Лилит Сэйнткроу - Возвращение мертвеца

• Название: Возвращение мертвеца
• Автор: Лилит Сэйнткроу
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38924-7

Что-то неладное творится в Сент-Сити. Маги один за другим гибнут от руки неведомого преступника. Следы ведут в школу «Риггер-холл», с которой у некромантки Данте Валентайн связаны не самые приятные воспоминания. Вместе со своим бывшим возлюбленным Джейсоном она начинает расследование.

Один из самых ярких мистических сериалов последних лет выводит на сцену новую культовую героиню – опытную некромантку и отчаянного борца с разной нечистью Данте Валентайн!

---

«По этой дорожке когда-то шла Полиамур, ведя за собой девятилетнюю девочку и Келлера. Она вела их к Мировичу».

Внутри все сжалось. Дорожка была вымощена камнями; я бежала, стараясь производить как можно меньше шума.

Я как раз преодолела подъем, перемахнув через небольшую выбоину, когда совсем рядом внезапно послышалось короткое и громкое шипение. Я едва успела отпрыгнуть в сторону – мимо меня с шумом и треском пролетела молния и ударила в дом директора.

Это строгое двухэтажное здание, построенное в неовикторианском стиле, давно пришло в запустение. Дом выглядел совсем заброшенным: окна заколочены, краска на стенах облупилась – я хорошо видела это, ибо туман, окутавший дом, словно немного его подсвечивал. Я узнала этот мертвящий голубой свет – я видела его в квартире Сьюкроу. Только на этот раз световое пятно ширилось; шипя и потрескивая, оно занимало все больше пространства. В голове мелькнула мысль – а вдруг это радиоактивное излучение и я получу ожог? Впечатление и в самом деле было такое, словно рядом находился ядерный реактор.

От мощного взрыва я чуть не оглохла. Меня отбросило далеко в сторону, на траву, прижало к земле; из носа потекла кровь.

– Ужас, что там творится, – сказал кто-то невидимый; голос слышался справа, от подножия холма, где рос густой кустарник.

Молния тоже ударила справа, значит, тот, кому принадлежал голос, находился у меня за спиной.

«Серебряный наконечник, наверное, он выслеживает меня по наконечнику».

И четвертому ожерелью, которое лежит у меня в кармане.

– Кто вы? – прохрипел чей-то задыхающийся, словно у астматика, голос.

По спине пополз холодок; руки онемели. Голос звучал как-то странно, искаженно, словно человек говорил с помощью голосового аппарата, – но я его узнала. Тело напряглось и окаменело, пальцы впились в землю; запах сырой травы и свежей земли смешался с пьянящим, пряным ароматом демона.

Дом директора пылал; теперь к небу взмывали уже не голубые, а оранжевые языки пламени, бросая отблески на клубы тумана.

Через несколько секунд он поднялся на холм и увидел меня.

Я услышала дикий, пронзительный вопль.

– Нет! НЕТ! Не надо! НЕ НАДО!

Теперь я слышала другой голос – мягкий баритон, характерный для всех скинлинов. Послышались шаги – потом шумная возня, словно началась драка.

– Кто бы ты ни был, беги! Спасай свою жизнь!

Я и собралась бежать, только не для того, чтобы спасать свою жизнь. Мне нужна была его жизнь.

– …прочь, – прошипел Мирович. – Поди прочь. Знай свое место, мальчишка.

Я не стала ждать, что будет дальше. Я побежала.

Глава 35

Думаю, меньше всего Мирович или Келлер ожидал, что я побегу к зданию столовой. Как и все остальные корпуса, оно было заброшено: заколоченные окна, у стены валяются два столика, с потолка свисают оборванные провода изоляции. Электроника давно вышла из строя, и, чтобы попасть в здание, мне пришлось выламывать дверь – и если скрежет металла и мое собственное пыхтение не привлекли внимания Мировича, то уж следующие мои действия наверняка навели его на мой след.

Я сделала всего несколько шагов, когда вдруг почувствовала под сапогом что-то мягкое и мгновенно выхватила меч. Я взглянула себе под ноги – на полу валялся безобидный спальный мешок. В воздухе пахло мясным супом из консервов и восковыми свечами. Свечами, немытым человеческим телом – и стояла холодная, мерзкая вонь, которую издавал Мирович, вонь от пыли, магии, фекалий, мела и крема после бритья.

Кажется, я нашла его нору. Правда, я не была в этом уверена.

Дрожащей рукой я полезла в сумку. Меч испускал голубое сияние. Лихорадочно роясь в сумке, я никак не могла нащупать освященный мел, хотя хорошо помнила, что я его туда положила. Я физически ощущала, как летит время, как быстро приближается то, что непременно сейчас произойдет; вот оно ближе, ближе, поднимается из воды, чтобы вцепиться зубами мне в ноги.

Наконец я вытащила руку из сумки и глубоко вздохнула, втягивая в себя человеческие и нечеловеческие запахи; мой собственный запах, запах дыма и демона, внезапно закрыл меня, словно щит. Сунув руку в карман, я крепко сжала серебряный наконечник, завернутый в кусок пластика.

