Барбара Делински - Над бездной

• Название: Над бездной
• Автор: Барбара Делински
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-153-7

В романе «Над бездной» известная американская писательница, автор свыше пятидесяти романов, рисует драматический перелом в размеренно-упорядоченной жизни провинциального врача-педиатра, вызванный самоубийством ближайшей подруги и коллеги. Новые заботы, новые встречи помогают ей заново обрести смысл жизни.

---

Глядя на Сами, одетую в хорошенький бело-зеленый костюмчик, и с ленточкой, завязанной в волосах, Пейдж не могла представить себе, что будущие родители могут не принять такого очаровательного ребенка. Она была здоровенькая, обладала спокойным характером и изрядным умом. Пейдж была также готова поклясться, что у девочки появляется привязанность к ней, если, конечно, то, что девочка постоянно норовила прижаться к ее руке, можно считать свидетельством этому.

– А если вам придется ждать год или два? – поинтересовалась Джоан.

Год или два? Пейдж ощутила беспокойство за Сами.

– Вам не кажется, что чем больше пройдет времени, тем труднее будет устроить судьбу девочки?

– И да, и нет. Чем старше она будет становиться, тем, возможно, в ней станет проявляться еще больше привлекательных черт. Приемные родители очень боятся статистики, а по статистике большую часть детей женского пола в Индии при рождении лишают жизни. Или обращаются с ними самым гнусным образом. В бумагах Сами сказано, что ее передавали из одного приюта в другой после рождения. А это, естественно, не может не сказаться на личности ребенка. Чем старше становится девочка, тем больше улетучивается налет той травмы, которую она получила при рождении и переезде из приюта в приют. В конце концов, с каждым годом она становится все больше американкой, так сказать. А жители штата Вермонт, в основном, воспринимают только такой взгляд на людей.

Пейдж задумалась.

– Проблема другого свойства заключается в том, – продолжала Джоан, – что чем старше будет становиться девочка, тем больше будет привязываться к вам, и наоборот. Это проблема, с которой сталкиваются все приемные родители. Когда наступит время расставаться, сможете ли вы передать девочку в чужие руки?

– Думаю, смогу, – сказала Пейдж. На этот раз она старалась не смотреть на Сами. – В моей жизни столько других забот.

– А эти другие заботы не помешают вам ухаживать за девочкой и воспитывать ее?

– Нет, что вы. – Пейдж прижала Сами к себе поближе, чувствуя ее детское тепло и нежный ребячий запах. – Никаких трудностей, все идет хорошо. Она очень спокойная.

– Что ж, это совершенно очевидно, – заметила Джоан. Она сидела, переводя взгляд с Сами на Пейдж и обратно. – Вы сами, например, никогда не думали удочерить девочку?

– Я? О, это совершенно невозможно. Иметь ребенка не входило в мои планы.

– Планы планами, но это не значит, что из вас не смогла бы получиться прекрасная мать.

Но у Пейдж были сомнения. Ее родная мать не смогла стать хорошей матерью – ей нужна была прежде всего личная свобода. Хотя Пейдж была куда более домашней, чем Хлоя, наследственность нельзя сбрасывать со счетов. Кроме того, быть домашней отнюдь не означало для Пейдж сидеть дома с ребенком. Она предпочитала весь день крутиться, словно белка в колесе, и возвращаться домой лишь под вечер, утомленной, но и довольной дневными трудами. Теперь у нее есть Джилл в роли няни, но у Джилл скоро появится свое дитя, и Пейдж придется нанимать другую, что будет несправедливо по отношению к Сами. Девочка нуждается в матери, которая станет уделять ей все свое время.

– Что ж… – Джоан вздохнула и сложила все документы в портфель. – Советую вам подумать над моим предложением. Я внимательно просмотрю все документы и на следующей неделе заеду снова, чтобы обговорить все окончательно. Тем временем, мы будет искать семейство, которое согласится удочерить девочку, если вы действительно уверены, что вы хотите этого.

– Это будет лучше всего для Сами, – произнесла Пейдж, искренне веря в то, о чем говорит. Ее уверенность окрепла еще больше, когда она встретилась с Питером на следующее утро.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

– Ну, как дела? – спросила Пейдж, усаживаясь за свой рабочий стол с чашкой горячего кофе и с любопытством глядя на Питера.

– Нам надо поговорить, – ответил он прямо от дверей. Он выразительно посмотрел на Энджи и сложил руки на груди. – Все, что происходит здесь с некоторых пор, – чистый абсурд. Я устал, Энджи устала, ты устала. Сначала казалось, что события так или иначе вернутся в привычное русло, как только травма от смерти Мары пройдет, но этого не случилось. Нам необходима помощь. Нам нужен четвертый врач.

Энджи застонала, тем самым как бы подтвердив правоту слов Питера.

