Эми Дженкинс - Медовый месяц

• Название: Медовый месяц
• Автор: Эми Дженкинс
• Издательство: ТИД Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-509-0

В центре этого остроумного и тонкого романа классический любовный треугольник. В день своей свадьбы героиня находит другого мужчину – Любовь-Всей-Своей-Жизни, с которым она встречалась лишь однажды семь лет назад, и оказывается перед выбором. Ситуации и конфликты, знакомые многим из нас, решаются в книге самым неожиданным образом, а жизненная философия автора и ее героев несомненно достойна внимания.

---

Она оказала на меня определенное впечатление. В частности, я подумал, что если бы я завел разговор «какой-твой-любимый-фильм» и сказал потом «не подвигаться ли нам», то лучше бы делать это с тем, кто поймет, что я говорю о теннисе, а не предлагаю ширнуться. Она мне понравилась. В Черил была эдакая уверенность, очень ей идущая. Она была уверена в своем истинном месте на земле. Рядом с Черил чувствуешь, что ты в надежных руках. Она знала, что к чему и что почем. Черил разбирается во всем, начиная со сделок с недвижимостью и кончая лучшими компрессами для век. Пусть сама она не занималась косметической хирургией, но если ей нужно будет, она добьется, чтобы все было в лучшем виде.

По словам Тома, Черил напоминает мою мать. Лично я не вижу никакого сходства. Во-первых, Черил умеет хорошо одеться. Во-вторых, у Черил большие связи. Она не вышла из низов.

Пауза.

Так пишут в киносценарии, когда хотят указать, что актер для пущего эффекта должен немного помолчать.

Она только что вернулась – ходила в тренажерный зал и выпить соку с подружкой. Черил говорит, что групповой велотренажер – превосходное упражнение. Вероятно, потому что получаешь позитивные сигналы о том, как чудесно выглядишь на велосипеде. Когда она впервые сказала об этом, я подумал, что сам велосипед посылает ей такие сигналы, но выяснилось, что у них есть инструктор.

Сейчас я, кажется, попрошу эту девушку выйти за меня замуж.

Пожелай мне удачи.

Алекс.

Глава шестая

Я даже не ложилась. Прямо в измятом после девичника платье – впрочем, оно имело подходящий трагический вид – поехала к Терезе. Она была в конюшне.

– Что это ты так рано? – спросила Тереза.

– Не рано, – ответила я. – Поздно. Уже поздно.

– Бедняжка, – сказала Тереза, – не выпить ли нам по чашке чаю?

Тереза – из Ирландии.

Я знала, что Тереза встает на рассвете. Ее муж Роланд – о нем я слышала, но никогда его не видела, потому что он постоянно путешествует по всему свету, составляя причудливые туристические путеводители, которые сам и издает, – вдруг удивил всех, продав свою компанию одному медиамагнату за пару миллионов. После чего перевез семью в Эссекс. Предполагалось, что Тереза теперь и пальцем в жизни не пошевелит.

Если бы Тереза не была Терезой. Она не может сидеть спокойно ни минуты, а ее младшая дочь Молли пристрастилась к пони, и теперь Тереза, которая раньше бабку от холки отличить не могла, вскакивает как миленькая каждое утро, чтобы почистить конюшню до начала школьных занятий.

– Это Дымок, – говорит она, – он милый, вот только немного не ладит с воротами. Его несет, когда он видит ворота.

– В деревне это было бы ужасно, – сказала я, – там много ворот.

– А вот Непоседа, любимица Молли. Только не трогай ее: она кусается, если трогают гриву.

– Какая прелесть! – сказала я.

На кухне Тереза ставит чайник, а потом понимающим взглядом осматривает меня. Оценивает размер ущерба.

– Милое платьице, – говорит она.

– Триз,[24] – говорю я (так мы ее звали, когда были маленькие, обычно таким же жалобным голоском, прося купить мороженого, или комикс, или еще чего-нибудь, и она обычно отвечала: «Вы знаете, деньги не растут на Триз», – но потом все равно покупала).

Жалобный голосок был вызван тем, что ее «милое платьице» вовсе не было таким невинным замечанием, каким могло показаться. Тереза знала, что кроется за этим платьем, – она знала всю мою историю, историю моей жизни. И чтобы я не забывала ее, она хотела привлечь мое внимание к платью. Она знала все главы в книге Эда и не хотела, чтобы просто из-за текущего момента, пока пишу сегодняшнюю страницу, я забыла про все остальные.

Что приводит меня к истории платья, и, пожалуй, сейчас неплохой момент, чтобы обратиться к шагу четвертому в моем руководстве «Как заполучить мужа». Шаг четвертый: на свое второе свидание явитесь в общественное место в слишком большой для вас мужской пижаме и с растрепанными волосами.

Впрочем, сначала проведите ночь, скорбя о женщине, с которой никогда не были знакомы и которая хорошо смотрелась в по-детски розовом. Омойте свое лицо, чтобы побледнело, как у мужчины, слезами по девушке, вышедшей замуж за принца и навсегда задувшей огонек счастья в своей жизни.

