Олег Гончаренко - Москва, которую мы потеряли

• Название: Москва, которую мы потеряли
• Автор: Олег Гончаренко
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-047349-6, 978-5-271-18597-7

Столетиями приумножала свои красоты древняя Москва; величаво возносили ввысь малиновый колокольный звон сорок сороков ее церквей, гордо тянулись к ясному небу их золотые купола... Испокон веков исконная столица России была духовным центром страны, в ней свято сохранялись обычаи и законы предков. Но вот пришел XX век, а вместе с ним и новая власть, отринувшая прошлое и оставившая в нем Бога. Полетели наземь купола и колокола, осыпались древние стены, затерлись намоленные лики... Но человеческая память сильнее забвения; она зовет нас взглянуть на пережитое и вспомнить то, что мы потеряли – и многое, увы, безвозвратно...

---

Патриарх Московский и всея Руси Тихон

Представители богоборческой власти вынесли изо всех приделов Петропавловского храма чуть более пуда драгоценностей, в том числе богослужебные сосуды. В августе того же года о. Иоанн был арестован по обвинению в «контрреволюционной агитации». Это было довольно стандартным обвинением, применявшимся к священнослужителям. Их проповеди могли быть всегда превратно истолкованы заинтересованными лицами, а возможность обратиться к пастве могла легко приравниваться к агитации «с использованием своего положения священнослужителя». О. Иоанн был также обвинен в организации кружка христианской молодежи при Петровской сельскохозяйственной академии, а также в распространении «провокационного» послания патриарха Тихона по поводу изъятия церковных ценностей. Оно гласило: «...Желая усилить возможную помощь вымирающему от голода населению Поволжья, Мы нашли возможным разрешить церковно-приходским Советам и общинам жертвовать на нужды голодающих драгоценные церковные украшения и предметы, не имеющие богослужебного употребления, о чем оповестили Православное население 6 (19) февраля с. г. особым воззванием, которое было разрешено Правительством к напечатанию и распространению среди населения. Но вслед за этим, после резких выпадов в правительственных газетах по отношению к духовным руководителям Церкви, 10 (3) февраля ВЦИК для оказания помощи голодающим постановил изъять из храмов все драгоценные церковные вещи, в том числе и священные сосуды, и прочие богослужебные церковные предметы. С точки зрения Церкви подобный акт является актом святотатства, и Мы священным Нашим долгом почли выяснить взгляд Церкви на этот акт, а также оповестить о сем верных духовных чад Наших. Мы допустили, ввиду чрезвычайно тяжелых обстоятельств, возможность пожертвования церковных предметов, не освященных и не имеющих богослужебного употребления. Мы призываем верующих чад Церкви и ныне к таковым пожертвованиям, лишь одного желая, чтобы эти пожертвования были откликом любящего сердца на нужды ближнего, лишь бы они действительно оказывали реальную помощь страждущим братьям нашим. Но Мы не можем одобрить изъятие из храмов, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается Ею как святотатство – миряне отлучением от Нее, священнослужители – извержением из сана (Апостольское правило 73, Двухкратного Вселенского Собора, Правило 10)».

В 1934 г. церковь Петра и Павла начали преображать снаружи...

... а внутри открыли винный магазин

Допрошенный следователем ГПУ, о. Иоанн отвечал первому, что на собраниях христианской молодежи он, конечно, бывал, но «не руководительствовал», на воскресной службе в Петропавловском храме действительно читал послание патриарха Тихона, не комментируя его, и вообще не касался в проповедях политических тем, кроме слов о тяжелом положении страны и о голоде. Явной вины за всем этим не усматривалось, и следователь, возможно, объяснил священнику, что по совокупности своих «прегрешений» перед советской властью он может быть лишь выслан за границу. О. Иоанн сам написал заявление с просьбой отпустить его в Ригу. За это следователь решил выпустить его из-под стражи с обязательством уехать в семидневный срок. Однако пастыря отпустили всего на два дня: другой следователь ревтрибунала, усмотрев в предъявленном священнику обвинении недосмотр коллеги, приказал снова арестовать священника и отправить в Таганскую тюрьму, где тот пробыл до осени. В октябре 1922 г. было подготовлено обвинительное заключение, где протоиерею о. Иоанну вменялось в вину зачитывание с амвона послания патриарха Тихона. Священника приговорили к 3 годам заключения, но в январе 1923 г. постановлением ВЦИК он был освобожден. В 1924 г. отец Иоанн был награжден митрой и включен в состав членов Высшего церковного совета при святейшем патриархе Тихоне. Протоиерей Артоболевский даже вернулся в Петропавловский храм и служил в нем вплоть до его закрытия в 1927 г., а затем был назначен настоятелем Введенского храма в старинном московском уголке Черкизово. В январе 1933 года о. Иоанн был снова арестован вместе с другими пастырями по обвинению в беседах на религиозные темы и «антисоветской пропаганде». После трехлетней ссылки он вернулся в Москву, но в январе 1938 г. был опять арестован, на этот раз по поводу «академического дня». Этот повод имел отношение не к Петровской, а к Московской духовной академии, в которой учился отец Иоанн и которая была давно уже закрыта властями. Ее выпускники приходили на молитвенные собрания, вспоминая о своем пребывании в стенах «у Троицы». По все тому же характерному обвинению в «контрреволюционной агитации» о. Иоанна приговорили к смертной казни. Он был расстрелян 14 февраля 1938 г. и похоронен в общей могиле на полигоне в Бутово. На Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 г. протоиерей Артоболевский был канонизирован как священномученик. Сын последнего настоятеля Петропавловского храма Иван Иванович Артоболевский стал советским академиком, крупнейшим специалистом по теории машин и механизмов.

