Александр Горянин - Мифы о России и дух нации

• Название: Мифы о России и дух нации
• Автор: Александр Горянин
• Издательство: Pentagraphic, Ltd
• Жанр: Публицистика
• Год: 2001
• ISBN: 5-93202-008-3

Автор убедительно доказывает, что мировосприятие современного российского общества заволокли мифы — то откровенно нелепые, то почти правдоподобные на вид. Многие из этих мифов даже стали частью нашей политической культуры. Общее у них одно: они навязывают нам преуменьшенную самооценку, пониженное самоуважение, подрывают нашу веру в себя, подрывают дух нации. Когда дух нации низок, она подобна организму с разрушенной сопротивляемостью. Когда он высок, никакие трудности не страшны, любые цели достижимы. Автор ставит перед собой задачу разрушить наиболее вредоносные мифы о России. «Пока не будет произведено изгнание этих бесов, страна обречена жить с опущенными руками», утверждает он. Книга адресована всем, кто любит Россию.

---

Положительные мифы, как правило — плод работы многих поколений авторов. Уже, наверное, невозможно сказать, кто первым из американских писателей (у молодых наций они опережают историков) начал создавать национальный миф о ковбоях. Словарь «Американа»  очень осторожно, не желая никого обидеть, пишет: «В отличие от героев ковбойских фильмов и дешевых романов, ковбой конца XIX века — это низкооплачиваемый (от 25 до 40 долл. в месяц) пастух. Ковбои клеймили скот, отлавливали бычков, срезали рога, к весне отбирали скот для рынка и перегоняли к железной дороге. Две трети ковбоев были белые, остальные — негры и мексиканцы. К 1890 пастбища были огорожены колючей проволокой, а железнодорожные ветки подошли непосредственно к местам скотоводства — на этом окончилась эра ковбоя Дикого Запада» .[40] К этому можно добавить, что ковбои были, как правило, забитые люди, они тяжко страдали от конокрадов, от жадности хозяев стад, от болезней и винопития, от своей бедняцкой доли. Но кто читает историков, уже в наше время докопавшихся до истины? Образ молодцеватого и щеголеватого белозубого метателя ножей и арканов, сердцееда и покорителя просторов уже непоколебим. Счастлива нация, склонная к усвоению именно таких, заведомо комплиментарных мифов о себе.

Наше казачество, реальный страж военных рубежей России, уникальное сословие, «поголовно и на свой счет»  (цитирую казачьего генерала Африкана Богаевского) состоявшее на службе государства, могло бы стать неизмеримо более благодатным материалом для национального эпоса, но не стало. И не только потому, что наши писатели всегда были куда более склонны клеймить и обличать. Национальные мифы способна породить лишь буржуазная литература, а она у нас так по-настоящему и не возникла. «В силу оригинальной честности нашей литературы»  (выражение Набокова из «Дара» ) настоящему русскому писателю совесть не позволяла придумывать щеголеватых ножеметателей, героев цельных и самодовольных. Русский писатель, даже плохой, помнит, во-первых, что подобных одноклеточных героев не бывает и, во-вторых, что враг — тоже человек. Таков же и наш историк.

Что до отрицательных мифов, они сочиняются о других. Если не можешь кого-то одолеть, изобрази его в отталкивающем виде. И сразу станет понятно, что не он тебя победил, а «генерал Мороз» . Некоторые выдумки оказались удивительно живучи. Третий век пошел уже упоминавшейся (и довольно пустяковой, в общем-то) басне о «потемкинских деревнях» . Миф много раз анализировался, известны его мотивы и авторы (французский посол Сегюр, саксонский — Гельбиг, лейб-медик австрийского императора Иосифа II Вейкард), выявлены его несообразности и противоречия. Но — как ни в чем не бывало у нас (у нас!) продолжают поминать «картонные деревни, которыми Потемкин дурил Екатерину» .

Мифотворчество — одно из самых легких занятий на свете. Рассмотрев на примере полудюжины антирусских мифов феномен их сегодняшнего расцвета на Украине, я показал («Будь счастлива, Украина» , Посев, №№ 3 и 4,1996), как с помощью отбора фактов можно на глазах у читателя соорудить собственный миф, ничуть не хуже рассмотренных, но прямо противоположного направления.[41]

Нравится нам или нет, антирусские мифы не исчезнут. Они — проявление неравнодушного отношения к России ее соседей по планете. Не стоит впадать в панику из-за того, что у нас есть зложелатели. Ну, есть. И что? Каждую страну кто-то не любит, всем мил не будешь. Взаимных антипатий хватает по всему миру. Затроньте в любой европейской стране тему о ее соседях — такое услышите! Гораздо загадочней другое: почему столько негативных мифов о России живут внутри самой России?

Глава III. Смердяковщина или кессонная болезнь свободы?

