Светлана Середа - Смерть придумали люди

• Название: Смерть придумали люди
• Автор: Светлана Середа
• Жанр: Фэнтези

---

Против всяких ожиданий, полуэльф не поддержал очередную ссору.

- Я умирал лишь единожды, - сказал он спокойно, только несколько глуше обычного. - Но на мой вкус, и этого больше, чем достаточно. Это была очень мучительная смерть…

Я потрясенно молчала. Вереск, глядя в сторону, начал рассказывать:

- Несколько лет назад я заболел. Врач на провинциальном постоялом дворе поставил диагноз "лунная лихорадка" и сказал, что ничем больше не может мне помочь. Разве что предложить быстродействующий яд.

Я не сомневался в диагнозе. После того, как от лунной лихорадки умер мой отец, я изучил всю доступную информацию. Я слишком хорошо знал симптомы. Знал, что жить мне осталось максимум месяц, и что агония будет долгой, мучительной и некрасивой.

Я ушел в лес, чтобы умереть в одиночестве. Через две недели начались припадки - в полном соответствии с эльфийскими учебниками по медицине. Сначала раз в сутки, потом все чаще. Когда промежутки между приступами сократились до нескольких минут, я сдался и принял яд. Не знаю, что произошло дальше. Возможно, я не смог донести яд до рта. Или меня вырвало во время очередного припадка. Или он по какой-то причине просто не подействовал…

Я снова очнулся. Приступы лунной лихорадки больше не повторялись, но у меня начались галлюцинации. Изредка приходя в сознание, я обнаруживал себя бесцельно бродящим по вересковым пустошам. Впрочем, я не уверен, что и они не были порождением моего бреда.

Потом меня подобрали крестьяне, у них я и пришел в себя окончательно, хотя совершенно не помнил, кто я такой и как попал к ним. Память о том, что было до "смерти" до сих пор не восстановилась в полном объеме. Иногда мне кажется, что тот, прежний, я все-таки умер в Глостэнских лесах. Это одна из причин, по которым я не люблю, когда меня зовут родовым именем… Вереском меня назвали крестьяне - в моем бессвязном бреду это слово повторялось особенно часто.

В рассказе полуэльфа не было надрыва - видимо, все, что могло отболеть, уже отболело. И все же мне стало не по себе от его откровенности. Как обычно, в минуты неловкости хотелось ерничать.

- Если это был гимн во славу жизни, то ему не хватило экспрессии. Впрочем, логики тоже.

- Ну что вы, какой гимн, - Вереск неожиданно улыбнулся (второй раз за вечер! Я делаю успехи). - Вы правы, кто я такой, чтобы судить вас - тем более, с моей небезупречной биографией… Хотя не стану скрывать, я рад, что моя жизнь - или, скорее, моя смерть - повернулась именно так. Ведь иначе у меня не было бы шанса встретить Женю.

А я? Рада ли я своей… гм… смерти?

"Ты не находишь, что любой ответ на этот вопрос прозвучит одинаково бредово?" - съязвил внутренний голос.

Да уж, это казуистика похлеще, чем знаменитое "Ты перестала пить коньяк по утрам?" И вообще вся эта история здорово отдает бредом. Однако стоит признать, что за последние три года моя жизнь еще ни разу не была такой живой. У меня есть цель. У меня есть друг. И у меня - подумать только! - есть персональный враг. Оказывается, это придает жизни изрядную остроту ощущений.

Единственное, что не давало мне спокойно ответить "Да!" на собственный вопрос, это неподдельная боль в зеленых глазах под всклокоченной рыжей челкой. Наверное, остроты ощущений можно было добиться и менее дорогой ценой… Я привычно задвинула эту мысль на задворки подсознания. В любом случае, жалеть уже поздно.

"А радоваться - еще рано", - оптимистично вставил внутренний голос.

Вот именно. Поэтому мне остается только наслаждаться моментом и… бояться.

- Я давно хотела вас спросить… Вы верите в то, что все это, - я широким жестом обвела комнату, - всего лишь игра, виртуальная реальность, смоделированная и созданная другими людьми?

- Я верю в то, что в это верит Женя, - уклончиво ответил Вереск. - Я пока не видел аргументов ни в пользу его версии, ни против нее, так что вынужден воздержаться от суждения.

- А вам не страшно при мысли, что это может оказаться правдой?

- В чисто практическом смысле мне важно только то, что некто - в данном случае господин Милославский - может оказать существенное влияние на мир в целом и мою жизнь в частности. Но, насколько я понял, даже в Жениной версии мироустройства это не соответствует истине. А что?

- А мне страшно, - призналась я. - В отличие от вас, я-то точно знаю, что умерла. У меня свидетели есть. Что если я - уже не я, а просто набор электронных импульсов?

