Дмитрий Вересов - Возвращение в Москву

• Название: Возвращение в Москву
• Автор: Дмитрий Вересов
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-061035-8, 978-5-9725-1606-3, 978-5-226-01235-8

«Возвращение в Москву» – это вересовская «фирменная» семейная история, соединенная с историческими легендами и авторской мифологией столицы. Здесь чеховское «в Москву, в Москву!» превращается в «а есть ли она еще, Москва-то?», здесь явь и потустороннее меняются местами, «здесь происходит такое, что и не объяснишь словами»…

---

– Ты у меня самая умная девочка! – восхитился Михаил Муратович. – И я до сих пор не замечал в тебе способностей к теологической казуистике, прошляпил! Но! Но ты забываешь, что в этих самых книжках, которые ты, походя упомянув, однако, не назвала, говорится также и о том, что человек – это такое существо, в котором уживаются два начала, божественное и наоборот. Вот таким образом и уживаются! Впрочем, и спорят. Единство и борьба противоположностей, как учат нас классики. А мудры!!! Опять убеждаюсь, что мудры!

– Браво, папочка! – фыркнула Ритуся. – Под старость лет ты убедился наконец, что человеческая натура полна противоречий, и противоречия эти, словно пауки в банке, заключены в телесной оболочке. И тут уж – кто скорее финиширует, кто кого успеет сожрать или подчинить себе до того, как подохнет. Эти «борения», насколько я понимаю, и называются свободой выбора, свободой воли. И мы еще должны отвечать за то, что в нас понапихали?! Уж лучше грезы, иллюзии, сон…

– «Сон разума рождает чудо-о-овищ», – сладким голоском пропела Юлька, глядя в потолок.

– Я рад, Юлия, что на тебя произвела впечатление графика Гойи, хотя ты и растрепала редчайшее издание, – проворчал Михаил Муратович, озадаченный и огорченный тирадой старшей дочери. – Кстати, плодотворная тема – о «сне разума» можно было бы подробно побеседовать…

– Ну уж нет, папа! – возмутилась Юлька. – Разум наш утомился уже думать и сейчас уснет и породит химеру какую-нибудь. Евгения Павловна вот-вот подаст горячее – вовсю гремит на кухне. А тем, кто набил живот и уже пузырится от газировки, – грозно посмотрела Юлька в сторону мальчиков, – предлагаю поиграть в рулетку. На вопросы. Мы привезли такую штуку из Риги – маленькая, но как настоящая, с блестящими штучками. Ну?!

Юра и Виктор быстро переглянулись и с надеждой уставились на Михаила Муратовича, позволит ли. Принимать участие в странном разговоре, происходящем за трапезой, они не решались и, мало что улавливая в невозможной смеси семейной дидактики и доморощенной философии, опасались сказать чушь и чувствовали себя неловко. А потому отдавали дань газированным напиткам с сиропами и Евгеньиной стряпне, когда удачной, когда нет, и розовели под насмешливыми взглядами расфуфыренной по случаю гостей Юльки.

– Удивительно, Юлия, как это за тобой всегда остается последнее слово? – добродушно округлил глаза Михаил Муратович, поправляя на коленях крахмальную салфетку в предвкушении запеченного с грибами мясного рулета под соусом из красного вина. – Учтите, юные дипломаты, Юлия Михайловна у нас азартна и, боюсь, беспринципна на пути достижения цели. Она страшно любит выигрывать и ничуть не доверяет Фортуне.

Хроника моего возвращения

Мы в саду за домом в осенней утренней темени. Юлькина щека у моего плеча. Холодновато, и я обнимаю ее, кутаю в полы старого пальто, согреваю и согреваюсь сам, уткнувшись в ее смоляную гриву. Но мне приятнее запах прели и сырости, чем душная тропическая экзотика, которой она обрызгала волосы. Я тяну молчание, сколько могу, потому что прекрасно знаю, зачем Юлька вылезла в сад ни свет ни заря и о чем сейчас пойдет речь. Но Юлька-то – человек дела, к созерцанию не склонна, и пауза для нее томительна, как пустота. И она атакует, пока мягко:

– Юрка, ты много спрашиваешь, прямо-таки выпытываешь, но вытащить тебя куда-нибудь – адова работа.

– Но ты же отвечаешь на мои вопросы. Весьма подробно и даже остроумно. Я вполне в курсе событий.

– А я мужняя жена или кто? Кстати, это бред, что ты в курсе событий. Со стороны вовсе не виднее. Чтобы быть в курсе, надо подышать атмосферой этих событий, повращаться, пообщаться. А потом сколько угодно упражняться в остроумии, ехидничать и жонглировать абсурдными выводами. Я тебе вовсе не обещала, что буду век вековать на даче, хотя и нежно мною любимой. Меня тоже может тошнить и пучить от светского коктейля, но есть еще и работа. Туса – совокупность безмозглая, держится роем на одних неведомых инстинктах. Туса забывает тебя моментально: стоит только не появиться три-четыре раза, и все. А туса, между прочим, главная опора моего бизнеса. Не будет туса ходить в мои рестораны, в «Ларчики» мои, так и никто не будет, хоть ты изрекламируйся, хоть наизнанку вывернись и сама себя свари со специями, обсыпь золотой стружкой, воткни в середину павлинье перо и подай как фирменное блюдо. Это необъяснимо с позиций разума, но факт. Да и ты тут закисаешь, и не спорь, пожалуйста. Давай-ка, Мареев, куда-нибудь выберемся. Блеснем в обществе.

