Кристина Камаева - Последняя принцесса Нуменора

• Название: Последняя принцесса Нуменора
• Автор: Кристина Камаева
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Во времена Второй эпохи Средиземья обитель богов, заветный Валинор, еще находилась в зримом мире.

---

Он очнулся в темной выси, где сияли равнодушные звезды. В его кожу впились когти, время остановилось. Пять назгулов летели высоко в холодном небе, и Терлок умирал много раз, когда черные твари выпускали из когтей легкую ношу, а потом снова подхватывали ее, прекращая стремительное падение. Долго играли назгулы в эту странную игру, пока не опустились вниз, в степи, перед одиноким деревом. Как в тумане слышал Терлок гулкий голос, вещавший ему приговор, и не мог определить, кто говорит с ним: то ли Саурон, то ли разгневанный Создатель, то ли еще кто-нибудь. «Ты хотел быть властелином мира, и наказан… Ты жаждал бессмертия, и оно тобою получено… но ты проклянешь его много раз… Перед тобой ненасытное дерево, сейчас мы опустим тебя в дупло, и вы будете едины: твои ноги прорастут в корни, где будут гнить, и черви отложат в них яйца, жуки поселятся в твоем сердце. Но ты не умрешь, ты выстоишь вместе с деревом студеную, ветреную зиму и сухое жаркое лето… такова судьба предателя».

И он был опущен назгулами в дупло, и деревянная тюрьма сковала его измученное тело, и он плакал, потому что хотел умереть. «Плачь, Нуменор, и плачь, Средиземье, — проносилось у него в голове снова и снова, — ибо вам неведомо, что грядет, ибо не знаете, кто приближается к благородному трону. Он ненавидит меня и вас ненавидит. Он и есть сама ненависть, уничтожающая все живое. А вы слушаете его с удовольствием, когда он смеется над вами».

Дерево сжимало его все крепче, стараясь придать ему свою форму и выжать последние соки. Кости рассыпались и кололи его изнутри. «Я пакостил, шпионил, отравлял жизнь другим, я лгал, шантажировал, подводил людей, которые были добры ко мне. Но многие еще хуже, Господи. Если можешь, убей меня»

Назгулы, выполнившие поручение Саурона, взвились в небо черной стаей и прокричали торжествующе — их вопль, вселяющий ужас, донесся до лагеря Ар-Фаразона. Уже рассвело.

— Эй, — вздрогнул Фаразон, — твои слуги угрожают мне?

— Нет, — покачал головой Саурон, — вы в безопасности, мой повелитель. — Саурон потянулся довольно. — Терлок наказан.

Начался дождь, сначала слабый, потом грозовой. «Небо, сжалься», — молил Терлок. Раскаты грома сотрясли Среди-земье. Расширенными от удивления глазами Терлок наблюдал ослепительную вспышку света — это молния ударила в его дерево. «Он един. Он сострадает», — благодарно прошептал Терлок. Дерево сгорело дотла, и он вместе с ним. Никто не вправе в этом мире выносить приговор другому.

Весть о победе Ар-Фаразона, вопреки ожиданиям, была воспринята в Линдоне нерадостно. Все надеялись на битву, в которой Саурон будет повержен и уничтожен. Случилось иначе, Саурон сдался, и король взял его в плен. Ар-Фаразон объявил, что не будет спускать с него глаз и заберет с собой в Нуменор. Многие эльфы видели возвращение короля в Умбар. «Саурон закован в цепи, — докладывали они, — но король обращается с ним как с другом: он подолгу беседует с ним наедине и угощает его лучшей пищей. Когда мы вспоминаем, сколько горя причинил нам Черный Властелин, то сердце обливается кровью. Не такого исхода мы ожидали».

— Можно гарантировать, что в скором времени они договорятся объединиться против нас, — вздохнул Гил-Гэлад.

— Такое не случилось бы раньше, — грустно заметил Чайлдин. — Если Саурон ищет путь к сердцу короля Нуменора, значит, он вполне уверен в испорченности человеческой расы и, следовательно, в своей победе.

— О! Он умеет убеждать! — воскликнула Мириэль. — Если ему не удалось взойти на нуменорский трон с моей помощью, то кузен, падкий на лесть, усадит его рядом с собой.

— Одно хорошо, — вставил Лотлуин, который в любой ситуации находил что-то положительное, — король увезет Саурона из Средиземья.

— И превратит мой Нуменор в Мордор! — возмутилась Мириэль.

— Не возмущайся, принцесса, тебе всегда найдется место среди гостеприимных эльфов, — заверил ее Лот.

— Но это моя земля, я отвечаю за свой народ, — еле слышно произнесла Мириэль.

Гил-Гэлад внимательно наблюдал за ней. Он слышал, что Юниэр покинул ее и ушел с какой-то колдуньей из Страны Вечных Льдов. «А была такая любовь, — думал эльф. — Теперь, когда сердце ее опустело, она вспомнила о своем предназначении, о своей земле. Но что может сделать эта хрупкая, обиженная девочка, когда враги ее столь могущественны?»

