова и целые фразы. Это был сплошной поток слов и звуков. Где начинались отдельные слова, где кончались фразы – невозможно было ни уловить, ни понять. В средней школе я учился не очень. Отец умер в тридцать третьем. Нас у матери осталось трое. Учебу в школе приходилось часто пропускать. Жили бедно. Ели не досыта. Я подрабатывал на вывозе снега с улиц. Немецкий знал, так сказать, по слогам. А тут сплошной поток гласных и согласных, гортанных и шипящих, вроде: «ишь! Нишь! Кукен!». О чем говорил немец, я не мог разобрать.

– «Курц, клар унд лангзам – говорите коротко, ясно и медленно» – сказал я. Немец понял и сразу перестроился. Он стал произносить каждое слово раздельно и четко. Я останавливал его, когда не понимал, рылся в словаре, искал нужное мне слово и переспрашивал. Из опроса майора было ясно, что немцы не знали о нашем подходе сюда.

– Товарищ лейтенант, что он говорит? – спросил кто-то из солдат.

– Он говорит, что мы находимся в полосе обороны 162 немецкой пехотной дивизии. И что командир их дивизии генерал Франке. Солдаты удивились и тут же загалдели: – Франко! Франко!

– Из Испании приехал! – добавил кто-то.

– Это не испанский генерал Франко. Это немецкий генерал Франке!

– Родственник что ль? – не успокаивались они.

– Немецкий!

– Вам это понятно?

– Майор говорит, что 9-й армией, в которую входит дивизия, командует генерал-полковник Адольф фон Штраус. По-вашему, если Адольф, то Гитлер, а если Штраус, что обязательно композитор Иоганн Штраус. Сбитые с толку и не поняв ничего, солдаты стояли и продолжали удивляться.

– Всё равно, товарищ лейтенант, фамилии как бы знакомые! Вот почему я собственно и запомнил фамилии немцев и дословно весь этот разговор.

– А кто этот майор? – спросил старшина.

– Майор? Начальник штаба. Возвращались они к себе, да не на ту дорогу свернули. Вот и попали к нам.

– А усатый, это кто ж?

– Усатый – по-ихнему фельдфебель, а по-нашему – старшина. Вроде как ты, Сенин.

– А тот, что сзади майора стоит?

– Немецкий обер-лейтенант! Это вроде как я, но по званию он одним рангом выше.

– Не думали они здесь встретиться с нами.

– По данным майора вчера здесь стояла немецкая рота. Почему ее здесь не оказалось, он сам удивляется. Я хотел еще что-то спросить, но на этом допрос оборвался. Меня срочно потребовали к телефону. Где, в каких деревнях стоят немецкие гарнизоны, я не успел узнать. На проводе уже хрипел комбат. Я сказал ему по телефону о захваченной машине и о немцах. Я даже думал, что он меня похвалит за это. Но не успел я и рта раскрыть, как получил от комбата сходу отборные ругательства.

– В полку и в дивизии знают! А ты мне ничего не докладываешь! У меня ротный грамотный нашелся! Вздумал допрашивать немцев! Почему, мать-перемать, сразу не доложил? На легковой машине катаетесь!