Видите ли, в старые времена была Золушка – она перехватила у своих безобразных сестер свадебный букет лишь после того, как долго страдала, выгребала золу, жила в страшно неблагополучной семье и несколько раз с трудом добиралась домой заполночь. Она показала нам, что, только отыскав свое истинное естество, можно обрести вечный союз со своей истинной парой.

Но Золушка вышла из моды – отчасти это касается и моей экипировки, – теперь вместо Золушки у нас принцесса Диана. Диана все вывернула наизнанку. Сначала получила шикарное платье и принца и только потом выгребла на нас свою золу. Тем самым продемонстрировала всем, кто неправильно понимал Золушку (или видел только мультфильм Диснея), что ни сказочная свадьба, ни роскошные ноги, ни прекрасный принц не принесут тебе собственно любви. Еще раз доказала, что самая глубокая духовная максима нашего времени – «бесплатных обедов не бывает».

И вот – вы идете в Кенсингтонский дворец, где возлагают цветы. Идете туда, потому что это историческое место. Исторически-истерическое. Идете, чтобы потом рассказать об этом своим детям. Это повод, потому что, видите ли, на самом деле вы весьма далеки от восхищения Дианой, то есть не уверены, позволено ли вам восхищаться Дианой и в то же время быть персоной, читающей широкие газетные страницы или собирающейся их читать, все равно даже если вы не часто это делаете, поскольку слишком заняты, читая про Диану в журнале «Хэлло».

Подходя к Кенсингтонскому дворцу, вы обнаруживаете, что незнакомые люди разговаривают друг с другом. Удивительно. Напоминает Британию во время войны. Вы знакомитесь с молодой женщиной из Лидса, делающей из цветов и свечей мандалу (это ее слово) по Диане. По лицу ее текут слезы. Глубина ее горя наводит вас на мысль, что, возможно, ее мать тоже погибла в автокатастрофе, но, когда вы спрашиваете, выясняется, что ее мать совершенно здорова и проживает в Шеффилде, – отчего, собственно, вашей подруге по мандале и пришлось переехать в Лидс: чтобы быть подальше от нее.

Это ночь длинных теней – слепящие телевизионные юпитеры придают каждой стоящей фигуре двадцатифутовую зловещую черную тень, а телевизионные фургоны выстроились вдоль улицы, выставив свои спутниковые тарелки, как разинутые рты, и вещают нам о том, что мы собрались вместе на этой маленькой планете в этот день, когда случилось нечто, напомнившее нам, что мы не участвуем в шоу. Случилось нечто, заставившее нас на мгновение оглянуться и подумать: вот мы собрались здесь и… Эй! – ну и что?

В этой оргии цветов, свечей и слез ты приходишь к убеждению, что Диана была святой – современной святой. Святой заступницей любительниц потрахаться на стороне, хотя и выглядела как сама невинность. А это не простая штука – быть святой заступницей, поскольку в наши дни на этом поприще невероятная конкуренция.

Но самое удивительное: вас не покидает мучительное чувство, что если бы вы каким-то образом пробыли подольше на том балу, если бы не легли спать и, еще того хуже, не уснули, то могли бы предотвратить эту трагедию. Не то чтобы вы мнили себя богом или чем-то таким – просто вы забываете, что вы не бог. И продолжаете думать обо всех бедных детках – о бедных детках.

Вы не уходите из Кенсингтонского дворца до пяти утра, когда уже светает. Наконец решаете уйти и заваливаетесь к Маку, так как это позволяет вам лишний час поспать. Вы спите, как вам кажется, минут двадцать, пока кто-то не начинает с визгом сверлить вам барабанную перепонку. Это звонят в дверь.

Снова и снова. Вы должны прекратить эту пытку и со слипающимися глазами, ничего не видя, направляетесь к входной двери, как лунатик, путаясь в просторной хозяйской пижаме. И, вся растрепанная, открываете дверь своему будущему мужу.

Он отскакивает с подобием вежливой улыбки, которую нацепил с тех пор, как потерпел фиаско со своим «Я не хочу заниматься с вами сексом». Она длится не долее одной секунды, а потом он просто скалит зубы. Это очень заразительно, и вы тоже ухмыляетесь, а потом начинаете хихикать, и он тоже, и вы вместе какое-то время ничего не можете поделать, хихиканье перерастает в неудержимое веселье, и вы выходите за дверь, чтобы было больше места сотрясаться от хохота, и говорите:

– Не могу поверить, что Диана погибла! – и вдруг понимаете, насколько тонка грань между воем от смеха и рыданиями. Что и прерывает смех.

– Тебе надо позавтракать, – говорит он. Вы поворачиваетесь к двери, чтобы добраться до необходимых вам приспособлений для приведения себя в порядок, и вдруг обнаруживаете, что дверь захлопнулась. Таким образом, вы оказываетесь в местном кафе в упомянутом выше растрепанном состоянии и извиняющимся тоном бубните: «Видишь ли, дело не столько в ней, она просто символ – наша внутренняя принцесса» (позаимствовано у Флоры). А также: «Это все из-за детей, мне очень жалко детей».