Стивен Кинг - ОНО

• Название: ОНО
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-8468-0031-9

Этот перевод (части I и II) был опубликован в 1993 году издательством РИО МГПО «Мосгорпечать» в первом томе двухтомного издания. К сожалению, второй том (части III — V) так и не был издан. Автор перевода не указан.

---

«С шиком — это хорошо, — думал Эдди. — Единственный способ прокатиться действительно с шиком — когда тебя повезет катафалк. Не стоит беспокоиться: это, скорее всего, и будет твоя обратная дорога. Если, конечно, будет что везти».

— Эдди?

9.20. Масса времени — рассказать ей, побыть напоследок добрым. Вот было бы здорово, если бы этой ночью она играла в вист. Как легко было бы уйти, оставив записку на холодильнике (его записки на дверце холодильника Мира, как правило, замечала быстрее). Впрочем, это походило бы на дезертирство, но теперь — много хуже. Теперь, может статься, он уходит навсегда, а это тяжело…

«Говорят, что твой дом там, где подсказывает твое сердце, — текли мысли Эдди. — Наверное, так. А старина Бобби Фрост любил говорить, что дом — там, куда тебя тянет и где тебе рады. Не совсем так: это еще и место, где ты был однажды и где не хотят, чтобы ты уходил».

Он застыл на верхней ступеньке, сбившись с темпа, обеспокоенный собственным прерывистым, с всхрипами дыханием, и бросил взгляд на плачущую жену.

— Поднимайся, я расскажу тебе что смогу, — произнес он, ставя сумки — одну с одеждой, другую с аптечкой — перед входной дверью. Кое-что он вспомнил… вернее, призрак его матери, давно умершей, с которым, однако, он вел время от времени мысленные беседы, напомнил ему…

«Помни, что если промочишь ноги — получишь простуду, Эдди. Не гляди на других, у тебя слабое здоровье, поэтому будь осторожнее. Надевай резиновую обувь, когда идет дождь…»

В Дерри дожди были частым явлением.

Эдди раскрыл чулан, снял с крючка пластиковый пакет с галошами и запихнул его в дорожную сумку. «Ты правильно поступаешь, Эдди».

В гостиной был включен телевизор; какая-то группа доводила своими децибелами фанатов до исступления. Эдди покрутил ручку громкости; экран телевизора был так велик, что Фримен Макнил из воскресной полуденной передачи «Бробдингнэг» казался чуть ли не гостем Каспбраков.

Эдди вызвал по телефону такси. Диспетчер заверил, что машина будет в течение пятнадцати минут. Эдди поблагодарил и повесил трубку. Его аспиратор лежал на крышке дорогостоящей аудиосистемы «Сони». «Я истратил пятнадцать сотен баков на эту систему только для того, чтобы Мира не пропустила ни единой золотой ноты на пластах Барри Мэнилоу и своих «сборников хитов», — подумал он, вдруг ощутив свою вину. Он чертовски хорошо понимал, что это запрещенный прием. Мира получала одинаковое удовольствие и от своих старых заигранных пластинок, и от новых лазерных «сорокапяток»; более того, она была бы счастлива сохранить спокойную жизнь в их уютном четырехкомнатном домике в Куинсе до старости (а судя по редевшей шевелюре Эдди, до этого было не так уж далеко). Он купил эту дорогую игрушку по той же причине, что ранее — дом на Лонг-Айленде, при обсуждении покупки которого между супругами было столько же шумихи, сколько между двумя горошинами в банке: он гордился от сознания своей способности и все время вел мысленные препирательства с призраком своей матери, беседовавшим с Эдди голосом мягким, немного испуганным, часто недоумевающим и почти всегда безапелляционным. Когда дело было сделано, Эдди хотелось сказать ей: «Я сделал это, ма! Посмотри! Я же сделал это! А теперь ради Христа оставь меня в покое!»

Эдди вставил в рот аспиратор и с мимикой самоубийцы нажал на клапан. Облачко с божественным вкусом лакрицы заволокло грудь, и удовлетворенный Эдди сделал глубокий вдох. Благотворное влияние аспиратора уже ощущалось: тяжесть в груди уменьшилась. Эдди прикрыл глаза; тут же о себе напомнили голоса призраков.

— Получили ли вы мою записку?

— Да, получил, миссис Каспбрак, но…

— Ну что ж, инструктор Блэк, если вы не умеете читать, я расскажу вам ее содержание. Вы готовы слушать?