Церковь Петра и Павла окончательно закрыли в 1927 г. В ее здании открыли винный магазин, на стене которого, если судить по фотографии, тайно сделанной для зарубежного издания о разрушенных российских храмах, висел портрет Сталина. Через семь лет после закрытия храма он был снесен для «спрямления трамвайной линии», а на его месте поставили монумент первому советскому ректору академии В. Вильямсу. Академик И.Э. Грабарь считал эту церковь выдающимся архитектурным памятником, но даже он, признанный и обласканный советской властью художник, не стал рисковать утратой советских привилегий для защиты благолепного храма. В наши дни эта местность, как и само Петровское, приобрело (еще с советских времен) довольно унылый вид; оно хаотично застраивается убогими по стилю высотными домами для желающих стать москвичами. Иглы этих башен то тут, то там неуклюже выпирают из-за пока что зеленого Тимирязевского парка; по улицам, проходящим мимо храма, снуют грязные автомобили, порой образующие безнадежную «пробку», и ничто не напоминает о существовавшем здесь некогда домовом институтском храме. В отношении Петровского в наши дни как нельзя лучше подходит выражение: «Богом забытое место...» Впрочем, в меньшей степени эта «богозабытость» относится к знаменитому Петровскому парку, о котором упомянем отдельно.

Князь Московский Иван Калита

История Петровского парка неразрывно связана с историей местности, на которой он расположен вот уже много веков. Издавна здесь проходила важная транспортная артерия – дорога на Тверь, связывавшая столицу с Волгой. После основания в 1703 г. второй столицы России – Санкт-Петербурга – эта трасса приобрела особый статус, превратившись в Петербургское шоссе. Земли, находившиеся за границей Москвы, принадлежали ямщикам Тверской-Ямской слободы, являясь их пахотными полями. Они были пустынны – только несколько сел стояло у истоков рек Ходынки и Пресни. Напротив огромного Ходынского поля находилось село Петровское-Зыково, основанное в конце XVII в. Оно принадлежало Высокопетровскому монастырю, основанному, по преданию, еще при Иване Калите в 1326 г.

Высокопетровский монастырь стоит того, чтобы рассказать о нем как можно подробнее. Это был мужской необщежительный монастырь 2-го класса. Упоминается он с 1377 г., когда его будущий настоятель архимандрит Иоанн сопровождал посланца Русской Православной Церкви Митяя (Михаила) в Константинополь для положения сана митрополита. Согласно легенде и записи в Степенной книге в 1326 г., великий князь Московский Иван Данилович Калита, проезжая по берегу реки Неглинной мимо Высокой слободы, принадлежавшей, по преданию, боярину Кучко, вдруг увидел перед собой высокую гору, покрытую белым искрящимся снегом. Через мгновение снег исчез, а затем исчезла и гора. Когда князь поделился увиденным с митрополитом Петром, то последний рассудил так: гора – это князь, снег – митрополит Петр, и, поскольку снег мгновенно растаял, то, стало быть, митрополит уйдет из жизни раньше князя. Считают, что в память о видении Иван Данилович Калита повелел поставить на этом месте церковь Боголюбской Иконы Божией Матери, строительство которой завершили в 1379 г. Она и стала зачином для создания монастыря, основание которого принадлежит внуку Ивана Даниловича Калиты, Дмитрию Донскому, по возвращении его с Куликова поля в 1380 г. В 1493 г., после Никольского пожара, монастырь был сильно разорен и долгое время не мог привести свое хозяйство в порядок. Но вот в 1505 г. по велению князя Московского Василия Ивановича, с его восшествием на престол, монастырь перестроили. Как указывает Амвросий в «Истории российской иерархии», его назвали Петровским на Высоком в честь митрополита Московского Петра. После смерти митрополит был причислен к лику святых, а мощи его навечно положили в церковь Боголюбской иконы Божией Матери. Однако через девять лет после переименования обители эту маленькую церквушку разобрали за ветхостью, а на ее месте итальянский архитектор Алевиз Новый построил восьмилепестковый каменный храм (1514–1517), но уже с престолом во имя св. Петра Митрополита.