Вольфганг Волкер - Проект НЛП: исходный код

• Название: Проект НЛП: исходный код
• Автор: Вольфганг Волкер
• Издательство: Маркетинг
• Жанр: Психология
• Год: 2002
• ISBN: 5-7856-0260-1

 Книга Вольфганга Волкера дает основу для практической оценки возникновения НЛП. Автор с большим увлечением проработал богатый материал первоисточников, чтобы представить фон, условия и модели Нейро-Лингвистического Программирования. Главная задача исследователя - рассмотреть основные ценности и цели тех терапевтов, на которых в особенности указывают Бэндлер и Гриндер: Вирджинии Сатир, Фрица Перлза и Милтона Эриксона, а также отца-теоретика и пионера системной перспективы в терапии - Грегори Бейтсона. Автору удалось отлично проработать множество первоисточников, применяя их так удачно, что возникла хорошо продуманная логическая, в смысле подбора аргументов, и интересная картина, где появляется (ненавязчиво) также личная позиция автора. Позитивное отношение к НЛП не помешало автору сохранить критический взгляд.

---

Павлов обобщил этот принцип и разработал когнитивную парадигму, которая известна и сейчас как классическое обусловливание. Однако его взгляд на обучение, как на "создание и закрепление условных рефлексов", объясняет лишь процесс замещения естественных пусковых стимулов, раздражителями ранее нейтральными. Он однако не объясняет, каким образом усваиваются новые привычки.

Джон Б. Уотсон (John B. Watson 1878-1958), создатель бихевиоризма, использовал принципы Павлова для анализа поведения человека. Его также занимала проблема того, как формируются новые сложные формы реакций. Уотсон утверждал, что новые формы поведения опираются на механическое связывание уже существующих частичных реакций. Они совершенствуются, благодаря упражнениям, до того момента, пока не сформируется новая реакция. Необходимы лишь соответствующие внешние раздражители, инициирующие этот процесс.

Уотсон проиллюстрировал этот принцип следующим примером. В проволочной клетке был поставлен, на видном месте, корм. Крыса, желая его достать, должна была сперва открыть дверь клетки. Для этой цели из своих реакций она должна была выбрать и привести в действие ряд частичных реакций. К ним относятся, например: бег к двери, поднятие головы, для того чтобы поднять скобу на дверях, царапанье когтями в дверь, залезание на клетку и т.д. Крыса нужно выполнить все элементы действия в осмысленной и упорядоченной во времени последовательности, если она хочет добраться до пищи. Чем чаще она будет попадать в такую ситуацию, тем вернее будет реагировать. Наконец, она отреагирует на раздражитель (корм в клетке) новой целостной реакцией[106].

Беррес Фредерик Скиннер (Burrhus Frederic Skinner 1904-1990) совершенно по иному смотрел на это. Вначале он разделил две, принципиально различные формы поведения: простые реактивные типы поведения, отвечающие непосредственно на ощущаемые раздражители, и так называемое, исполнительное поведение, вызванное спонтанно организмом, активно существующим в среде. Павлов и Уотсон ставили условную реакцию на первый план в своих идеях. Скиннер, наоборот, подчеркивал, что поведение в реальности слишком редко связано с простыми пусковыми раздражителями. Согласно ему, действие побуждается или подавляется последствиями, которые оно повлечет за собой. Если эти последствия приятны для организма, это увеличивает вероятность проявления такого поведения в подобных ситуациях в будущем. Поэтому приятные последствия, Скиннер назвал подкреплением. Неприятные, в свою очередь, снижают вероятность проявления поведения такого типа. В этом случае, Скиннер говорит о негативном подкреплении[107].

Скиннер доказал этот принцип экспериментально в раннем эксперименте, касающемся инструментального обучения. Он посадил голубей, в специально сконструированный ящик, так называемый Skinner Box. В ящике находился кружок. Когда к кружку прикладывалось давление, автомат высыпал небольшое количество корма. Было замечено: вначале голуби бесцельно двигались в разных направлениях, в определенный момент случайно включив механизм. И уже после нескольких нажатий, птицы по всей вероятности поняли, что они получают пищу, надавливая на кружок. С этого момента большую часть времени они проводили нажимая на него. Второй вариант этого эксперимента был основан на том, что когда после предупредительного сигнала, на кружок никто не давил, птиц подвергали электрошоку. Также и в этих условиях голуби постоянно нажимали на кружок.

Бейтсон критиковал такие теории обучения, обвиняя их в том, что они занимаются усвоением только одного паттерна поведения. Процесс обучения более сложен. Чтобы это доказать, он указал на интересное явление, наблюдаемое в психологических лабораториях и:

"[…] находящееся на несколько более высоком уровне абстракции и обобщения, чем те которые должны были объясняться, вышеописанными экспериментами. Банальным будет утверждение о том, что объект экспериментов - животное или человек, после многих попыток становится все лучше. [...] определенным образом, он учится [...] учиться. Не только для решения проблем перед которыми ставит его исследователь, причем каждое решение это часть простого обучения, однако кроме этого он приобретает все больше опыта в их решении. Частично, ссылаясь на гештальт - теорию, частично на антропоморфические иерархии, мы можем сказать, что объект учится ориентироваться в определенных типах контекста или получает обзор контекстов решения проблем. На жаргоне данного реферата, можно сказать, что он сформировал привычку к поиску скорее контекстов или последствий такового, нежели другого типа или привыкал к интерпункции течения событий из которого следовали определенные повторения, наступающие в осмысленной последовательности"[108].

