Диана Холквист - Нет тебя прекрасней

• Название: Нет тебя прекрасней
• Автор: Диана Холквист
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-060568-2, 978-5-403-01888-3

Джош Тоби – самый красивый мужчина в Голливуде. По нему страдают миллионы женщин – от поклонниц до коллег.

Чтобы увидеть его обнаженным не на экране, а наяву, любая представительница прекрасного пола готова отдать полжизни.

А вот Жасмин Бернс – художницу по костюмам мистера Тоби – это восхитительное зрелище поджидает едва ли не каждый день!

Да, он неотразим. И даже очень. Но если влюбляться до безумия в каждого привлекательного парня, ничего хорошего не получится.

Жасмин твердо намерена устоять перед чарами Джоша. Его это раздражает. И скоро он уже готов пойти на все, лишь бы соблазнить неуступчивую особу…

---

– Как насчет секса? – промурлыкала Жасмин. – Думаю, Ромео и Джульетта были бы не против: они так же с ума друг от друга сходили…

Он страстно целовал ее шею и грудь, и удерживать в голове хоть какие-то мысли было непросто, но Жасмин шептала:

– Ты такой же, как он, потому что Ромео влекла любовь и физическое желание, которому он не мог противиться…

– Влечение, которое заставляет людей делать всякие глупости? Как мы сейчас? – выдохнул он и услышал ее тихий стон, когда его ладонь скользнула под юбку.

– Именно такие. – Жасмин прижималась к нему, чтобы он ощутил все ее тело – пики отвердевших сосков, бедра, призывно выгибающиеся навстречу его ласкам. Время от времени Жасмин посматривала на занавес, который окутывал их тайну. Ткань была старой, но ее богатый бордовый цвет сохранился во всей ее теплой красе и плотности.

Джош поднес к глазам светящийся циферблат своих часов:

– У нас восемь минут.

– Тогда прекрати разговаривать и займись делом.

Они развернулись, и Джош оперся спиной о стену. Подхватив девушку ладонями под попку, он приподнял ее, и Жасмин закинула ноги ему на спину. Они двигались ритмично, и Жасмин старалась сжаться в комочек и прильнуть к Джошу как можно ближе, чтобы лопатки ее не касались занавеса и чтобы никто не заметил движения… а потом она забыла про занавес и про все остальное и остался только Джош и их тела.

Люди постепенно возвращались на сцену, они слышали их шаги и голоса.

– Жасмин…

– Ш-ш-ш.

Лишь бы не закричать, хотя удовольствие требовало выхода… Она постаралась двигаться быстрее, понимая, что времени у них мало.

– Жасмин…

– Господи, ну что?

– Ты думаешь, я смогу это сделать?

– У тебя здорово получается. Только лучше молчи…

– Нет, я не про секс. Я про роль Ромео.

Сжав зубы, Жасмин заставила себя остановиться. Вдох, выдох.

– Ты один из немногих актеров, которые действительно понимают людей, чувствуют их. Ты помог мне, сделал для меня то, чего не сумел никто другой: ни книги, ни врачи. Я поверила тебе, бросила дурацкие пособия и методики, и вот я здесь. Ты должен сделать то же самое для себя самого: не вспоминать, как это должно быть с точки зрения того или иного автора, а говорить и играть так, как ты чувствуешь… А теперь замолчи, и мы тут вообще-то любовью занимаемся!

Он нежно коснулся поцелуем ее губ – не со страстью, а с благодарностью. Они снова двигались, двигались, и движение это казалось божественным, и Жасмин готова была взлететь высоко-высоко…

– А что насчет тебя?

– Ты опять?

– Раз ты веришь, что я правильно понимаю, чувствую людей, то я хочу высказать свое мнение о тебе.

– Позже!

– Я думаю, дело не в Радже и его приятелях.

– Джош, не надо! Не сейчас!

– Твоя проблема в том, что ты хочешь привлечь к себе внимание. Но ты слишком совестлива и скромна, чтобы признать, что тебе необходимо это внимание, а потому ты всячески стараешься его избежать… Но при этом подсознательно жаждешь именно славы, или известности, или понимания – чего угодно, только не доли мышки-невидимки. И чтобы освободиться, ты должна это признать и понять, что ты замечательный человек, который действительно заслуживает внимания и признания.

Джош еще не договорил, но движения его стали быстрее, резче, и через несколько секунд Жасмин впилась зубами в его плечо, чтобы сдержать рвущийся с губ стон наслаждения. Джош продолжал двигаться, но и он достиг оргазма через несколько секунд.

Он по-прежнему держал ее на руках, прижимая к себе крепко-крепко. Поцеловал в лоб, лизнул испарину и прошептал:

– Ты хочешь меня, хочешь известности, хочешь оказаться в центре внимания. И самое важное, что ты всего этого достойна. Подумай об этом.

Еще некоторое время они стояли, наслаждаясь запахом и теплом друг друга. Потом тела их неохотно разомкнулись, и они торопливо привели в порядок одежду. Он провел рукой по волосам, Жасмин поправила ему воротничок.

– Не понимаю, что ты мне здесь наговорил, – пробормотала она.

– Начали! С первой сцены! – раздался голос Пагстера. – Где Джош?

– Мне пора. – Он начал выпутываться из занавеса, но Жасмин поймала его за руку.

– Ты сможешь сделать это? – спросила она.

– После такого вдохновляющего напутствия? Я буду лучшим! – Он поцеловал ей руку с грацией истинного вельможи пятнадцатого века и вышел на сцену.