— Мы должны поспешить, — настаивала Мириэль, — нельзя допустить, чтобы Саурона живым привезли в Нуменор, надо действовать, пока Фаразон окончательно не подчинился его воле.

— Фаразон сейчас на гребне власти, он еще сильнее, чем был прежде, — прервал ее речь Гил-Гэлад. — Победой над Сауроном он завоевал сердца многих нуменорцев и людей Средиземья, даже тех, кто прежде его недолюбливал. Разве ты не понимаешь, для них он сейчас герой на все времена. Саурон под его защитой в полной безопасности.

— Вы, эльфы, слишком много рассуждаете! — вспылила Мириэль. — У нас, де, такой сильный противник, что нет смысла ему сопротивляться. Но ведь и мы обладаем какой-то силой. Надо как следует подумать и уничтожить эту парочку. Они уязвимы. Они смертны.

— Уничтожить Саурона не так просто. Ты же сама пыталась. Тут нужна магия и сверхъестественная осторожность,? — возразил Гил-Гэлад — а если ты выступишь против Ар-Фаразона, то твой же народ тебя растерзает. Ты никто для них сейчас — самозванка, он — их кумир. Люди изменчивы, не спорю. Но даже им необходимо несколько лет, чтобы понять свои ошибки. Многие годы пройдут, прежде чем Фаразон приведет государство к закату, а Саурон обратит их в свою веру. И когда люди будут жить все хуже и хуже, они возмутятся и станут думать, что однажды произошла непоправимая ошибка. Они обвинят в своих несчастьях короля и возненавидят его. И тогда твое время придет. А сейчас этот геройский король и его могущественный пленник льстят их мелкому самолюбию. Им этого достаточно.

— Мы должны ждать, пока эти двое приведут Нуменор к гибели? — изумилась Мириэль. — Вместо того чтобы спасти его?

— Невозможно спасти того, кто не хочет быть спасенным,? — уверенно возразил Гил-Гэлад. Мириэль поняла, что ей никогда не убедить Перворожденных. Она осознала, что говорит с ними на разных языках. «Они поучают меня, — думала она, — наверное, так и должно быть. Для них я словно младенец на фоне прожитых ими лет. Но Нуменор — это страна людей. Я не могу допустить, чтобы он погиб».

Позже она пристала с расспросами к магу:

— Чайлдин, объясните мне, неужели вы тоже не можете извести Саурона? Вы же великий маг!

— Дитя мое, — вздохнул Чайлдин, — я пробыл в плену у Саурона десять лет. Все эти годы он не оставлял меня, он ведь тоже силен в магии, а раз так, он может проникнуть в сознание другого мага и уничтожить или заблокировать слова и формулы, хранящиеся в памяти. Он атаковал меня бессчетное множество раз, и я истратил все силы на охранную магию. Увы, я так истощен, что мне понадобится несколько лет, чтобы восстановить утраченную силу. Да и вряд ли я буду таким, как прежде. — Чайлдин устало улыбнулся. — И еще одно, но важное обстоятельство ты должна знать: никогда моя магия не была направлена на уничтожение. Я защищаю, помогаю, улучшаю и украшаю. А причиняющим вред кому-либо, даже самому последнему злодею, я не могу себя представить. Чтобы совладать с Сауроном, нужен маг-воин.

— Вы убиваете меня, — вздохнула принцесса, — неужели вы не способны возненавидеть Саурона и после того, что он сделал с вами и тысячами других лучших из лучших детей Илуватара?! У вас не закипает кровь, сердце не требует возмездия?

— Может, это наивно, — Чайлдин пожал узкими плечами,? — но мне кажется, что на любое, даже бесконечно злобное существо, может сойти благодать, и оно потянется к свету и теплу других и поймет, что было несчастливо, потому что блуждало одиноко среди тьмы и не имело друзей. У всех есть шанс измениться, Мириэль, у всех.

— Я бы не стала ждать исправления злодея, который увечит и истребляет невинных людей, — упрямо возразила принцесса. — Чайлдин! Пожалуйста, передайте мне ваши знания! Огонь отмщения, жажда справедливости переполняют меня. Я могу быть магом-воином и принести избавление людям. Возьмите меня в ученицы. Вы же знаете, у меня есть дар.

— Да, у тебя есть дар, перешедший к тебе по наследству от Феорены, — улыбнулся Чайлдин. — Но осознаешь ли ты до конца, о чем просишь меня? Посвятить себя магии — это значит отречься от всего прочего. Магия — это не забава, она приручает тебя, затягивает в такие глубины, что и представить страшно. Она требует большой сосредоточенности и неусыпной бдительности. Магические знания необходимо контролировать, иначе магия подчинит тебя и будет твоим властелином, а это ведет к саморазрушению и пагубной практике. Магия заберет все твои силы и время, в твоей жизни не будет места ни для любви, ни для друзей. Ни для радостей жизни, ни для огорчений.