— Миссис Каспбрак…

— Хорошо. Вы слушаете? Мой Эдди не может заниматься физкультурой. Я повторяю: НЕ может заниматься физкультурой. Он такой хрупкий, и когда он будет бегать… или прыгать…

— Миссис Каспбрак, у меня в кабинете есть последние результаты Эдди по физподготовке: это официальный документ. Он показывает, что парнишка маловат ростом для своих лет, но в остальном у него все в порядке. Я вызвал врача — специально чтобы убедиться в этом, и он подтверждает…

— Значит, я лгу, инструктор Блэк? Это вы хотите сказать? Ну что ж, вот мой сын! Эдди, стань рядом! Вы слышите, как он дышит? СЛЫШИТЕ?

— Мам… Ну, пожалуйста… Я в порядке…

— Эдди, мне лучше знать. Уж я-то тебя знаю. Не спорь со старшими.

— Я слышал, миссис Каспбрак, но…

— Ах, вы слышали? Прекрасно! Я было подумала, что вы глухой! Он тарахтит как грузовик, который ползет в горку на первой передаче, разве нет? И если это не астма…

— Мам, я…

— Спокойно, Эдди, не встревай. Если это не астма, то я — королева Елизавета!

— Миссис Каспбрак, Эдди всегда казался бодрым и веселым во время занятий физкультурой. Ему нравятся игровые виды, да и бегает он неплохо. В беседе с доктором Бейнсом фигурировало слово «психосоматический». Но меня удивляет, что вы рассматриваете возможность того…

— …что мой сын безумен? Это вы хотели сказать? ВЫ ХОТИТЕ СКАЗАТЬ, что мой сын псих?

— Нет, но…

— Он хрупкий…

— Миссис Каспбрак…

— Он очень хрупкий.

— Миссис Каспбрак, доктор Бейнс подтвердил, что не находит никаких…

«…физических дефектов», — закончил Эдди. Память об этой унизительной стычке между инструктором Блэком и его агрессивной матерью, происходившей в школе, когда он ловил ртом воздух и съеживался от смущения и пристального внимания ребят, топтавшихся рядом с баскетбольной корзиной, преследовала его по ночам в течение многих лет. Но он понимал, что не только эти воспоминания заставили его собраться в дорогу после звонка Майка Хэнлона. Было многое другое, хуже, ужаснее, эти воспоминания теснили, отталкивали друг друга, толпились подобно чумной толпе покупателей перед «бутылочным горлом» — проходом в универмаг.

— …никаких физических дефектов, — повторил он вслух, передернув плечами и спрятав аспиратор в карман.

— Эдди, — позвала Мира, — Пожа-а-луйста, скажи мне, что все это значит! — Слезы проложили по ее полным щекам блестящие дорожки. Руки никак не могли найти себе места и походили на пару играющих розовых и безволосых зверушек. Однажды, незадолго до их свадьбы, он взял фото Миры и поставил его рядом с фотографией матери, умершей в шестидесятичетырехлетнем возрасте от сердечно-сосудистой недостаточности. К концу жизни она весила более четырех сотен фунтов — 406, если быть точным. Она была похожа на монстра. Туловища практически не было. Были груди-бочата, брюхо-бочка. Все это увенчивалось бесформенным, тестообразным и вечно испуганным лицом. Правда, фото, соседствовавшее с Мириным, было сделано в 1944 — за два года до его рождения («Ты был болезненным мальчиком, — шептал ему на ухо голос призрака матери. — Сколько раз мы опасались за твою жизнь…»). В 1944 его мать была относительно стройной: 108 фунтов.

Эдди специально поставил фотографии рядом — в последней решительной попытке предотвратить психическое кровосмешение. Он переводил взгляд с матери на Миру и обратно.

Они могли быть сестрами. У них было много общего.

Эдди глядел попеременно на два фото и уверял самого себя, что не совершит этого безумного поступка. Он прекрасно слышал эти подколки приятелей по работе насчет «Джека Спрэта и его жены». Чудаки, они и не подозревали о том, что его гложет… Эти мелкие уколы — чепуха, а вот быть клоуном в этом фрейдистском цирке… Нет, не хочется. Он порвет с Мирой. Но он должен пощадить ее самолюбие, поскольку она была для него всегда желанной и имела даже меньший опыт с мужчинами, нежели он — с женщинами. Ну а затем, когда она скроется за горизонтом его жизни, он, наверно, будет брать уроки тенниса, о которых столько мечтал…

(Эдди всегда казался бодрым и веселым во время занятий физкультурой)

…а может, запишется играть в пул в отеле «Плаза», к чему призывал рекламный ролик.

(Эдди любит игровые виды)

…не говоря уже о клубе здоровья, открывшемся на 3-й Авеню по дороге в гараж…