- Я не в курсе, что такое "набор электронных импульсов". Но, опять же, с чисто практической точки зрения, имеет значение только то, по-прежнему ли вы обладаете свободой воли или ваши мысли и поступки управляются кем-то извне. Если бы я был этим "кем-то", - после секундной паузы добавил Вереск, - я бы сделал так, чтобы подобные мысли у вас не возникали.

Разумеется, это была слабая вакцина против солипсического бреда, но я испытала благодарность к Вереску за попытку облегчить мое душевное состояние. Мир стал немного стабильнее.

- По правде говоря, Юлия, я восхищен вашим самообладанием. Я знаю многих людей, которые при попытке осмыслить тот факт, что они уже умерли, повредились бы рассудком. А вы ведете себя так спокойно, словно эта маленькая неприятность случается с вами минимум раз в год.

- Самообладание тут ни при чем, - с кислой миной призналась я. - Просто я в хороших отношениях со своим подсознанием. Если какая-то мысль начинает всерьез угрожать целостности моего рассудка, она немедленно утрамбовывается в такие закоулки, что и на танке не выберешься. Так что большую часть времени я об этом просто не думаю. Ну, знаете, как страус…

Вопросительный взгляд Вереска подсказал, что в Эртане это дивное создание не водится.

- Страус - это такая птица, у нас, на Земле. Правда, она не летает, но в данном случае это не важно. Когда страус встречает опасность, он прячет голову в песок. Думает, что если не видишь опасности, то ее как бы и нет.

- И как же при такой политике ваши страусы еще не вымерли как вид?

- Не знаю, - я озадаченно посмотрела на полуэльфа. - Никогда не задумывалась. Биология не мой конек. Может, их природные враги умирают от смеха? Или от возмущения. - Я воодушевилась. - Вот представьте себе, что вы хищник… ну, не знаю, лев какой-нибудь, и вы гонитесь за страусом. Бежите, бежите, наконец, догоняете его… а там - задница. Что бы вы сделали?

Вереск усмехнулся:

- Я бы тихонько посидел рядом и подождал, пока он вылезет из своего убежища. Исключительно, чтобы посмотреть на выражение его лица, когда он увидит меня снова. А вы?

- О, это зависит от того, в каком настроении я пребываю. Если в агрессивном, то могу отвесить мощный пинок по толстому наглому заду. А если в депрессивном, то выпью водки и пойду всем рассказывать, какие страусы неблагодарные сволочи.

- А Женя наверняка пристроился бы рядом и тоже сунул голову в песок. Посмотреть, что такого любопытного обнаружил там страус, - задумчиво предположил Вереск.

- А Ник бы покраснел и в смятении умчался, потому что эта ситуация напомнила ему что-то ужасно неприличное.

- А вот Костя Литовцев просто прошел бы мимо по своим делам. Подумаешь, страус! Его пациенты ждут.

- Точно! - подхватила я. - А проходя мимо, диагностировал бы у бедной птички начальную стадию геморроя и порекомендовал через пару часов сменить позу, чтобы избежать кровоизлияния в мозг.

Мы с Вереском расхохотались. Игра получилась на удивление забавной, я даже пожалела, что у нас так мало общих знакомых. Я еще продолжала смеяться, когда улыбка полуэльфа превратилась в хищный оскал. Вереск взвился в воздух со стремительной кошачьей грацией, одновременно освобождая от ножен один из своих мечей, ухватил рукоять двумя руками и сильным колющим движением опустил клинок вниз. В то же мгновение перед ним появился человек (видимо, он стоял на коленях - или, по крайней мере, на одном колене - со своего кресла я видела только коротко стриженый затылок и плечи, обтянутые кожаной курткой). Пантера настигла жертву, саблезубый тигр ее прикончил. Бритоголовая жертва не успела ни удивиться, ни испугаться прежде, чем с тихим хлопком покинуть этот мир. В буквальном смысле.

Я инстинктивно подалась вперед, вцепившись в подлокотники кресла. С глухим стуком упал пистолет, который парень сжимал в руках, сдулась опустевшая одежда, сверху плюхнулся потускневший голубой камень… И только тогда с моего лица сползла приклеенная улыбка, сменившись неопределенной гримасой - словно губы никак не могли решить, то ли округлиться в паническом вопле, то ли испуганно задрожать, то ли уже расслабиться наконец.

Вереск выдернул из груды тряпок серую рубашку, заботливо обтер меч и вложил обратно в ножны.

Я шумно выдохнула и бессильно обмякла в кресле, ощущая себя шариком, из которого выпустили воздух. Как всегда после пережитого стресса, меня начало мелко потряхивать. Наверное, этот бедолага, лица которого я даже не увидела, тоже сейчас испытывает адреналиновый отходняк. И запоздало переживает всю гамму эмоций - удивление, испуг, ярость и горькое отчаянье от того, что игра закончилась. Навсегда.