Джеральд Старк - Заложники Рока

• Название: Заложники Рока
• Автор: Джеральд Старк
• Жанр: Героическая фантастика

---

«Корона и посох» снова открылась, и месьор Далум, хотя и изрядно спавший с лица, по-прежнему торчит за стойкой. Между прочим, именно в нашей любимой таверне я обнаружил Темвика Магнуссона. Он вернулся в Вольфгард одним из первых — никакое Проклятие не в силах победить врожденное здравомыслие этого человека. Он пребывает в своей прежней должности управляющего коронным замком и настойчиво пытался уговорить Эртеля не разбрасываться коронами направо и налево, а повременить немного. Убеждения не помогли: если уж Эклингу взбрело чего в голову, он от своего не отступит.

Эртель проводил нас до Ундола, после чего мы расстались. Он забрал с собой госпожу Раварту, и они ушли в леса — в зверином облике. Надеюсь, они отыщут подходящее убежище, чтобы перезимовать: Диса утверждает, зима в грядущем году будет долгой и холодной. Я ей верю — погоду она предсказывает безошибочно…»

Послание третье

Написано своеручно наследником Трона Льва Коннахаром Канахом, предназначено правителю Аквилонского королевства Конану I Канаху. Отправлено в 1 день Второй летней луны 1314 года из форта Чандар (область Чохира Закатной марки). Доставлено в Тарантию и вручено Его Величеству в 20 день Второй летней луны 1314 года.

«Отец,

сим письмом шлю тебе привет и низкий поклон из нашей пограничной глухомани в блистательную Тарантию.

Прежде всего, извини за длительное молчание — тому имелись причины. Расстались мы, ты сам помнишь, довольно прохладно и при не самых приятных обстоятельствах. Признаюсь, первое время по прибытии в форт я тосковал ужасно, садился за письмо чуть не каждый вечер и выходила такая слезливая ерунда… Если бы наш тарантийский библиотекарь месьор Невдер узнал, какое количество дорогого пергамента я в сердцах отправлял тогда в огонь, то проклял бы меня почище Исенны (не к ночи будь помянута последняя личность). Наконец на самого себя крепко озлившись, я дал зарок не брать в руки перо и не подходить к чернильнице до тех пор, покуда не пройдет душевная смута и утраченное спокойствие не вернется ко мне. А поскольку наилучшим средством для восстановления душевного равновесия является работа, и чем она тяжелее, тем лучше, твой сын немедленно по прибытии в форт Чандар погрузился с головой в кипучую деятельность самого разного рода — начиная от самоличного обучения новобранцев и заканчивая проверкой счетов на поставляемую в гарнизон провизию.

Весьма скоро сделалось мне не до терзаний, а потом и не до писем — ибо пальцы мои за последнее время более приучены к плотницкому топору и прямому нордхеймскому клинку. Впрочем, с луком я теперь тоже управляюсь сносно. Даже сам Наставник Тегвир из нашей воинской школы не нашел бы, к чему придраться — на тридцати шагах уверенно кладу стрелу в мелкую серебрушку.

Однако все по порядку.

Как ты помнишь, год назад после известных событий я настойчиво просился в самую глушь, подальше от людских глаз и поближе к простой грубой воинской жизни, чтобы набраться немного ума и житейской мудрости — а заодно попытаться разобраться в себе. Вы с матушкой тогда в конце концов уступили, и за это я вам по сию пору признателен. Форт Чандар в Закатной Марке, после краткого совещания с ветеранами пиктских кампаний, был признан наиболее подходящим местом для молодого аристократа, начинающего службу с азов: в меру благоустроен, в меру безопасен, поставлен, можно сказать, на самом краю света невесть зачем и остро нуждается в притоке свежих людей, ибо прежние вояки частью спились, частью состарились. И вот, получивши напоследок новенькие нашивки полусотника (хвала Митре, что за некую драку меня разжаловали из центурионов, хорош бы я был сотник, как теперь понимаю…), заботливо снабженный конем, доспехом и всем прочим, что может понадобится воину в походе, я отправился в путь, сопровождаемый верным оруженосцем в лице Юсдаля-младшего.

Так вот, отец, докладываю: благословенный богами форт Чандар, что в области Чохира, на границе с Боссонскими Топями — жуткая дыра. Знающие люди говорят, что и прочие ничуть не лучше, но все же: вообрази себе деревню в два десятка кособоких, крытых соломой хибар, зимой по самые окна утопающих в снегу, весной и осенью — в жидкой грязи, а летом в желтой пыли, едкой и при малейшем ветерке скрипящей на зубах, как точильный порошок. Представь далее эдакую игрушечную крепостцу: квадрат кое-как смётанных на скорую руку бревенчатых стен, сотня шагов в ширину и в длину, с четырьмя хлипкими башенками по углам и пузатой трехэтажной хороминой, каковую хоромину наш сотник гордо именует донжоном; с оплывшим рвом и частоколом, сквозь который иногда в поселок забредают дикие свиньи. Прибавь к этому единственную дорогу, по которой летом и осенью раз в две-три седмицы приползает небольшой караван с припасами — или не приползает, если на дороге пошаливают грабители.

