Евгений Прошкин - Твоя половина мира

• Название: Твоя половина мира
• Автор: Евгений Прошкин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04614-3

Тиль Хаген – «форвард», он видит будущее так же ясно, как настоящее. Его реальность – не то, что нас окружает, а то, что произойдет через пару минут. Хаген способен проследить развитие любой ситуации на несколько ходов вперед и поэтому всегда выбирает наилучшее решение.

Спецслужбы и транснациональные корпорации ведут охоту на форвардов, каждый из которых стоит целого аналитического отдела. Однако не в этом проблема Хагена. С недавнего времени кто-то начинает истреблять его знакомых форвардов, и даже дар предвидения не спасает их от гибели. Убить форварда может только форвард – другой, более сильный, видящий события дальше, чем жертва. Чтобы спасти свою жизнь, Тиль Хаген обязан опередить убийцу, но сначала ему нужно узнать, кто его враг.

И это самое сложное, потому что все его шаги уже кем-то просчитаны…

---

– Потом я умру, – сказала она рыбкам. – Но вы сдохнете раньше.

Минус 38 часов

– …продолжаются поиски опасного преступника…

Тиль убавил громкость и дальше озвучил за диктора сам:

«…ордер на его арест выдан Европейским Трибуналом полтора года назад. На счету Тиля Хагена разбойные нападения, захваты заложников и убийства. Ввиду особой опасности, которую Хаген представляет для общества, Евротрибунал вынес приговор заочно. Спецслужбы предпринимают беспрецедентные меры, но результатов они пока не дали, и Тиль Хаген по-прежнему остается на свободе».

– Истинная правда, – сказал он вслух.

На экране появилось несколько анимированных фото: престарелый трансвестит, губастый негроид и патлатый бродяга в засаленном рубище.

«Преступник владеет искусством маскировки», – мысленно пояснил Тиль.

– А еще я мог бы прикинуться обезьяной… – пробормотал он, переключая программу.

– Забавный случай в Московском зоопарке. Годовалый шимпанзе, сбежавший вчера из вольера…

Тиль крякнул и пошел за кофе. Автомат в номере был паршивый, подстать отелю. В бункер выпала чашка, сверху в нее полилась коричневая бурда.

– Уважаемый пользователь, десять процентов от стоимости этого напитка за вас оплатила компания «Глобал-Фудс», – донеслось из крохотного динамика.

– Я не пользователь. Я сегодня Рихард Мэйн.

Тиль вдруг щелкнул пальцами и, вернувшись к монитору, набрал адрес своего студенческого блога. Сайт не обновлялся бог знает сколько времени, и его могли уже снять, но… могли ведь и оставить.

Страница загрузилась мгновенно – когда Тиль ее создавал, не было еще ни эхозвука, ни безумной квадрографики, да и скорость связи лишь называлась скоростью. Сейчас этот сайт выглядел убого, но он был: с его биографией – до третьего курса, – с его контактными адресами в студенческом городке, с его избранными – тогда, десять лет назад – ссылками и… с чужим портретом.

Тиль прищурился. Не узнать самого себя вряд ли возможно, но это лицо он не узнавал. Были какие-то общие черты, не более того.

Одежда… Да, он вполне мог так одеваться: рубашка на молнии, под ней – красная майка анархиста. Прическа… тоже что-то в этом духе. Неровная челка, закрытые уши, с макушки спускаются несколько отдельных, по-разному выкрашенных прядей. Но морда определенно чужая.

Тиль перешел в галерею и присвистнул. Все было родное: пьянки-гулянки, студенческие марши какого-то-там-протеста, лодки и велосипеды, друзья и подруги, и везде – тот самый парень с титула. Владелец заброшенного блога. Тиль Хаген, значит…

Страницы на экране были кем-то сделаны, и сделаны профессионально. Почему он раньше сюда не заглядывал? Потому, что лишь сейчас, после этого случайного – действительно случайного – совпадения про обезьяну его вдруг посетила простая мысль.

Форвертс не всесилен, и его давно должны были выловить. Его искали на материках и на островах, в городах и поселках – везде, где живут хоть какие-то люди. Загоняли в угол, посылали за ним спецназ, прочесывали целые кварталы. Тратили средства, отрывали от работы специалистов… И при этом заменили в сети его фотки – чтобы кто-нибудь случайно не опознал.

Через экран протянулась красная полоса, и Тиль без особого удивления прочел:

«ВНИМАНИЕ! Если Вам известно местонахождение Тиля Хагена, Вы обязаны немедленно сообщить об этом по любому из анонимных каналов. В противном случае Вы понесете ответственность за укрывательство».

Текст полз в четыре строки, на четырех языках. Перестраховались, хватило бы и двух – человеку, не владеющему ни русским, ни немецким, в Европе делать нечего.

У Тиля возникла дикая идея отбить свой адрес в отеле, вплоть до этажа и номера. Он попробовал угадать, к чему это привело бы, но на пустые фантазии форвертс отзывался редко.

Покинув гостиницу, он остановил такси и сразу показал водителю новенькую сотню.

– Видно, не на Арбат поедем… – предположил тот.

– Мытищи.

– Так это…

– «Это» – сверху счетчика, – сказал Тиль, припечатывая банкноту к приборной панели.

Жизнь в Славянском Содружестве научила его разговаривать кратко, но конструктивно. Порой ему становилось муторно, но он любил и эту страну, и этих людей. Причина была простая, как яблоко, однако вспоминать о ней не хотелось.

