Майра - Как пал Дийнавир

• Название: Как пал Дийнавир
• Автор: Майра
• Жанр: Фэнтези

---

– Тебе уже отказывает вкус, а придет время – откажет и рассудок. Признайся: никто из твоих учителей не предупреждал тебя о таком повороте дел!

Темная завеса начала таять. На миг Владену показалось, что за ней вот-вот откроется зал, где находится владыка Аара, что они наконец встретятся лицом к лицу. Но этого не случилось: колдовство развеялось, и Владен остался один перед грубой стеной кухни…

Волшебник медленно отвернулся. Взглянув на холодное мясо и покрытую жиром похлебку, он почувствовал, что его воротит от одного вида еды. Голод куда-то пропал, осталась ясная, холодная злость. Владен испытывал скорее брезгливость к "халлинобе" и тому, кто ее наложил, чем тревогу. Его собственное обучение у Куллинена длилось уже много лет и почти подошло к концу, так что он сумел бы справиться и с более сложной угрозой, чем проклятие, подтачивающее основание Дийнавира. Но после мистической встречи в кухне он ощущал еще больший упадок сил, чем раньше, и понимал, что для верного исполнения дела ему нужны помощники. У него были серьезные сомнения в том, что удастся найти добровольцев в Дийнавире после того, что сегодня случилось. Тем не менее, нужно было попытаться.

Молодой маг прихватил с полки запечатанный кувшин с маслом для светильника, заглянул в дровяной сарай. Укладывая и связывая поленья, он слушал, как по соседству вздыхают и переступают копытами лошади, и вдруг почувствовал, что одиночество может быть слишком тяжким бременем даже для человека вроде него. Но горечь в воздухе ощущалась и здесь, она постепенно усиливалась и начинала жечь легкие, так что мысли о собственной уязвимости были совершенно излишни. Владен взвалил на спину вязанку и направился к себе в башню.

Уже огибая угол дома, он услышал голоса. Их было несколько, и даже не разбирая слов, он понял, что люди взволнованы. Волшебник грустно улыбнулся, представив, сколько мужества понадобилось им, чтобы прийти к его дверям после зрелища, которое потрясло их вечером. Он вышел к ним из-за угла. Это были четверо слуг и сотник Баруха, и увидев последнего, Владен понял, что именно его силуэт мелькал недавно за освещенным окном. Двое слуг как раз готовились подняться по лестнице, хотя окна башни были темны.

– Вы ищете меня? – негромко спросил волшебник, и хотя на этот раз магия была ни при чем, его опять услышали все. – Я здесь.

В неверном свете факелов трудно было судить, но он мог спорить с кем угодно, что они растерялись и побледнели. Слуги невольно отступили назад, и Баруха оказался лицом к лицу с магом. Сотник трепетал не меньше остальных, но сумел быстро взять себя в руки.

– Господин, – заговорил он, его голос поначалу звучал неуверенно, – не сердись! Мы пришли к тебе без оружия, у нас нет злого умысла против тебя.

– Вас послал мой дядя? – спросил Владен, опуская вязанку на булыжники, которыми был вымощен двор, и со спокойным любопытством оглядывая всю компанию.

Баруха покачал головой:

– Нет. Он бы разгневался, если бы узнал. Но ты – его единственный наследник, и кто еще может постоять за Дийнавир, если наш господин Треллен, наша опора, основание этого дома, умрет…

Владен почувствовал себя так, как будто получил нежданный удар в лицо и только сейчас по-настоящему пробудился от наведенной дремоты.

– Что с ним?

– Он один ел за ужином. Видишь ли… Прости, господин, но никому из нас кусок в горло не лез после того, что ты сегодня сделал. Только твой дядя ел и насмехался над нами, называя трусливыми бабами. А когда мы встали, едва пригубив вина, он вдруг упал, и изо рта у него хлынула кровь. Анека пользует его своими снадобьями, но ему все хуже. И мы решили пойти к тебе, хоть наш господин не велел…

Анека прежде был десятником, но потом Треллен, оценив его лекарское искусство и знание всевозможных обрядов, приставил его ведать лазаретом и служить в дийнавирском храме. Анека не был жрецом в полном смысле этого слова, но боги благоволили к нему, и он был уважаем своими прежними товарищами по оружию. Владен мало знал Анеку, хотя уже не раз слышал о его способности умело врачевать болезни и раны. Сейчас волшебник был уверен в том, что все снадобья лекаря окажутся бессильны. Треллен не был сражен обычным недугом, ни даже отравлен обычным ядом.

– Я должен его увидеть.

Баруха вздохнул с явным облегчением.

– Конечно, господин! За этим мы и пришли к тебе.

***

Треллен Дийнастин, опора и основание этого дома, лежал, пораженный "халлинобой", в своих покоях. На белой холщовой рубахе, на груди, темнели пятна засохшей крови, а вокруг жестких неулыбчивых губ запеклась черная кайма. Веки больного сделались пепельно-серыми, глазные яблоки под ними то и дело беспокойно поворачивались, как будто хозяина Дийнавира мучили кошмары. Скорее всего, так оно и было. Невысокий расторопный Анека хлопотал вокруг обширной постели, ему помогали две женщины. Увидев Владена, лекарь замер и отступил, и по взгляду, который он бросил на Баруху, волшебник понял, что между двумя мужчинами были разногласия. Но Владена волновало другое.