От прикосновения холодного металла я вздрогнула и пришла в себя. И сразу присела на пол, сжавшись, словно перед броском. В правой руке я сжимала меч, в левой – наконечник хлыста.

«Зачем мне мел? Я же наполовину демон».

Воздух пришел в движение, завертелись маленькие вихри, послышался треск, слабые разряды, и на линолеуме начал появляться знак, созданный энергией. На это ушло несколько секунд. Когда все было кончено, вокруг меня пылал ярко-красный двойной круг, довольно сносно начертанный энергией, а между кругами извивались слегка измененные глифы пожирателя, созданные Келлерманом Лурдесом. Внезапно все свечи, которые притащил в столовую Лурдес, вспыхнули теплым, приветливым светом. Наконечник загудел, испуская свет и тепло. От кармана, в котором лежало четвертое ожерелье, пошел дым. Мне было не до него; затаившись, я ждала.

Внезапно одно из заколоченных окон с треском распахнулось. За ним другое. Третье. На пол посыпались щепки.

Тишина. Итак, все будет кончено здесь.

«Вы верите в судьбу, Данте Валентайн?»

Я жадно хватала ртом воздух, шрамы на спине ожили и обожгли болью. Клеймо на ягодице заболело сначала слабо, потом сильнее, сильнее, и вот уже я едва не ору от боли. От кармана шел легкий дымок. Я ждала.

Дверь, ведущая в столовую, заскрипела, начала медленно открываться и вдруг с грохотом распахнулась, сорвавшись с петель. И в столовую, неуклюже ступая, ввалился Келлерман Лурдес.

Увидев его так близко, я вспомнила, каким он был в школе – долговязый, неуклюжий, прыщавый скинлин, который всегда держался в стороне, что бы ни происходило. О нем в «Риггере» никогда не шептались по углам и не сплетничали. Его попросту не замечали. Он был человеком-невидимкой.

Глядя на него, я начинала все понимать. Войдя в комнату, Келлер уставился на меня мертвыми темными глазами, в которых вспыхивали колючие голубые искорки; его пухлые отвислые щеки слегка подрагивали.

– Значит, ты уже тогда был пожирателем, – прошептала я, словно вновь стала четырнадцатилетней девчонкой.

Маленькой напуганной девчонкой.

Так вот почему он казался невидимым; вот почему смог подобраться к Мировичу в ту роковую ночь, когда с ним пришли Полиамур и Долорес. Келлер скрывал, что стал пожирателем; и в самом деле – если ты психический вампир, не станешь же ты орать об этом на каждом углу! Нет, пожиратели делали все, чтобы казаться невидимыми, особенно для детей; именно это и делало их смертельно опасными. В какой-нибудь нормальной школе Гегемонии его бы осмотрели, выявили болезнь и подвергли лечению, иначе говоря, спасли, после чего он вернулся бы к жизни нормального, здорового псиона. Но в королевстве Мировича все оставили как есть… и Келлер воспользовался своим состоянием, чтобы убить Мировича, вызвав себе на подмогу еще несколько учеников, а возможно, он вобрал смерть директора в свою психику, навеки превратив себя в пожирателя – или, хуже того, в мула, который тащит пожирателя. В физическое тело, которое везет на себе ка погибшего директора.

Келлер уставился на меня; его лицо было неподвижно, словно деревянная маска. Затем в его глазах что-то сверкнуло – сначала в самой глубине, потом ближе, ближе, и вдруг он заговорил.

– Ты… не… одна… из… них. – Склонив голову набок, он шевелил губами, пытаясь справиться со своим голосом. – Ухо… ди. Уходи… отсюда… Я не могу… удержать…

– Он оседлал тебя, – громко сказала я. – Превратил в раба. Но ведь ты сдерживал его целых десять лет.

Было приятно сознавать, что моя догадка оказалась верной, хотя мне и было немного стыдно оттого, какой дурой я была все это время. Теперь же все стало ясно как день.

– Я не могу… – выдавил из себя Келлерман Лурдес, пуская слюни. Его тело выгнулось в одну сторону, потом в другую, словно внутри его шла жестокая борьба. – Я не могу его удерживать. Больше не могу… ты… беги.

Внезапно его голова дернулась вперед, как у змеи, когда она атакует. Наконечник, который я держала в руке, жег мне пальцы ледяным холодом, но я продолжала его сжимать. И ждала.

От глифов, которые я начертила на полу, начал струиться голубой свет. Из кармана моего пальто выпало последнее серебряное ожерелье, сумев прожечь дырку даже в особо прочной кевларовой ткани. Извиваясь, словно живое существо, ожерелье упало на пол; послышался странный мелодичный звон.

Магические круги начали потрескивать. Голубой свет вспыхнул, словно молния, и тогда я увидела, как задергалось тело Келлермана Лурдеса, когда из его рта, носа, глаз и ушей полезла дымящаяся эктоплазма. Я резко отпрянула назад, но ка Мировича стремительно рванулось ко мне, стараясь достать меня своими когтистыми лапами. Но это был уже не Мирович, сутулый директор-пожиратель, любитель поизмываться над детьми.