Жасмин вернулась в костюмерную. Голова ее кружилась, а тело полнилось приятной истомой. Она бросила взгляд на своих помощниц, но те занимались делом, не обращая на нее особого внимания: строчили на швейных машинках, готовя костюмы к первой сцене.

Шоу Опры, наверное, уже началось, и Клео рассказывает всему миру, что она и Джош созданы друг для друга и предназначены друг другу судьбой. И после этих откровений вся Америка – нет, весь мир – возненавидит Жасмин как разлучницу.

Жасмин встала перед зеркалом, которое позволяло рассмотреть отражение в полный рост, и уставилась в собственные темные глаза. «Я, может, и мечтала о славе, но не о такой дурной».

Она подошла к манекенам. Вот костюм для Джульетты, самое начало пьесы. Это вполне современный тренировочный костюм для занятий спортом, и он будет выполнен из пурпурного шелка. Сейчас манекен облачен в дешевый муслин. Так поступают всегда – костюм шьется из дешевой ткани, меряется, выверяется, иной раз его приходится выбросить и скроить другой. И только когда дизайн доводится до совершенства, одежда для персонажей отшивается из дорогих и красивых тканей.

Руки ее скользили по манекену, перекладывая ткань, выдергивая наметку и закалывая выточки булавками. А в голове бродили странные и грустные мысли. «Если рассматривать жизнь как спектакль, то я ни разу еще не примерила платье из натурального шелка. Все время останавливаюсь на дешевых муслиновых нарядах. После сегодняшнего шоу Опры Уинфри меня опять станут преследовать репортеры и поклонники Джоша». Какой они увидят Жасмин Бернс? Она вспомнила заголовки, характеризовавшие ее первое знакомство с публикой: «Серая мышка блистательного Джоша», «Бесцветное существо», «Заурядность против звездности».

Она придирчиво оглядела костюм, исправила еще один шов. Пока не идеально, но уже лучше. Жасмин погладила грубоватый муслин, потом подошла к шкафу и достала рулон шелка, из которого будет сшит настоящий костюм. Задрапировала манекен шелком и отступила на шаг, любуясь богатством цвета и переливающейся тканью. В носу вдруг защипало, и Жасмин всхлипнула. Вероятно, Джош прав. Она хочет, чтобы ее оценили, всегда хотела. И в этом нет ничего дурного и предосудительного, разве каждый человек не мечтает о том же? Жасмин сняла шелк с равнодушного манекена и набросила себе на плечи. Потом встала перед зеркалом. Бросила настороженный взгляд через плечо, но ее помощницы усердно шили, делая вид, что не замечают очередной выходки эксцентричного дизайнера, которая плачет, завернувшись в пурпурный шелк. Их машинки стрекотали, и звук этот, привычный и мирный, вселял в сердце Жасмин уверенность, что все, так или иначе, будет хорошо.

Само собой, она мечтала о славе, известности, но не такой же ценой! Ей не нужна слава разрушительницы идеального союза двух знаменитых людей. Наверное, Джош прав. Дело не в Радже и воспоминаниях о позоре шестнадцатилетней девочки. Истинная причина ее комплексов лежит в отношениях с семьей. Она сбежала из Индии и приехала в Балтимор в надежде обрести понимание, уверенность в том, что она нужна и любима. Но сестры отвергли ее, и в их глазах никогда не читалось ничего, кроме зависти и презрения.

А теперь… теперь все сложится по-другому. Ей уже не шестнадцать, и она нашла своего любимого, в глазах которого она единственная и самая замечательная женщина на свете. Жасмин не побоится выстоять против всех. Просто потому, что она этого хочет. И Джош будет рядом.

Бесконечный день подходил к концу. После репетиций они поехали в апартаменты Джоша в гостинице «Плаза». Мо уже ждала их, горячая пицца прибыла тотчас же, но так и осталась не съеденной. Пока люди смотрели на экран телевизора Лэсси и Бастер умыкнули кусок с тарелки Джоша и, дружно урча, приканчивали его под журнальным столиком.

Когда передача кончилась, в номере повисла тишина. Джош, Жасмин и Мо неподвижно сидели на диване, глядя на темный экран. В комнате было бы совсем тихо, если бы не чавканье собак, доносившееся из-под стола.

– М-да, – наконец выдавил из себя Джош.

– Я ожидала совершенно другого, – заявила Мо, и в голосе ее прозвучала непривычная растерянность.

– Я никогда не чувствовала себя такой подлой и ужасной женщиной, – прошептала Жасмин. – Даже Опра прослезилась, слушая Клео.

Действительно, сегодня вечером Клео превзошла саму себя. Глядя прямо в камеру, она поведала, как согласилась имитировать любовные отношения с Джошем, потому что она любила его давно – с первой встречи – и надеялась: когда-нибудь он прозреет и полюбит ее тоже. Со слезами на глазах она рассказывала Опре и миллионам телезрителей, каково это: играть любовь с человеком, который прямо заявил, что никогда не сможет быть с «такой, как она». С человеком, который, вероятно, просто не способен полюбить красивую и успешную женщину из-за сложных, можно даже сказать ужасных, отношений с собственными родителями, и, прежде всего с матерью. Глаза Клео сияли, и всем и каждому было понятно: чувство ее не сыгранное, но самое что ни на есть подлинное. Тысячи домохозяек рыдали у экранов, поскольку Клео, которая жаждала любить Джоша, выражала мечты всех этих женщин, и после ее рассказа, больше походившего на исповедь, миллионы зрительниц приняли Клео как свою подругу, и сердца их преисполнились сочувствием и любовью.