Грабители-пикты почитаются здесь за сущую безделицу: во-первых, они редки, а во-вторых, сообразно низменным обычаям своего дикарского племени, не задерживаются на одном месте и почти не берут добычи — перестреляют отравленными стрелами караванщиков, распотрошат вьюки и растворяются надолго в своих болотах. Куда хуже, если дорогу оседлает банда местных — эти устраиваются на доходном месте по-гандерски основательно, надолго, в глубоких подземных схронах и могут устроить настоящую голодную осаду форту. Если такое случается, мы сперва отправляем следопытов, дабы те сыскали укромное лесное логовище бандитов, а уж затем устраиваем на злодейское гнездо внезапный налет. За прошедший год подобные вылазки пришлось делать дважды. В последней мы потеряли четверых, зато из грабителей не ушел ни один.

Свой роскошный тяжелый доспех из клепаной кожи я очень скоро сменял у купцов на три ящика арбалетных болтов для стрелков и лук для себя. Лук просто великолепный: легкий, наборный, шестьдесят фунтов силы на тетиве при натяжении в двадцать два дюйма, с прекрасным точным и дальним боем, и он уже несколько раз пригодился мне по-настоящему — а вот всяческий доспех, кроме разве самого легкого кожаного, в наших болотах совершенно бесполезен. Следопыты, гордость наша и надежда, предпочитают уходить в лес одетыми по-охотничьи, лишь с луком за спиной и ножом на поясе. Да, кстати: живописуя здешние пейзажи, я совершенно забыл про моих бравых вояк! А ведь без них картина будет неполной.

Гарнизон составляет без малого сотня бойцов, из коих треть — седоусые ветераны и четверть — лесные следопыты. Последние вроде бы даже и не воины, а какая-то смесь охотника, лазутчика и еще демон ведает чего, но без них нам пришлось бы куда как туго. Многие здесь уже давно, у некоторых в поселке семьи. Болотная жизнь накладывает на людей неизгладимый отпечаток. Посмотрев на иных вояк, не сразу и поймешь, что перед тобой аквилонский легионер — ни выправки, ни лоска, самый что ни на есть обыкновенный землепашец… пока не доходит до боя. Есть также два десятка совсем необученных новобранцев, их прислали в Чандар незадолго до меня. Разумеется, их сплавили под мое начало — а как же, столичный полусотник! Признаться по правде, мне самому вместе с ними пришлось всему учиться заново. Но прошел год, и вот стараниями десятников из многих, как ни удивительно, получились очень неплохие воины — а я, наконец, стал командиром не только по нашивкам… И я все-таки добился того, что мы подновили частокол и углубили ров, а также кое-где заменили подгнившие участки стен. Теперь Чандар выглядит чуть более похожим на настоящую крепость. Следопыты забили ледник копченым мясом на зиму, и… Впрочем, боюсь, эти подробности тебе будут уже неинтересны.

Словом, отец, теперь ты понимаешь, почему у меня не было времени вынуть перо и чернильницу из сундука.

Теперь о личностях, памятных нам обоим.

Ротан держится молодцом и отнюдь не жалуется, чуть не всякую седмицу ходит в лес, пускай пока что в паре с более опытным наставником, успешно учится читать следы и метает ножи так, что любо-дорого глядеть. У меня, например, так не выходит, хотя на мечах я неизменно беру верх. Думаю, старший Юсдаль, встретив нынче своего отпрыска, далеко не сразу признал бы сына в этом длинном, белобрысом, обманчиво нескладном юнце с хищной усмешкой, на чьем счету уже с десяток лично добытых пиктских ушей. Кстати, Ротан просит передать свой нижайший поклон сестрице Меллис и интересуется, не выскочила ли та замуж. Если выскочила, то за кого из двоих настырно увивавшихся за ней пуантенцев — за Ларберу или за младшего Эйкара? Или еще за кого-нибудь? Меллис у нас девица умная и расчетливая, наверняка выберет того, кто лучше ее обеспечит, так что ставлю на Кламена. Помнится, когда его привезли из Рабиров в Орволан, она весьма старательно хлопотала над этим полутрупом, пытаясь вернуть его к жизни… К тому же Эйкары входят в клан Золотого Леопарда, а это многое значит. Меллис еще грозилась составить подробную хронику наших приключений прошлым летом — и как, выполняет она свое обещание? Было бы прелюбопытно узнать, как наши старания, страдания и метания выглядели со стороны.