Нил Гейман - Лучшее юмористическое фэнтези. Антология

• Название: Лучшее юмористическое фэнтези. Антология
• Автор: Нил Гейман
• Издательство: Издательский Дом «Азбука-классика»
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: ISBN: 978-5-91181-394-9

Впервые на русском языке уникальная коллекция умопомрачительных историй, изобилующих изощренным юмором и богатой фантазией известных авторов, таких как Роберт Шекли, Нил Гейман, Крэг Шоу Гарднер и других. Эта антология собрала под своей обложкой лучшие образцы юмористического фэнтези.

Инопланетянин-банан, расследующий преступление, плюшевые пираты, компьютеризированные ботинки, высокоэнергетические брюки, угрожающие Вселенной, исполняющий любые желания пульт от телевизора, говорящая голова лося… Читателю остается только гадать, что это — фантазия автора или безумный мир за окном!

---

Камера, в которой очнулась Ся Шан-юн, оказалась сырой, вонючей, практически лишенной света, и узница в ужасе решила, что здесь наверняка живут крысы.

Разумеется, это было невозможно.

Будущее не таково. Вы это знаете, и я это тоже знаю.

А люди, живущие в будущем, знают это гораздо лучше нас.

Черт побери, если есть хоть что-то, в чем мы твердо уверены, так это в том, что в будущем чисто.

Все стерильно. Домашние тапочки аккуратно ставят под кровать, прежде чем улечься спать — в 10.15 или даже раньше.

Будущее — это не банановая республика. Согласен, в ближайшие годы нас ждет короткий период неприятностей, с этими аятоллами, духовными пастырями и прочим, но ничто на свете не совершенно, даже утопия.

Там просто не может быть полной крыс камеры со ржавыми цепями и бурыми пятнами на каменных стенах, подозрительно напоминающими засохшую кровь (не слишком давно засохшую). Профсоюзы, правительство, общественность этого не допустят. Будущее — последний оплот аккуратности.

Ся Шан-юн понимала это не хуже нас с вами, и именно поэтому она сидела и дрожала мелкой дрожью, прижав руки ко рту и вонзив ровные белые зубы в костяшки пальцев.

Но, к ее чести, она довольно быстро прекратила это занятие, села на деревянной скамье и испустила крик.

В обнаженную ягодицу угодила заноза.

Ся Шан-юн потрясла головой, чтобы изгнать из мозгов туман. Сквозь крошечное, забранное решеткой окошечко в противоположной стене едва пробивался свет — так сильно оно было заляпано грязью. Лучик сверкнул на струйке какой-то жидкости, бежавшей по стене, сложенной из грубо обтесанных и на ощупь твердых, как железо, блоков, — очевидно, стену сложили заключенные.

— Чушь какая-то, — пробормотала Ся Шан-юн.

Дрожа — вы бы тоже задрожали, проведя всю свою жизнь в зданиях с центральным отоплением и внезапно очутившись нагишом на отвратительном сквозняке, — она спустила ноги на пол.

Это была вторая ошибка, и она тут же горько пожалела, что не осталась на койке.

В этой камере сырыми были не только стены. На полу стояла вода.

Шан-юн поспешно убрала с пола перепачканные ступни и, присев на корточки, обхватила себя руками, чтобы согреться.

Необходимо отметить, что она обладала большой практикой в подобном деле. В ее необыкновенно глупом мире другой человек ни за что не стал бы обнимать ее, так что ей пришлось научиться делать это самой. Никто не обнимает уродливых людей, если можно этого избежать, а люди будущего еще лучше нас преуспели в искусстве уклоняться от того, что, хотя и может порадовать ближнего, не приносит никакой выгоды.

— Скользкие полы, — недоверчиво прошептала Ся Шан-юн. — Решетки на окнах.

Состояние, в котором находилась Ся Шан-юн, описано специалистом по социальной психологии Леоном Фес-тингером[61] как когнитивный диссонанс. Между ее привычными представлениями и обстановкой, в которой она оказалась, возникло непреодолимое противоречие.

Вспомним, что Ся Шан-юн считала существующий социальный порядок безнадежным и полностью прогнившим; она пришла к ужасному решению взорвать главную государственную базу данных при помощи Полосатой Дыры, спрятанной внутри собственного тела.

Да, верно, ей было легче решиться на этот отчаянный поступок — ее физическое тело не представляло для нее абсолютно никакой ценности. Если люди обнимают вас, когда вы грустите, если они считают вас милым, то вы начинаете заботиться о своей красоте и здоровье, и вам это нравится. Последнее, что может прийти вам в голову, — это разнести себя на кусочки ради каких-то политических целей.

И все же даже в самых безумных проклятиях в адрес государства, в самых неистовых анархических фантазиях Ся Шан-юн и представить не могла, что они дойдут до подобного варварства.

— Вы, мерзкие злодеи, — внезапно завопила она во весь голос, спрыгнув с койки на покрытый липкой дрянью пол и бессмысленно молотя по равнодушной каменной стене, — выпустите меня отсюда!

За этим всплеском эмоций последовал такой же внезапный вопль у нее из-за спины.

Короткие черные волоски на шее Ся Шан-юн встали дыбом и попытались было спастись бегством, но из-за корней это оказалось невозможным.