– Чем я, по-твоему, могу теперь блистать? Помнишь, когда я еще только поступал в интернат, в девятый класс, ты устроила мне экзамен по этикету? Сейчас я где-то на том же жалком уровне, все забыл, чему учили, дик и неотесан. Только позориться. Я лучше малинник почищу, костерок разожгу…

Ноябрь, промозгло, но настоящего холода пока не было. За домом, там, где мы обнимаемся сейчас, в уголке, где никогда не появляется Евгения и где не бывает ветра, все еще живы какие-то непритязательные рыжие цветочки. Такие яркие в пасмурном мире поздней осени. Посреди клумбы, в не срезанных обвисших хризантемах, любит сидеть приходящий кот Вася, мой нынешний приятель, бурый и неряшливый, как и увядшие хризантемы. Иногда он по-хозяйски заходит в дом и, к негодованию престарелой бездельницы Евгении, чешется на кухне и вылизывается. Я бы его отмыл и вычесал, но, боюсь, тогда приятельству нашему придет конец. Вася – родственная душа. Я тоже, оказывается, не люблю, когда меня кто-то отмывает и вычесывает. Процедура унизительная, постыдная.

– Чем блистать?! Не прибедняйся, пожалуйста, будто сирота казанская! Юрка, чем может блистать мой кумир?! Все уже знают, что ты мой кумир, а не дворник, не истопник и не садовник, как ты себе вообразил почему-то. Да пропади он пропадом, твой малинник!!!

– «Не заводи себе кумира, кроме домашнего питомца»… Есть такой мудрый завет. Куда ты меня тащишь?

Она понимает, что я уже сдался, а потому делает вид, что не замечает моей желчности, обидной для нее. Она знает, что я, в конце концов, справлюсь с собой, но не знает, чего мне это стоит.

– Только не бросайся на меня с граблями! Пойдем в казино.

– Куда?!!

– К Андрону Парвениди. Очень респектабельно.

– Юлька!!!

– А что такого?

– Чтобы респектабельно проиграться, мне нужно покрасить десяток-другой соседских машин. Или наоборот – не покрасить, а пригрозить, что покрашу. Может, хозяева откупятся со страху?

– Вернее второе, – хихикает она. – Господи, Юрка, неужели ты так злопамятен? Никогда бы не подумала. И хватит уже. У нас с тобой общий счет в банке. Общий! Будь добр, помни об этом.

– Я помню.

Должно быть, я как-то не так ответил, не смог удержать интонацию, и Юлька взрывается:

– Юра!!! Я живу с сознанием того, что должна тебе. Я тебе должна! А не ты мне. Деньги тут ни при чем. Это так, вроде воздуха, не нами придумано. Так получилось, что я попала в струю, воспользовалась старыми папиными связями. Его еще кое-кто помнил, когда я начинала свои ресторанные делишки. Поэтому мне не пришлось особо усердно землю рыть, все сложилось само собой, пролился золотой дождь, и теперь надо лишь чуть-чуть шевелиться, чтобы он не иссяк, – вот и вся моя работа. Но если ты меня исподтишка проклинаешь, то гори оно все ясным огнем!

Ничего она мне не должна – ни денег, ни воздуха, ни самой жизни. А страшные тайны у нас с нею, точно, общие, все равно что счет в банке. В таком банке, где кредит погашается последним ударом сердца. А может, и нет.

– Юлька, как это я тебя проклинаю?!

– А если нет, то перестань копаться в дерьме. Мне твои комплексы уже поперек горла. Поперек всего! Они противоестественны. Это извращение какое-то, ходить целыми днями в старом пальто, молчать и чесать траву граблями. Если так будет продолжаться, то скоро ты перестанешь со мной спать из идейных соображений. И этого я боюсь больше всего.

– Не бойся.

– Вот и спасибо тебе. Так мы едем? Сегодня вечером большая игра. То есть, может, и не игра, это другое. Просто популярного народу будет много, демонстрация драгоценностей и вечерних туалетов от всяких там шанелей-армани-диоров. Не хочешь, не играй, это необязательно.

– А я бы сыграл. Мне, случается, везет в «двадцать одно» и в покер. Но я не мастер. Сколько ты разрешишь мне проиграть?

– Сколько хочешь по такому случаю… Ну ладно. Тысяч пятьдесят. Чую я, у тебя зреют авантюрные планы. Учти, будь добр, что зарабатывать игрой – дурной тон, а для того, чтобы действительно выиграть, придется самому стать владельцем игорного заведения.

– Для чего же туда ходят?

– Демонстрировать свою состоятельность и выдержку. Красиво отдохнуть. У Андрона можно красиво отдохнуть.

– Я все время слышу: Андрон, Андрон… Он тебе кто, радость моя? Не расскажешь ли?

– Не любовник, как ты подумал, и никогда им не был. Мы втихаря приятельствуем, испытывая взаимную симпатию. Хм! Два таких же товарища по несчастью, как ты и твой Вася.