Джидду Кришнамурти - Комментарии к жизни. Книга вторая

• Название: Комментарии к жизни. Книга вторая
• Автор: Джидду Кришнамурти
• Жанр: Религия

«Комментарии к жизни» письменно зафиксировали встречи Кришнамурти с искателями истины, шедшими разными дорогами жизни. Здесь он дает комментарии к противоречивым вопросам, являющимся общими для всех, кто жаждет расширить границы личности и избавиться от самоограничения. Том 2 из трехтомного издания представляет собой около 50 освещающих заметок-взглядов Кришнамурти на некоторые темы, такие как: Медитация, Любовь, Усилие.

---

Тогда, если можно спросить, зачем вы женились?

«Нам хотелось дружеских взаимоотношений друг с другом, — ответил он. Мы полюбили друг друга и у нас было что-то общее. Мы чувствовали это с наших совместных совсем юных лет, и мы не видели какой-либо причины, почему нам официально не пожениться. Мы подумывали о том, чтоб не жениться, совместно проживать без секса, но это создало бы ненужные проблемы. После нашей свадьбы все шло хорошо в течение примерно года, но наша страсть друг к другу было почти невыносимой. Наконец она стала настолько невыносимой, что я, бывало, уходил прочь. Я не мог выполнять свою работу, я не мог думать о чем-нибудь другом, и бывало мне снились дикие сны. Я стал капризным и раздражительным, хотя ни единого резкого слова между нами не проскользнуло. Мы любили и не могли причинить боль друг другу словом или поступком. Но мы пылали друг от друга подобно солнцу в полдень, и мы решили наконец прийти и обсудить это с вами. Я буквально не могу соблюдать ту клятву, которую она и я дали. Вы понятия не имеете, на что это было похоже».

А как насчет вас?

«Какая женщина не хочет ребенка от человека, которого она любит? Я не знала, что способна на такую любовь, и у меня также были дни мучений и ночи в агониях. Я стала истеричной и начинаю рыдать из-за мелочей, и несколько раз в месяц это превращается в кошмар. Я надеялась, что что-то произойдет, но даже при том, что мы разговаривали об этом, это не приносило облегчения. К тому времени поблизости открыли больницу и меня попросили о помощи, и я с радостью убежала от всего этого. Но это все еще не приносило облегчения. Видеть его так близко каждый день…» Теперь она расплакалась от всей души. «Поэтому мы и пришли, чтобы поговорить обо всем этом. Что вы скажете?»

Действительно ли это религиозная жизнь — наказывать себя? Является ли умерщвление тела или ума признаком понимания? Разве самоистязание — это путь к реальности? Является ли отрицание целомудрием? Вы действительно считаете, что сможете продвинуться далеко с помощью отречения? Неужели вы думаете, что может возникнуть мир с помощью конфликта? Разве не средства имеют бесконечно большее значение, чем цель? Цель может быть, но средства уже есть. Фактическое, то, что есть, необходимо понимать, а не удушать намерениями, идеалами и умными нововведениями. Печаль — это не путь к счастью. Явление, названное страстью, нужно понять, а не подавлять или возвеличивать, и найти замену этому не принесет облегчения. Независимо от того, что бы вы ни делали, любая уловка, которую вы изобретете, только усилит то, что не любили и не поняли. Чтобы полюбить то, что мы называем страстью, необходимо понять ее. Любить означает находиться в непосредственной общности. Но вы не можете любить что-то, если вы отвергаете это, если у вас есть идеи, умозаключения относительно этого. Как можете вы любить и понимать страсть, если вы дали клятву против нее? Клятва — это форма сопротивления, и то, чему вы сопротивляетесь, в конечном счете побеждает вас. Истину нельзя завоевать, вы не можете штурмовать ее, она ускользнет из ваших рук, если вы попытаетесь схватить ее. Истина приходит потихоньку, когда вы не знаете об этом. То, что вы знаете — это не истина, это всего лишь идея, символ, а призрак — это не реальность.

Конечно, наша проблема состоит в том, чтобы понять себя, а не уничтожать себя. Уничтожать сравнительно легко. Вы имеете образец для действия, которое, как вы надеетесь, приведет к истине. Образец всегда — это ваше собственное создание, он соответствует вашим собственным, придуманным вами же условиям, точно так же как и цель. Вы создаете образец, а затем даете клятву, чтобы исполнить ее. Это — в высшей степени бегство от самих себя. Вы — это не тот самоспроецированный образец и все, связанное с ним. Вы — это то, что вы есть фактически, желание, жажда. Если вы действительно хотите возвыситься и освободиться от жажды, вы должны понять это полностью, не осуждая, не принимая. Но это — мастерство, которое приходит только через наблюдательность, удерживаемую в глубокой пассивности.

«Я прочел некоторые из ваших диалогов и могу следовать тому, о чем вы говорите. Но что по существу нам нужно делать?»

