Кэтрин Азаро - Новая космическая опера. Антология

• Название: Новая космическая опера. Антология
• Автор: Кэтрин Азаро
• Издательство: Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: ISBN: 978-5-395-00414-7

Впервые под одной обложкой лучшие повести и рассказы в жанре космической оперы. На страницах новой антологии представлены самые яркие произведения таких знаменитых авторов, как Урсула Ле Гуин, Пол Макоули, Майкл Муркок, Джон Райт, и многих других. Увлекательные путешествия к чужим мирам, захватывающие приключения на далеких планетах, опасные встречи с загадочными существами, жестокие сражения за жизнь и свободу заставят читателей, затаив дыхание, следить за судьбой отважных героев. Традиционный для космической оперы сплав научно-фантастической и приключенческой литературы порадует преданных поклонников жанра. Многие произведения впервые публикуются на русском языке.

---

Более того, системы, не соблюдавшие древних протоколов для приближавшихся кораблей, не могли привлечь к себе капитанов, вынужденных тратить время и топливо на посещение. Если колонисты нуждались в новостях, дарах, иммигрантах и воздухе, они обязаны были выражать готовность подчиняться гостевому закону.

И разумеется, существовали слухи и страшные легенды о сверхъестественных карах, обрушившихся на тех, кто нарушал обычаи. По мнению Кузнеца, само существование подобных слухов доказывало, что навязать выполнение гостевого закона невозможно.

Кузнец еще спал, когда герольды обменялись радиограммами и провели переговоры между кораблями.

Но когда сенешаль приказал ему проснуться, Кузнец увидел выражение вины и страха на лицах высокородных офицеров, услышал чересчур нервный смех, подавляемый слишком быстро.

Каюта сенешаля была обставлена скромно. Она представляла собой простую сферическую комнату, увешанную растяжками, — без плетеных из бисера сетей, боевых флагов или религиозных растений, растущих на крошечных круглых кусочках земли. Однако почти все стены были покрыты хрупкими экранами из конопляной бумаги, украшенными рисунками и каллиграфическими надписями. Это делало честь высокому искусству сенешаля: ни один из экранов не был порван. Когда он тренировался в захватах, бросках, ударах сплеча и отскоках, необходимых в фехтовании при нулевой гравитации, он координировал движения таким образом, что никогда не задевал и не прокалывал бумагу. «Всегда твердо стоял ногами на земле», как говорилось в старой пословице.

Сенешаль дал Кузнецу инструкции относительно работы. Часть экипажа отправлялась работать за борт (это по-прежнему называлось «работой в подвешенном состоянии», хотя корабль не вращался), чтобы подготовить корпус к принятию секций чужого корабля, когда эту рухлядь разберут на части.

(Кузнец испытал тайные муки, слыша, как сенешаль называет прекрасный незнакомый корабль «рухлядью», словно это был какой-то сломанный механизм, а не живое судно.)

Их прервала сигнальная сирена, проревевшая повелительный церемониальный сигнал. Сенешаль вытянул вперед ноги и ловко отодвинул панель, спрятанную за бумажными картинами, открыв частный наблюдательный экран.

На экране светилось изображение огромного переднего грузового шлюза. Большие створчатые щиты, защищающие от радиации и ударной волны, были сложены, и в свете множества плавающих ламп блестел широкий круг внутреннего дока.

За ним виднелся чужой корабль. Стыковочный отсек его имел древний вид, обе двери были открыты в знак доверия. Рычаги устаревшей конструкции отливали серебром во тьме, за ними открывался темный колодец, полный мрака и холода; в порывах ветра от неисправных вентиляторов, словно обрывки паутины, дрожали рваные растяжки.

Из мрака возникла какая-то фигура. Человек миновал док, затем замедлил движение с помощью струи из древнего ножного реактивного устройства, подняв ногу к животу и выпустив вперед облачко пара. Он повис в центре черного кольца, и облако тумана, скрывавшее его, медленно рассеялось.

Сенешаль произнес голосом, полным любопытства и страха:

— Значит, это правда. У него нет свиты! Что случилось с его экипажем? — Он явно забыл о присутствии Кузнеца, поскольку употреблял разговорный стиль.

— Запрашиваю разрешения подняться на борт, — произнес незнакомец на англатинском языке.

Кузнец в изумлении разглядывал его. Незнакомец был очень низкого роста, даже для людей, живущих в условиях гравитации. Кожа на его голове и руках была обычной, хотя и без волос и татуировок, но остальное тело его было дряблым, обвисшим, покрытым складками, словно его поразила какая-то ужасная кожная болезнь. Очевидно, он был кастратом: между ног его не было видно половых органов. Его белые волосы были запрограммированы на рост только на верху, боках и задней части черепа (Кузнец видел, как члены религиозных орденов преобразуют свои волосы подобным образом, заявляя, что такое уродство — древняя традиция).