Она, пошатываясь, обернулась и вперилась взглядом в полутьму. Напротив ее собственной койки со стены на толстых ржавых цепях свисала еще одна.

Теперь Шан-юн смутно различила там скорчившуюся обнаженную фигуру, оцепеневшую от ужаса.

— Уйдите от меня, дьяволы, или я вырву вам глаза! — визжал кто-то дрожащим от страха голосом. Внезапно вопль оборвался, сменившись страшными, мучительными рыданиями. — Делайте со мной все, что хотите, но оставьте в покое мой мозг, свиньи, палачи!

Шан-юн удивилась и испугалась. Фигура на койке принадлежала атлетически сложенному мужчине в полном расцвете сил!

Она в два широких шага пересекла комнату, не обращая внимания на отвратительную грязь на полу, хлюпающее под ногами дерьмо, плесень и какие-то мерзкие обломки, впивавшиеся в ступни.

— Эй ты, потише, — убедительным голосом произнесла Шан-юн. — Я тоже заключенная, мой милый вонючка. Просто приди в себя.

— Не подходи, — вскрикнул мужчина-производитель, вытягивая перед собой руки, словно зверь лапы.

Она разглядела его получше — отличный экземпляр. Наверное, его неделями накачивали тестостероном.

— Да заткнись ты, дружище, — успокаивающе обратилась она к собрату по несчастью, пытаясь приблизиться осторожно, как опытный библиотекарь к фанату-читателю, просрочившему возврат книги. Прошлепав по неописуемой гадости, Ся присела на скрипучую, качающуюся койку и ласково обняла человека за плечи.

Мелькнули лапы, и она почувствовала, как ее царапнули по лицу.

К счастью, ногти у незнакомца оказались короткими и тупыми, но все равно он едва не вырвал Шан левый глаз.

Она рывком отбросила его дергающуюся ладонь, одной рукой схватила оба тонких запястья, а другой яростно тряхнула за плечо.

— Слушай меня, псих, собери мозги в кучку. Я не доктор и не шпион государства, и, по-моему, мы оба угодили в одну заваруху.

— Звучит мило, — всхлипнул тупица. Она терпеливо продолжала:

— Меня зовут Ся Шан-юн, я здесь потому, что пыталась рвануть банк данных с помощью Полосатой Дыры. — Это должно заткнуть его. — А ты за что сидишь?

— Сама знаешь, ты, лживая свинья, — промычал он.

Разумеется, это был отвратительный мелкий обыватель. Пятьдесят лет назад с помощью излучения, направленного со спутника, были решены все мировые проблемы — воздействие на ДНК превратило людей в таких вот приятных, ответственных перед обществом, агрессивно миролюбивых, не склонных к конкуренции типов, никогда не забывающих дарить цветы в День матери. Но Ся Шан-юн показалось, что она уловила в его мещанском лице некое суровое изящество, а подобное, по описанным выше причинам, встречалось редко.

Он уставился на Шан-юн заплаканными глазами, в которых, однако, еще теплилась какая-то крошечная искра человеческого достоинства. Ся Шан-юн от этого зрелища необычайно воспряла духом — до сих пор круг ее общения был весьма ограничен.

— Нет, я не знаю твоего имени, — терпеливо внушала она ему, — и считаю, что мы не сможем поладить, если ты скрываешь от меня даже такую малость. — Жалкий мужчина-производитель не ответил. — Ну хорошо, кто ты по знаку зодиака?

Он по-прежнему явно считал, что она лжет.

— Ты и твои прихвостни уже прочесали мой мозг! Зачем вы со мной теперь играете? Вы что, просто садисты? Кончайте со мной и будьте прокляты. Превратите меня в зомби. Вырвите мне мозги, бросьте в мясорубку. Можете выжечь мне лобные доли, очистить кору, как луковицу. Разрушить мой…

— Эй, да успокойся же ты, наконец.

— Искрошите мою ретикулярную активирующую систему, распутайте мою подкорку, ну, давайте! Давайте! А затем отпустите меня — по крайней мере, я уберусь из этого проклятого места.

Он снова разразился душераздирающими рыданиями, сотрясавшими все его тело. В этих рыданиях чувствовалась горечь от новообретенной смелости взглянуть в лицо древним страхам, отвага, подавившая трусость в глубине его примитивной психики, борьба первобытных инстинктов со сравнительно недавно внедренными и не проверенными временем утилитарными общественными ценностями, борьба добра со злом и приятного с неприятным.

Несколько минут Ся Шан-юн провела, вытирая слезы, которыми он орошал ее довольно обширную грудь.

Но, к сожалению, даже самым искренним эмоциональным порывам, стремлению к открытости и доверию приходит конец.

Вполне естественно, что в мозгу Ся Шан-юн начала формироваться параноидальная мысль: а вдруг этот красавец-мужчина, обвиняющий ее в шпионаже, сам шпион, а его примитивный страх — какой-то тщательно продуманный блеф, имеющий целью смягчить ее, сломить ее оборону, заставить проговориться, выдать имена, местожительство, адреса электронной почты, интернет-сайты и прочие координаты ее сообщников (которых у нее все равно не было)?