Это ваша жизнь, ваше страдание, ваше счастье, и разве осмелится кто-то другой сказать вам, что вы должны или что не должны делать? Разве другие уже не говорили вам? Другие — это прошлое, традиция, созданные условия, часть которых также и вы. Вы послушались других, самих себя, и вы находитесь в этом затруднительном положении. И неужели вы опять-таки будете искать того совета у других, который находится внутри вас? Вы будете слушать, но вы примете то, что приятно, и отклоните то, что болезненно, но и то, и то связывает. То, что вы дали клятву против страсти, является началом несчастья, так же, как увлечение страстью. Но что на самом деле важно, это понять весь этот целостный процесс возникновения идеала, давания клятвы, дисциплины, боли, любое из которых есть глубокое бегство от внутренней бедности, от боли внутренней недостаточности, от одиночества. Весь этот общий процесс — это вы сами.

«Но что насчет детей?»

Снова — нет никакого ни «да», ни «нет». Поиск ответа с помощью ума ведет в никуда. Мы используем детей как заложников в игре нашего самомнения, и мы накапливаем страдание. Мы используем их как другие средства бегства от самих себя. Когда дети не используются в качестве средства, они приобретают значение, которое не является значением, которое вы, общество или государство можете придавать им. Целомудрие не исходит от ума, целомудрие — это сама природа любви. Без любви, делайте, что пожелаете, но никакого целомудрия не может быть. Если есть любовь, ваш вопрос сам найдет истинный ответ.

Они оставались в этой комнате в совершенном молчании в течение длительного времени. Слово и жест достигли своего результата.

Страх смерти

На красной земле перед домом росло множество подобных трубам цветов с золотыми сердцевинами. У них были большие сиреневые лепестки и тонкий аромат. Их бы вырвали в дневное время, но в темноте ночи они покрыли красную землю. Ползучее растение, с зазубренными листьями, которые блестели на утреннем солнце, было полно сил. Несколько детей небрежно ходили по цветам, а человек, поспешно шагнувший в свой автомобиль, ни разу даже не взглянул на них. Прохожий сорвал один цветок, понюхал его и унес с собой, чтобы тут же бросить. Женщина, которая, вероятно, была служанкой, вышла из дома, сорвала цветок и вдела его в свои волосы. Как красивы были те цветы, и как быстро они увядали на солнце!

«Меня всегда преследовал какой-то страх. Когда я был ребенком, я был очень робок, застенчив и чувствителен, а теперь я боюсь старости и смерти. Я знаю, что мы все умрем, но никакие разумные доводы, кажется, не успокаивают этот страх. Я присоединился к „Психическому исследовательскому обществу“, посетил несколько сеансов и прочел, что великие учителя сказали по поводу смерти. Но страх ее все еще во мне. Я даже пробовал психоанализ, но это также не помогло. Этот страх стал для меня настоящей проблемой. Среди ночи я пробуждаюсь от ужасных снов, и все из них так или иначе касаются смерти. Я странно напуган насилием и смертью. Война была для меня непрекращающимся кошмаром, и теперь я по-настоящему очень тревожусь. Это не невроз, но я понимаю, что все, возможно, в него превратится. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы контролировать страх, я пробовал убегать от него, но в результате моего бегства я не был способен стряхнуть его с себя. Мне довелось послушать несколько довольно глупых лекций про перевоплощения и изучать хинди и буддистскую литературу касательно этого. Но всего этого было недостаточно, по крайней мере, для меня. Я только с виду не боюсь смерти, но внутри сидит очень глубокой страх ее».

Какой подход у вас к будущему, к завтра, к смерти? Вы пытаетесь найти суть проблемы или же вы ищете, поддержки, удовлетворяющего подтверждения продолжения жизни или окончательной смерти?

Вы хотите правды или успокаивающего ответа?

«Когда вы ставите вопрос таким образом, я действительно не знаю, чего я боюсь. Но страх остается, причем требует срочного ответа».

В чем ваша проблема? Вы хотите освободиться от страха или вы ищете правду от смерти?

«Что вы подразумеваете под правдой о смерти?»

Смерть — это неизбежный факт, что хотите, делайте, но ее не отменить, она окончательна и истинна. Но хотите ли вы знать правду о том, что после смерти?

«Отталкиваюсь от всего, что я изучил, и от немногих материализаций, которые я видел на сеансах, очевидно существует некоторое продолжение после смерти. Мысль в некой форме продолжается, что сами вы утверждали. Также, как и трансляция песен, слов и изображений требует воспринимающего на другом конце, так и мысль, которая продолжается после смерти, нуждается в инструменте, через который она может выразить себя. Инструментом может быть медиум, или мысль может воплощать себя другим способом. Это все совершенно ясно и может быть проэксперементированно и понято. Но даже при том, что я проник в этот вопрос довольно глубоко, во мне присутствует все еще непостижимое опасение, которое, я думаю, определенно связано со смертью».