Альберт Лиханов - Собрание сочинений в четырёх томах. Том 4.

• Название: Собрание сочинений в четырёх томах. Том 4.
• Автор: Альберт Лиханов
• Издательство: Мол. гвардия
• Жанр: Современная проза
• Год: 1987

В четвертый том вошли роман «Мой генерал» и художественная публицистика «Драматическая педагогика» и «Сын России».

---

Мог бы отец Володя и сам свет в землянку провести, но преодолел упрямство сына, и оказалось, что упрямство это, первое сопротивление — просто неуверенность. Помог отец сыну неуверенность эту преодолеть, помог хоть в малом, а самоутвердиться.

А вот учительница Лены, человек со специальным образованием, до такого уровня педагогики еще не добралась, попытки творить в школьных сочинениях объявила «галиматьей», посеяла в девочке неуверенность в себе, разочарованность.

Казалось бы, какая связь между обидным словом «галиматья» и мелкими магазинными и дачными кражами, которые совершала Лена вместе со своей «компашкой»? Пока что наша система общественного порицания подобную связь не стремится установить. Но связь тут прямая. Вина учителя серьезна и тяжела.

К сожалению, мы списываем подобную вину со счетов не только равнодушных или недалеких родителей, но и образованных, грамотных педагогически учителей.

Как обвинишь учителя, если у него сорок душ и каждое слово упомнить невозможно? Пока вроде невозможно.

Но я надеюсь, когда-нибудь в педагогических институтах и на августовских совещаниях учителей начинать разговор будут именно с этого.

Со слова учителя. С того, как может возвысить юную личность слово учительского доверия. Как может ранить неосторожно брошенная обида.

Врачи, как известно, кончая институт, приносят клятву Гиппократа, суть которой состоит в том, что врач обязуется использовать свои знания не во вред больному, а только в помощь ему. Не мешало бы и учителю давать клятву в том, что свои знания он обязан соотносить со своим словом, обращенным к ребенку, отроку, юноше.

Слово и ранит, и лечит. И ранящее слово неумелого учителя должно быть признано ответственным за последующее.

Последующее у Лены — подвал. Дачные и магазинные кражи. Моральная опустошенность. Неуверенность, которая выражалась даже внешне — в неопрятности. Учительница, признавшая галиматьей ее исповеди, не увидела это. Безучастны были и родители.

Лену встряхнуло счастье. Она влюбилась. Она нашла в себе силы первой обратиться к отцу. Она повернула вспять раскрутившийся тяжелый маховик.

И здесь кроется то важное, очень важное, что пока следует признать нетипичным. Речь пойдет об ответственности подростков за самих себя.

Мы упрекали — и по справедливости — родителей Лены, ее учителей. Теперь — тоже по справедливости — мы должны крепко поддержать Лену. Ибо дело в том, что, апеллируя к родителям, школе, общественности, нельзя миновать самих ребят. Ведь они существа одушевленные. Разумные. Мыслящие.

Рядом с ответственностью взрослых за подростков должна возникать ответственность отроков за самих себя. За собственные слова и поступки.

Лена доказала на примере собственной судьбы, что подросток может и должен сам участвовать в собственной судьбе, что он не просто «объект» разных воздействий — положительных и отрицательных, что он не жертва событий, происходящих вокруг него, а сознательный творец собственной биографии.

Лена оказалась дельным человеком.

Несмотря на то что она очутилась в подвале, перестала верить в себя, разочаровалась, взрыв первого чувства оказался настолько сильным, что вся ее жизнь переменилась.

Будем точнее: Лена сама переменила свою жизнь.

И вот она счастлива. У ее истории хэппи-энд, счастливый конец. Теперь она новый, другой человек.

Этот человек поднялся вверх не только из подвала, но и по собственной, если таковая есть, психологической лестнице.

Ведь даже школу она видит теперь по-другому, прощая ей ее грех.

Лена смогла.

Но все ли могут?

Все ли из подвала поднимаются вверх?

ИСПОВЕДЬ ТРЕТЬЯ. СЕМЕН

Я часто себя спрашиваю: как это я, полноценный молодой человек, закончивший десять классов, два профессионально-технических училища, причем одно с отличием и повышенным выпускным разрядом — шестой разряд крановщика мостовых кранов, смог в свои двадцать пять лет уже трижды побывать на скамье подсудимых? И три раза — «за хулиганские действия в общественном месте, отличающиеся особой дерзостью», как гласит приговор народного суда.