Внезапно Кузнец понял, что синий материал, который он принял за кожу, является тканью, словно незнакомец был облачен в какой-то скафандр без рукавиц и шлема, слишком тонкий, чтобы защитить от вакуума; или как будто он надел рабочий комбинезон низшего существа без карманов и липких подушечек.

— Одежда, — произнес сенешаль, очевидно размышляя о том же, что и Кузнец. — Древнее слово для второй кожи — одежда. Ее использовали для сохранения тепла рядом с телом, чтобы не тратить энергию на обогрев всего помещения. Должно быть, у них давным-давно испортилась система контроля окружающей среды. А это приспособление у него на бедре тоже очень древнее. Оно называется кири-сугама. Очень трудно им пользоваться. Во время боя приходится вращать кистень в направлении, противоположном крюку, иначе будешь сильно крутиться. Крюк или шар можно использовать, чтобы обмануть противника и предотвратить удар с отскоком. Но какая самонадеянность носить подобное старье! Давно, когда на кораблях было много места — возможно, возможно! Но сейчас? Ножи и цестусы[62] куда лучше подходят для сражений в каютах и коридорах. Самонадеянность! Самонадеянность! И еще! У него на ногах рукавицы, а не перчатки; но я не могу его винить. Смотри, как деформированы его пальцы ног! Он что, ходил на них? Отвратительно!

Но незнакомец был, очевидно, капитаном чужого корабля. Эмблемы на его эполетах почти совпадали со знаками отличия из модифицированных клеток кожи на плечах Капитана «Прокруста». И синяя «одежда» была примерно того же цвета, что и пигменты кожи Капитана.

Теперь заговорила она, разрешив ему подняться на борт с помощью слов и жестов, составляющих древнюю церемонию встречи. Она заключила свою речь словами:

— Каким титулом следует называть нашего достойного гостя? — И ее карлик проиграл три тона на свирели, так что ритуальная музыка стихла одновременно с ее словами.

— Называйте меня Сошедший. Мой корабль — благородное судно «Олимпийская вендетта». Каким титулом мне следует именовать мою щедрую хозяйку?

— Называйте меня Эрешкигаль, Капитан благородного судна «Прокруст».

— Благородный мой собрат Капитан, скажите мне следующее. Человечество расселилось на таком огромном пространстве, многие световые годы отделяют брата от брата, скажите мне, прежде чем я взойду на борт вашего судна, является ли мое понимание гостевого закона удовлетворительным, и соответствует ли оно вашей интерпретации до последнего слова? Прошу извинения, если мой вопрос покажется неприличным или подозрительным; я не имел в виду ничего подобного, не подумайте. Я всего лишь хочу удостовериться, что не нанесу невольного оскорбления и не сделаю необоснованных выводов. Ведь, как говорит поэт, «мудрец рассчитывает каждое свое движение; невежество и легкомыслие — семена, из которых произрастает опасность».

— Мой благородный собрат Капитан, вы говорите как добрый джентльмен, — произнесла Капитан, на которую явно произвела впечатление скромная манера гостя. — Я нисколько не обижена и не позволю обижаться своим людям. Как говорит поэт, «джентльмен должен уметь делать пять вещей безупречно: летать, фехтовать, говорить правду, не знать страха и быть вежливым». А вы говорили учтиво, сэр.

Но ее цитата не так подходила к случаю, как цитата незнакомца, и Капитан не дала понять, что понимает смысл речей гостя.

Она вызвала Канцлера, и тот, не выказывая ни малейшего нетерпения, процитировал весь текст гостевого закона, предложение за предложением, и отвечал с торжественной тщательностью, когда гость вежливо спрашивал его о значении некоторых слов и двусмысленных выражений.

Он упомянул правила, о которых Кузнец никогда прежде не слышал или слышал поверхностно. Весь закон, казалось, был основан на здравом смысле и общепринятых правилах поведения. Кораблям, встреченным в космосе, полагается оказывать помощь в размере, не превышающем одной десятой общей ценности корабля и состава экипажа; возможно по взаимному согласию обменяться и большим; полагается обмениваться всеми навигационными данными; нуждающимся кораблям предоставляются воздух и припасы в соответствии со стандартными процедурами; все маневры до и после стыковки должны быть основаны на формуле, учитывающей массу и скорость, — более легкие корабли должны передвигаться на большее расстояние, чтобы сравняться с тяжелыми в расходе топлива; гости обязаны приносить с собой воздух плюс небольшое его количество для растений хозяев; предполагается использование обычных форм вежливости; высадка с судна должна происходить добровольно после соответствующего предупреждения; отбытие с корабля-гостя не считается дезертирством; необходимо соблюдать дуэльный кодекс; споры относительно стоимости товаров для обмена или достоверности предоставленной информации должны разрешаться лицами, выбранными по взаимному согласию… И так далее.