Леонид Ашкинази - Человек, который дал имя Государству

• Название: Человек, который дал имя Государству
• Автор: Леонид Ашкинази
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Но Бен-Гурион не только делает успешные политические прогнозы — он действует на их основе. Придя к выводу, что в результате войны уменьшится влияние Англии и возрастет США, он едет туда, чтобы мобилизовать Америку и ее евреев на борьбу за создание еврейского государства. К весне 1942 года ему удалось заручиться поддержкой большинства сионистских организаций Америки. Одновременно с ним в этом же направлении работал Вейцман. И, возможно, что именно совпадение их позиций в этом вопросе оказалось для евреев Америки столь убедительным. Уж очень разными были эти два человека. Вейцман продолжал верить в Англию и полагал, что она и после войны будет главной силой на Ближнем Востоке. Он вообще отводил в своих построениях большую роль западным странам и меньшую — ишуву. Однако в это время отношения между Вейцманом и Бен-Гурионом уже начали ухудшаться. Они действовали все более независимо, и это счастье, что сферы их деятельности мало пересекались. Вейцман вел переговоры с президентами и министрами, Бен-Гурион вернулся в Эрец-Исраэль и работал там. Но друг к другу они все время предъявляли претензии и заметную часть своих сил тратили на «внутривидовую» борьбу.

Кризис в отношениях с Вейцманом был не единственным, в центре которого оказался Бен-Гурион. В партии Мапай возникла фракция, выступавшая с крайних позиций — неделимый Эрец-Исраэль от Ливана до Синая, по обоим берегам Иордана. До какого-то момента эта фракция тянула всех в соответствующую сторону, а потом ее члены просто вышли из партии Мапай и создали свою партию. Бен-Гурион, который в данном случае, как мы видим, занял умеренную позицию, потерял многих своих союзников. Причем, поскольку сам Бен-Гурион издавна считался «крайним» и тянулись к нему такие же, он потерял старых друзей. Но наиболее тяжелый удар был впереди. В августе умер Берл Кацнельсон. Человек, которого Бен-Гурион считал самым близким другом. "Это был настоящий халуц, который в прекрасный узор своей жизни вплел и мотыгу, и меч, и книгу, и труд, и землю". В годы войны на Бен-Гуриона обрушился и еще один удар. Умер его отец, Авигдор Грин.

Каждому из нас приходилось — а если нет, то еще придется — терять близких людей или близких друзей. Первое — вопрос случайности; как поет Городницкий — "Но тому не легче, кто уйдет последним — ведь заплакать будет некому о нем". Но судьба честного человека и политического деятеля — не сахар. Люди меняют свои взгляды и позиции, и тот, кто не притворяется, а живет честно, расходится с теми, с кем работал вместе еще вчера. За удовольствие быть честным приходится платить.

Бен-Гурион был вождем ишува. Молодежь воспитывалась на его идеях. Его речи, статьи и книги распространялись, изучались, цитировались. Он умел командовать, воодушевлять, выявлять все лучшее и возвышенное, что было в людях. Он не умел участвовать в пирушках и вечеринках, сплетничать, говорить комплименты. Он был предельно деловит, он был воплощением Дела. Он был фантастически трудолюбив и работоспособен. Но всего этого недостаточно, чтобы стать великим политиком. Позже мы увидим, чем он был наделен еще.

"Война — это продолжение политики другими средствами". Известное выражение, хотя с таким же успехом можно сформулировать и наоборот: политика — это продолжение войны. Люди не только берутся за оружие, когда не удалось договориться, но и начинают разговаривать, когда убеждаются, что силой не победить. Во всяком случае, из тех двух войн, в которых участвовали в этот момент евреи, одна явно не была продолжением политики, ибо Гитлер ставил себе заведомо недостижимые политические цели, и не очень пытался это скрывать. Он начал войну и он ее проиграл, хотя в этот момент до конца Второй мировой войны оставалось еще немало времени. А необъявленная война, которую вели евреи ишува за свое — и евреев диаспоры — существование, только разгоралась. Для евреев она была продолжением политики, для арабов же — нет. Полезно знать и помнить, что именно арабы отвергали все подряд британские предложения — и это при том, что сами эти предложения учитывали интересы арабов куда в большей мере, чем евреев. Так что при всей внешней «экстремичности» Бен-Гуриона и даже его более «крайних» коллег, на самом деле экстремистами были арабы. Евреи были реалистами.