Неужели я законченный, неисправимый человек, который не может идти в ногу с обществом, приносить пользу и быть по-настоящему счастливым? Сейчас я нахожусь в одной из колоний-поселений в Коми АССР, работаю трактористом, учусь на шофера-профессионала в профтехучилище. Учусь не потому, что нет или мало специальностей у меня, а потому, что учеба помогает мне в серьезной работе над собой, в самовоспитании. Уже сейчас готовлю себя к нормальной человеческой жизни на свободе. Но до этого были годы, раздумья, поиски правильного пути, разговоры и споры, доводы и убеждения. Одним словом, работа над собой, над своим характером…

Правильное человеческое понимание действительности, анализ своих поступков, своих товарищей. Не помню, кто сказал, но сказано довольно логично — хорошо учиться на ошибках, но только на чужих!

Да, все это приходит к одним людям раньше, к другим позже, хотя все люди живут в одном и том же обществе, ходят в одну и ту же школу, читают одни книги и смотрят одни фильмы, воспитываются в одном и том же духе…

Расскажу о своей жизни, хотя прожито не так уж и много, но радости в этих прожитых годах я видел мало. И никто в том не виновен, за все, что было, и все, чем жил, вина ложится только на одного — самого себя.

В семье нас трое, кроме меня, есть еще два младших брата. Трое сыновей, и у всех разные характеры, хотя жили в одной и той же семье, ходили в одну и ту же школу. Два слова о братьях — Антоне и Петре. Антон после службы в армии учился на курсах при политехническом институте и сейчас уже студент этого института, а Петр, младший брат, работает на заводе, весной ему идти на службу в Советскую Армию.

Почему же я стал на «скользкую дорожку», которая неоднократно заканчивалась колючей проволокой зоны? Этот вопрос по-настоящему я задал себе только спустя несколько месяцев после оглашения приговора, в котором суд вынес мне четыре года строгого режима.

Я начал анализировать, обдумывать свои поступки, видеть то, что раньше не видел. Начал задумываться, как же дальше жить, как вести себя, чтобы не гремела обо мне «слава» как о человеке, в котором нет ничего святого? И не потому, что я раньше не думал о своей жизни, ко мне пришли эти вопросы совсем в другом разрезе. Раньше я думал, что все, что делаю, делаю правильно, а мать с отцом говорят лишь потому мне, что они должны что-то говорить, должны воспитывать. Но какой толк меня учить, когда я сам все знаю… Вот эта самоуверенность в себе, в своей силе закрыла глаза мне на действительность. В помощь тому были вино и водка. Мне нравились шумные веселые компании, а шум и веселье без вина не приходят, а где вино, там нет самоконтроля над собой. И порою, встретив грубость и несправедливость на своем пути, не подходишь к этому здраво и трезво, не анализируешь случившегося, а просто отвечаешь еще большей грубостью, а нередко и физической расправой…

Вот поэтому, когда я серьезно начал анализировать свои действия и поступки, я увидел большее. Я смог увидеть ошибки своих товарищей и знакомых, которых не видят они сами, так же как не видел раньше их и я. Не старался даже увидеть, а на все махал рукой. Мол, пройдет — и ладно, а не пройдет — дальше я думать не хотел, что же будет, если это не пройдет безнаказанно.

Не подумайте, пожалуйста, что моя жизнь проходила спокойно и я не был ни разу наказан. Меня наказывали много, множество раз и дома, и в детском садике, и в школе. Разные были наказания, и в большинстве случаев я был «доволен собой», что смог мужественно выдержать то или иное наказание. Я был «герой» в своих глазах и порою в глазах моих друзей, хотя я сейчас понимаю, какое это было ложное геройство.

Помню, в детском саду меня поставили на стол за то, что я выключил свет на веранде, где мы пятнадцать минут гуляли перед сном. Потом, позже уже, и не я выключал свет, а наказание с «гордостью» получал и был рад, что меня наказывали. Возможно, вот с этих мелочей и начался мой путь «героя», мое падение.

Уже позже, когда учился в 6-м классе, меня исключили на две недели из школы за то, что в класс привели собаку. Привел не я, но посреди урока учитель обнаружил ее под моей партой, на «Камчатке». На мои доводы и отрицания никто не обращал внимания, потому что я считался в школе хулиганом. Вызвали мать и исключили меня из школы. Дома тоже попало от отца, и никто не верил в мою невиновность, а класс молчал, молчал потому, что не было «ябед». И только на следующий день на классном собрании раскрылась правда в этом ЧП. Оказалось, что собаку привел совсем другой ученик, и меня «реабилитировали», разрешили посещать занятия… Я не называю имен моих одноклассников не потому, что это выдумано или еще что, ведь они сами это знают хорошо и помнят…