Бейтсон выделял, таким образом две формы обучения, находящиеся на различном уровне абстракции: прото - деутерообучение (В позднейших доработках своей теории, Бейтсон использовал понятие "обучение 2"). Протообучение включает простое присвоение новых способов поведения или реакций. Деутерообучение - формирование способов восприятия, паттернов чувств и убеждений. Они укоренены, в повторяющемся опыте с подобными контекстами обучения. Опираясь на опыте Эрнеста Р. Хилгарда и Маркеса, Бейтсон выделил вначале четыре главных контекста позитивного обучения[109]:

1. Классические контексты Павлова: Применение раздражителей или подача корма зависят лишь от плана эксперимента. Животное, участвующее в эксперименте, остается пассивным. Оно никак не влияет на течение событий.

2. Контексты инструментальной награды: Раздражитель (например, возникшая проблема) вначале, как правило, неясен. В случае, когда животное исполнит требуемое действие, оно награждается. Последовательность событий, таким образом, зависит от поведения животного

3. Контексты инструментального избегания: Если животное не выполнит после определенного раздражителя (например, предупреждающего сигнала), определенное действие (например, надавливания на кружок), наступает неприятный опыт (например, электрошок). Животное не влияет на появление предупредительного сигнала, однако может избегнуть неприятного опыта, если после раздражителя - указателя поведет себя соответственно.

4. Контексты обучения серийного и механического. Процесс обучения, в этом случае, происходит посредством постоянно повторяющегося определенного поведения (К ним относятся, например эксперименты по присвоению бессмысленных силаб, которые велись во время ранних исследований мозга).

Бейтсон ввел результаты своих наблюдений в эту формальную описательную схему. Теперь он мог свести существенные черты культуры к контекстам обучения и происходящим отсюда способам восприятия. Берман пишет:

"Бейтсон заметил, что западные культуры функционируют согласно путанице принципов инструментального поощрения и избегания. Их граждане учатся искусству манипуляции окружением согласно принципам деутерообучения и им трудно представить, что реальность может быть построена на совершенно иной основе. [...] Большинство из нас родившись в западных промышленных обществах, были воспитаны на инструментальных паттернах, в силу чего мы их не замечаем. [...] Они для нас естественны, и поэтому невидимы”[110].

Культура на Бали сформировалась в результате объединения механической науки и инструментального избегания. Контексты инструментального избегания были важны, поскольку балийцы, в принципе воспринимали мир опасным. Бесконечные ритуалы и вежливые жесты служили избеганию вездесущего риска ошибки. На эту опасность балийцы отвечали суровым кодексом поведения, отличавшимся необычными воспитательными практиками. С момента рождения, например у балийских детей блокируют спонтанное поведение. Слова, жесты, позы до тех пор поправляются взрослыми, пока в мельчайших деталях не будут соответствовать культурным ожиданиям. Механическое обучение проходило, таким образом, в течении всего детства[111]. Такой тип познавательного опыта вел - согласно Бейтсону - к обучению детей

"[..] что жизнь не состоит из отдельных последовательностей, завершающихся удовлетворением, а скорее основана на механических последовательностях, которые сами являются носителями удовлетворения"[112].

Культуры это лишь одна из возможностей, по отношению к которым можно применить классификацию контекстов науки. Тезисы Бейтсона можно также перенести на отдельные личности. Выражения типа: "Он пессимист" или "он активен" говорят сами за себя. Имплицируя связь между характером и восприятием реальности. Берман пишет на эту тему:

"Человек, обучаемый постановщиком эксперимента Павлова, обладал бы фатальным взглядом на мир. Он бы верил, что ничем невозможно повлиять на его состояние. Для такого человека реальность состояла бы вероятно в интерпретации знаков. Человек, которого бы стал тренировать Скиннер, был бы более активным в рассмотрении своего мира, но не менее суровым в оценке реальности. [...] Доминирующий, уступчивый, пассивный, и эксгибиционистский - все эти описания также являются чертами характера и типами определения реальности и все присваиваются деутероспособом с раннего детства. [...] Если мы росли с инструментальным взглядом на мир, мы будем соответственно вести себя относительно нашей общественной среды, рассматривая ее так, чтобы получить позитивную поддержку. Если наши принципы не подтверждаются, мы не изменим свой взгляд на мир, но признаем однако за аномалию негативный резонанс или его отсутствие. Таким образом, мы избавимся от угрозы для нашего способа' видения мира, являющегося одновременно образом структуры нашего характера. Ни врач, ни хирург не откажется от магии или науки, если собственные методы не помогают. [...] Поведение, говорит Бейтсон, контролируется обучением 2 и формирует полный контекст таким образом, чтобы он соответствовал нашим ожиданиям. Неизменяемый характер деутерообучения, имеет такую силу, что в нормальном случае его нельзя победить и обычно он остается с нами от колыбели до гробовой доски. Многие переживают переход в иную веру, заменяя одну парадигму другой. Но независимо от парадигмы, человек не освобождается от образцов деутерообучения и будет идти по жизни в поиске фактов подтверждающих их"[113].