Машина затормозила у трехэтажного кирпичного барака. Тиль расплатился карточкой Вольфа Шнайдера и, когда такси отъехало, бросил ее в лужу. Прямо на дороге оказалась шикарная лужища, целое болото – мутное и, судя по амбре, регулярно пополняемое из канализации.

Сергея Максимова он застал дома. Полушин давно предупреждал, что с Максимовым не все в порядке, но Тиль и не думал, что непорядок может быть столь глубоким и необратимым.

Серж спился. Спился совсем.

Дверь была не заперта, из-под клеенчатой обивки торчала подпаленная вата. Тиль прошел по темному коридору, ударился – несмотря на форвертс – головой обо что-то висящее и вот так, потирая макушку, заглянул в комнату.

Сергей сидел за пустым столом, вероятно – по привычке. Голый пластиковый прямоугольник на шатких ножках был грязен, как и все вокруг. На полу что-то хрустело, под пыльном окном стояла шеренга пинтовых фляжек, по стене брел, не ведая страха, рыжий таракан. Максимов не контрастировал: на нем были только ветхие штаны и прорванные шлепанцы. Тонкие складки живота напоминали грустную улыбку, а груди, как у старой кормилицы, превратились в два кожаных треугольника. Ему было всего тридцать пять.

– Серж… – выдавил Тиль.

Максимов узнал его сразу. Как ни странно.

– О-о!.. Тили-Тили! Какие гости!..

– Здравствуй, Серж, – сдержанно ответил он.

– Привет-привет! – Максимов резво поднялся и придвинул ему стул. Руку он почему-то не протянул. Тиль не настаивал.

– Федора убили…

– Федю? Да-а… Эх, Федя-Федя!.. – Сергей поскреб спину. – Да-а…

Этот разговор можно не продолжать.

Максимова заботило лишь одно. И ничего больше. Вообще ничего…

– Да-а… – Сергей бестолково помыкался по комнате. – Ты это… при деньгах? А то бы… Федя-то… Как же, а?..

– Садись, – велел Тиль.

Тот послушно опустился рядом.

– С кем из наших поддерживаешь…

Бесполезно. Он уже самого себя не поддерживает.

– …отношения, – все же договорил Тиль.

– Из ваших? – озаботился Максимов. – А, из на-аших!.. Да как тебе сказать…

– Ясно. – Он встал и посмотрелся в мутное стекло монитора. – Как живешь, Серж? Хотя… это тоже ясно.

– Нормально живу, а что? Просто сейчас… то есть, в данный момент… Полушин-то!.. – вспомнил он. – Нехорошо ведь. Надо бы… а?.. По-человечески надо.

– Конечно… – проронил Тиль. – Что впереди видишь?.. Могила. И очень скоро.

Серж видел два варианта. Целых два, для него это было много. Либо он сегодня выпьет, либо… все равно выпьет. Иначе нельзя.

– Работать пошел бы, если крупье обыграть уже не можешь.

– Работать?! – взвился Максимов. – Да где ж мне работать-то? Нету вакансий. Все приличное давно занято.

– А что для тебя «приличное»? Ты ногти когда стриг? Или ты ими закусываешь? Ничего приличней мусорного бачка тебе и не доверят.

– И ты… – сокрушенно произнес Сергей. – Учишь, ага… – Он наконец понял, что его намеки пропускают мимо ушей, и не выдержал: – Денег-то дай?.. У тебя же полно. Помянем. Федю-то. А?..

– Лечиться не пробовал?

– А чего мне лечиться? Я не болею. За водкой схожу? – добавил он невпопад. – Пять евро. Лучше пятнадцать. Давай, а?.. Давай, не тяни. Давай, козел нерусский!

Этого Тиль простить не мог. Максимов вместе со стулом отлетел к стене и зарылся в пустой посуде.

– Не надо, Серж, – тихо сказал он. – Мы все из одного корня, ты знаешь. А козел нерусский ничем не хуже козла русского.

– Ко-орня… – проныл Максимов, размазывая под носом скользкую кровь. – Того корня в тебе полпроцента. Всё дойчи да люксы разбавили. Гамлет сраный…

– Ты зато не разбавлял! Гордость нации… Что впереди видишь?! – повторил он.

– Тебе жалко пятерку… Ради Феди Полушина, ради светлой па…

Тиль ударил его еще раз, и Сергей, снеся спиной стол, вернулся к бутылкам.

На карточке Шнайдера было тысяч двадцать. Тиль утопил ее в луже и не жалел. А горсть мелочи на флакон для Сержа… Да, ему было жалко.

– Что с тобой делать… – Тиль расстегнул куртку и достал пятьдесят евро. – Держи. Хватит?

– Да ты… Ти-и-иль!.. Ну ты челове-ек! Я верил… Я чувствовал! У меня ведь тоже… не дремлет форвертс, не дремлет, о-о-ох!.. Я мигом!

– Стой. Сначала я тебе в морду плюну. Есть у меня такое желание.

– Че-его?..

– Я серьезно. За это еще сотня будет.

– Ну-у… Ну я даже… Но если это так… если у тебя такие… хы!.. желания…

– Что с тобой делать… – Тиль расстегнул куртку и, достав пистолет, выстрелил ему в лоб. – Не могу я в тебя плюнуть, Серж…