Он быстро подошел к постели Треллена и склонился над знакомым, еще не старым лицом. Враг нанес удар не только по стенам – стены можно отстроить заново. Но чего они будут стоить, если род Дийнастинов, издревле державший их своими заботами и кровью, иссякнет? Владен не сомневался, что в качестве следующей мишени ночной магии намечен он сам.

Волшебник несколько раз провел рукой над лицом больного, потом осторожно коснулся щек, шеи, груди… Присутствующие следили за ним с суеверным трепетом, в полной тишине. Владен взял горячие руки дяди, повернул ладонями вверх и, водя по ним кончиками пальцев, принялся изучать нанесенный чужим колдовством вред. Если бы эти глупцы позвали его раньше, вместо того, чтобы спорить и бояться, Треллен не ослабел бы так сильно! С каждым часом он терял жизнь, как будто кто-то невидимый высасывал ее из него жадно и неустанно. Впрочем, могло быть и хуже, а Владен сам был виноват в том, что люди относились к нему с такой опаской…

Он выпрямился и обвел взглядом присутствующих.

– Уйдите все. Пусть останутся только Баруха и Анека.

Комната мгновенно опустела. Названные двое стояли, стараясь не глядеть друг на друга, но пожирая глазами молодого господина.

– Анека, мне нужны три небольшие вещи – из железа, серебра и золота, – чтобы замкнуть эту комнату и запереть кровь. Найди что-нибудь подходящее.

Неразговорчивый крепыш кивнул, выволок на свет суму с лекарскими принадлежностями и принялся извлекать из нее необходимое.

– Баруха, помоги мне переодеть моего дядю и встань у двери. Я начну обряд, Анека поможет, если я устану. Никто не должен входить сюда, пока мы не закончим. Ты слышишь, никто!

На бледном лице сотника на мгновение отразилась нерешительность, он, похоже, хотел о чем-то попросить, но не попросил. Молча помог сменить на старом хозяине окровавленную рубаху, потом встал, где ему было велено. Волшебнику недосуг было разбираться, что именно смущало Баруху: сомневался ли он уже в правильности своего похода к Владену, или его мучили дурные предчувствия, или было что-то еще…

– Никто не должен входить, ради спокойствия этого дома! – повторил Владен, глядя уже не на Баруху, а на Треллена. – Анека, ты готов?

– Да, господин.

Одним из сокровенных оснований магии считается кровь. Свойства этой жидкости таковы, что замешенные на ней снадобья и произнесенные над ней слова приобретают огромную силу. Но эта сила никому по-настоящему не подвластна, и никто не знает, против кого может обернуться ее мощь в следующий момент. Вечерние маги, в том числе и Владен, и Куллинен, никогда не прибегали к подобному колдовству; они старались пользоваться лишь тем, с чем могли управиться и за что могли держать ответ – водой, токами земли, движениями воздуха, изменениями красок, запахами и звуками. Их магия давала огромную власть, но кровь могла бы дать большую, и каждый из них рано или поздно проходил через этот соблазн – бунт своего колдовского естества в стремлении к абсолюту, к опьяняющему чувству всемогущества. И сейчас, вбирая трепещущими ноздрями кисловатый железный запах, Владен, находившийся в расцвете физической и магической мощи, чувствовал, что миг такого испытания для него близок. Тревога кольнула волшебника в сердце, но он прогнал ее.

Он соткал невидимый купол под потолком господских покоев, отгородив их от прочего мира, перенеся в иную реальность, где все имело зрение и голоса. Он не повелевал, он просил – металлы и воду в глиняной чашке, часть омывающего сушу океана, – вынуть из тела отца смерть и вернуть ее туда, где ей положено пребывать до часа, назначенного богами. И чувствовал, с какой охотой откликались на его зов знакомые стихии. Он пребывал в привычном для него мире оттенков, которые врачевали ласково, накатывая и переливаясь нежными теплыми волнами. Так могло продолжаться долго, очень долго – слишком тяжелым оказался нанесенный удар, слишком истощен был сам Владен сегодняшним превращением ворот и призрачной встречей с врагом. Силы волшебника быстро убывали, он черпал их у воды и металлов, у известняковых стен, у дерева кровли, боясь, что эти связи могут вот-вот порваться, чувствуя звенящее натяжение каждой из них. А потом… Потом он ощутил и нечто другое. Дийнавир помогал ему, напрягая каменные мышцы в собственной мольбе, обращенной к небесам. Владен видел сияющие токи, струящиеся вверх, изо всех сил тянущиеся к высокому потолку язычки пламени светильников, над которыми на глазах вырастали десятки радужных нитей. Напряжение было таким, что казалось, жесткая и косная материя не выдержит, пойдет трещинами, начнет распадаться. И в высший миг, когда два мира – нижний и верхний – слились в один, как было в незапамятное время, небеса дрогнули и отозвались мерцающей, неземной музыкой…