ПОРАЖЕНЧЕСТВО СПЕРВА ОБРАЩАЕТСЯ В ПРОШЛОЕ

В августе 1996 наш президент объявил, что России нужна национальная идея, чем вызвал бурную полемику. Одни стали пространно уверять, что идея не нужна и скорее даже вредна, другие гневно настаивали, что необходима (но выдвигать свои предложения воздерживались). Мало кто обошел вниманием «национальные идеи»  старца Филофея и графа Уварова. По-моему, никто не вспомнил уже упоминавшуюся выше «Святую Русь»  — наш единственный не надуманный, истинно народный идеал, т. е. как раз национальную идею. Не цитировались, кажется, и вполне достаточные, на мой взгляд (как говорят математики, необходимые и достаточные), пушкинские слова: «Два чувства дивно близки нам — / В них обретает сердце пищу:/ Любовь к родному пепелищу,/ Любовь к отеческим гробам./ На них основано от века/ По воле Бога самого/ Самостоянье человека — / Залог величия его» .

Перекладываю на язык прозы: лишь тот, кто «дивно»  (в старину еще говорили: по Божьему наущению — то есть сердцем, а не по расчету) любит свое отечество и хранит благодарную память о предках, является личностью и способен на величие. Что есть национальная идея? Едва ли ею может быть лозунг (кем-то сочиненный) на полотнище, натянутом поперек улицы. Национальная идея — это скорее мысль, общая и дорогая для самых разных личностей, образующих нацию. Они могут различаться во многом и даже во всем, но не в этой мысли. Так вот, разве пушкинские слова не есть готовая программная установка для каждого из нас — а стало быть и для всех вместе?

Но приведенные пушкинские слова в дискуссии, кажется, не прозвучали. Зато не было недостатка в надрывных благоглупостях и жалком лепете вроде: «Россия — это Голгофа» , а также прелестных по наивности прогнозах — процитирую один: «В стране с запозданием на 200 лет по европейским меркам пойдут процессы — экономические, политические, классовые, — описанные Марксом в «Капитале»»  (д-р В.Шевченко, Независимая газета, 28.1.97). Появлялись, конечно, и основательные, крепко аргументированные статьи, но все же наиболее ценным во всем этом было то, что в подтверждение своих доводов почти каждый автор излагал свое понимание России и нынешнего этапа ее истории.

По итогам дискуссии Управление делами Президента РФ выпустило в конце 1997 сборник «Россия в поисках идеи. Анализ прессы»  (отв. редактор Г.Сатаров, редактор и составитель А.Рубцов), включивший свыше 200 цитат — от фразы до целой статьи — из упомянутой дискуссии. Не уверен, что это приблизило выявление национальной идеи, зато хорошо высветило, как видит Россию наш пишущий люд. Некоторые тексты вызывали вопрос, зачем их авторы вообще взялись за перо: ведь с их же слов выходило, что спасти нас не может уже ничто, менее всего газетная статья. «Какое, простите, к чертовой матери, обустройство в загаженном, с хлюпающей зловонной жижей под ногами, насквозь провонялом доме!»  — восклицал в «Русской мысли»  (6.11.96) А.Курчаткин, видимо, ошибшийся дверью. Кто-то пользовался случаем, чтобы уверить, будто Россия переживает новое Смутное время. При коммунизме было не смутное, а нынче смутное. Н.Есаулов (Российская газета, 31.10.96) даже делал наводящее историческое открытие: «В Смутное время Россию спасла вера в соборность» .

Вообще знакомых мифов, включая уже обсуждавшиеся в настоящей книге, я встретил немало. П.Сидаренко (Российская газета, 5.12.96) называет Россию «громадной средневековой империей» , Л.Жегалов (Российская газета, 16.1.97) настаивает, что «бесправие всегда было печальным уделом российского гражданина» . Одни участники дискуссии не в силах употребить существительное «Россия»  без прилагательного «многострадальная»  (А.Фирсанов, Российская газета, 5.12.96, В.Толстой, Независимая газета, 24.12.96 и др.), другим милее определение «истерзанная» .[42] До пародийного пафоса доходит пишущий вполне серьезно Е.Сагаловский: «Широким народным массам нашей многострадальной страны во все времена вообще было не до идей, если не считать, конечно, простой, как правда жизни, идеи физического выживания» ; этим массам присуща «многовековая традиция не доверять ненавистной власти, беспредельно жестокой по отношению к собственному народу»[43] (Независимая газета, 19.11.96).

Разумеется, не осталась забыта и тема любви к кнуту, как же без нее. В сборнике цитируются «Московские новости»(15.10.96), порадовавшие читателей статьей уже известного нам А.Грачева «Не такая, как другие?»  Эта штука посильнее «Фауста»  Гете. Даже трудно сказать, в чем автор блистает ярче — в географии или истории. «Казалось, сам Бог испытывает эту нацию, и без того как бы сосланную на поселение в один из самых суровых медвежьих углов земного шара (барон де Кюстин вообще считал, что «Сибирь начинается от Вислы» ), ниспосылая ей наряду со стихийными бедствиями, непрестанными[44] иноземными вторжениями и междоусобными войнами, наиболее жестоких правителей» . Если бы речь шла о жестокости Ленина-Сталина, кто бы спорил? Но нет, речь о царях и князьях минувших веков, сущих агнцах по сравнению со своими европейскими коллегами.[45]