В течение всех лет войны еврейские лидеры пытались добиться от Британии, чтобы были сформированы именно еврейские части, чтобы они шли в бой под своим знаменем, чтобы приказы отдавались на иврите. И хотя около тридцати тысяч евреев уже сражались с нацизмом в составе британских частей, лишь в последний год войны еврейские части были созданы. И то произошло это в значительной мере лишь потому, что Черчилль сочувствовал сионизму больше, чем предшествующие британские правители.

А в самой Палестине в это время борьба приобретала все более ожесточенный характер. И неспроста — у людей левая рука часто не ведает, что делает правая, а в политике — руки не знают, что думает голова, и делают свое. Пока британские верхи разрабатывали планы раздела Палестины и создания еврейского государства, британские власти в Палестине проводили все более жестко и жестоко политику ограничения эмиграции. В ишуве росло недовольство, и в итоге вооруженная группировка Лехи (Лохамет херут Исраэль, Борцы за свободу Израиля) встала на путь террора. Естественно, у нее нашлось достаточно сторонников, особенно среди молодежи. Члены этой группировки действовали с необыкновенным мужеством, и, несмотря на серьезные потери (в том числе англичанами был убит руководитель организации Авраам Штерн), она в итоге выросла в успешно действующую экстремистскую подпольную организацию, беспощадно расправлявшуюся с англичанами. В 1944 году на путь террора встала более умеренная организация — Эцел. И неспроста — ее возглавил бывший руководитель Бейтара Менахем Бегин (к этому моменту он уже успел отсидеть в сталинских лагерях). Бен-Гурион выступал в принципе против террора и, поскольку договориться с экстремистами не удавалось, дело шло к вооруженному столкновению.

Хагана начала захватывать членов Эцела и Лехи, а после убийства бывшего британского комиссара по делам Ближнего Востока лорда Мойна — допрашивать, избивать, в некоторых случаях — пытать. Сейчас трудно сказать, кто был прав, а кто виноват. Разумеется, угроза ответных терактов сдерживала англичан. Разумеется, на фоне экстремистов Бен-Гурион выглядел более примерным. Разумеется, многие возлагали ответственность за теракты на "евреев в целом". Так или иначе, Хагана начала охоту на экстремистов, Бегин отдал Эцелу приказ не выступать против Хаганы (проявив большую разумность), и за несколько месяцев с экстремистами было покончено. Интересно, что население ишува, в целом не поддерживавшее идею террора, тем не менее не откликнулось на призыв Бен-Гуриона — не давать пристанища террористам, передавать их властям. Простые люди не хотели становиться предателями, да и члены Пальмаха не все соглашались участвовать в акции. И вот что важно — Бен-Гурион проповедовал в данном случае умеренный путь в политике, но экстремистский путь в его реализации. Такая позиция немного напоминала позицию некоторых деспотий Южной Америки, «хунт» — умеренный капитализм, но проводимый неумеренным путем — путем диктатуры; в России это называют "латиноамериканский путь" и, кажется, именно по нему идут. Ирония судьбы состояла в том, что пройдет совсем немного — меньше года — и Бен-Гурион отдаст теперь уже Хагане приказ начать вооруженную борьбу против англичан.

Но пока этого не знает даже он. Вторая мировая война кончилась, шесть миллионов евреев уничтожено нацистами, и, казалось бы, мир должен содрогнуться. Британия должна, казалось бы, открыть ворота Палестины хоть теперь, чтобы вывезти из пропитанной антисемитизмом Европы тех, кто чудом выжил. А если Англия будет упираться — есть же Америка, она сочувствует евреям, ей вроде бы незачем лебезить перед арабами, она надавит на Англию… Наверное, Бен-Гурион рассуждал так или примерно так. Но что произойдет дальше? Когда Государство будет создано? Наверняка начнется война с арабами, и, чтобы победить в ней, ишуву нужна армия. Между тем Англия не спешит с организацией национального очага для евреев, Америка тоже ведет себя как-то непонятно, и Бен-Гурион заявляет: "В Эрец возможно сопротивление, если Лондон (даже(под давлением Америки не поспешит изменить проводимую им политическую линию".

Теперь Бен-Гурион занимается триединым делом — он добывает деньги на оружие, он добывает оружие и оборудование для его производства, он строит армию. Он встречается с американскими миллионерами, и ему удается убедить их и в том, что война с арабами будет, и в том, что потребуется оружие и военная промышленность, и в том, что на все это нужны деньги.

При чтении книг о Бен-Гурионе создается впечатление, что главные деньги для Государства добывал он. Когда читаешь о Голде Меир, создается впечатление, что главной добытчицей была она. Мораль — больше читать разных книг.