– Я знаю, что вам трудно. – Он перевел взгляд с одной женщины на другую. – Вы до сих пор испытываете чувство вины перед Марой, но, черт возьми, она мертва. Она лежит у подножия холма, холодная, словно камень. Она уже не может знать, что мы тут работаем без нее на износ, так в чем же дело?

При всем желании Пейдж ничего не могла вставить. В словах Питера чувствовалась железная логика.

– Хорошо. – Питер попытался начать с другого конца. – Я понимаю, что вы не хотите, чтобы чужой человек входил и выходил из офиса Мары, но ведь вы, тем не менее, продали ее дом, так?

– Мне пришлось пойти на это, – сказала Пейдж, пытаясь оправдать свои действия, хотя она и продавала дом с большим нежеланием. – Иначе пришлось бы ежемесячно платить по закладной. К тому же, нашлись подходящие покупатели. – Пейдж понравилась семья. Муж и жена работали брокерами и по горло хлебнули все прелести жизни в большом городе. Их мечтой было осесть где-нибудь в тихом месте и продолжать свои занятия, используя компьютер. У них было двое детей, и они проявили большой энтузиазм в плане устройства кормушек для птиц. – Но мне это далось нелегко, я никак не могла смириться с тем, что Мары там больше нет.

– Она умерла, – раздельно произнес Питер. – Ну почему люди не в состоянии принять столь очевидный факт? А в офис вечно кто-нибудь звонит и справляется о ней, словно у нее грипп, и она выйдет на работу в конце недели. С подобными вопросами и в городе на улице пристают.

– Ее все любили, – ответила Энджи с чувством некоторой зависти в голосе, к которой примешивалась печаль.

«Тебя тоже любят», – подумала Пейдж и постаралась перехватить взгляд подруги, чтобы передать ей это, но Энджи смотрела на Питера, который приходил все в большее и большее раздражение.

Тогда Пейдж полезла в карман и достала письмо, которое читала сегодня утром, прежде чем отправиться на работу.

– Как раз Мара отнюдь не была уверена, что к ней испытывают нежные чувства.

– Ты шутишь? – резко бросил Питер. – Люди к ней тянулись, а она просто купалась во всем этом.

– Слушайте, – сказала Пейдж и начала читать:

«Жизнь в нашем городе подчас полна стольких трудностей, что приходится обманывать себя и внушать себе, что в ней заключен некий важный смысл, но, в сущности, каждый человек здесь занят только собой и своим существованием, которое никак не связано с моим.

Люди встречаются со мной, разговаривают, даже уверяют, что прекрасно ко мне относятся, но потом они возвращаются домой к своим проблемам и забывают обо мне напрочь. Я не более чем помеха в устоявшемся распорядке их жизней. Я вхожу в их существование и выхожу из него, равно как они входят в мое и уходят. Дальше этого отношения не заходят, им всегда не хватает глубины. Вот я и спрашиваю себя, что же здесь не так?»

Энджи была поражена.

– И это написала Мара?

– Когда? – спросил Питер.

– Я так и не смогла установить точную дату, – ответила Пейдж. – Между прочим, это всего лишь одно письмо из целой пачки. Их так никогда и не отослали, хотя они и адресованы Лизз Паркс. Кому-то из вас говорит что-нибудь это имя?

– Только не мне, – произнесла Энджи.

– Пачка писем? – протянул Питер. – Ты все их читала?

– Не все. Уж слишком они мрачные. Я в состоянии воспринимать их только в небольших дозах. Она и в самом деле считала себя неудачницей.

– О чем же она пишет в других письмах? – спросил Питер.

– Многие из тех, которые я прочитала, имеют отношение к ее семейству. Она, помнится, все пыталась нас убедить, что они ей безразличны, но на самом деле все наоборот. Она думала о них очень много.

Питер отошел от двери, взял письмо у Пейдж из рук и осмотрел его со всех сторон.

– Почему ты не рассказала нам о письмах раньше?

– Потому что все время, пока я их читала, меня не покидало чувство вины, ведь они были такими личными. Даже сейчас я чувствую, что предаю ее, зачитывая вам отрывки громким голосом.

– Тогда зачем вообще ты все это начала?

Пейдж не знала, что ответить. Она сделала это ненамеренно, под влиянием момента, хотя и не сожалела об этом.

– Мы все слегка переутомились, и мне показалось, что, когда я прочту вам о мыслях Мары, всем нам станет полегче. Легко чувствовать жалость к самому себе, но, стоит сравнить наше состояние с тем, в котором находилась она, – окажется, что нам не так уж и плохо. «Чувствам не хватает глубины» – как здорово она сказала. Боже, как она была одинока – вот что убивает меня больше всего.

Питер бросил письмо на стол.

– Она всегда отличалась неуравновешенностью. Я всем вам толкую об этом уже несколько недель. – Он взглянул на Энджи, а затем перевел взгляд на Пейдж. – Итак, что будем делать? Попробуем принять на работу новичка или продолжим агонизировать вокруг имени Мары и всего, что с ней связано?