Даниэл Уолмер - Обсидиановый нож

• Название: Обсидиановый нож
• Автор: Даниэл Уолмер
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-7906-0024-7

Коварно проданный в рабство, Конан попадает на таинственный остров в северных водах Вилайета, дабы стать Юным и Вечным Богом…

---

Самая нижняя и самая широкая ступень была свободна от домов и построек. Она представляла собой нечто вроде большой четырехугольной площади, непосредственно примыкающей к морю. К тому моменту, как рыбачий баркас причалил к ее мраморному краю, вся площадь была заполнена людьми. По-видимому, прибытие чужаков было большим событием, и на встречу с тремя разбойниками высыпало все население острова.

Двумя ровными шеренгами слева и справа от начала вертикальной дороги выстроились солдаты. Одеты они были так, как обычно одеваются все туранские воины, — в прочные кожаные доспехи, но было и существенное отличие: каждый из них имел при себе очень длинный щит из светлого блестящего металла. Верхним своим концом щит прикрывал нос и подбородок, нижним доставал до ступней. Судя по всему, металл был необыкновенно легким, так как солдаты держали щиты без видимых усилий. Блики солнца отражались в сотне блестящих поверхностей, придавая воинской шеренге праздничный вид.

За спинами солдат виднелись остальные жители: женщины, старики, ребятишки. Насколько мог разглядеть киммериец, по внешнему виду они почти не отличались от обыкновенных туранцев. Разве что все были одеты в приличную и добротную одежду. Конан не заметил ни одного нищего, ни одного грязного оборванца. На многих женщинах блестели золотые украшения, а одежды их радовали глаз яркостью тканей.

Несмотря на многолюдность, было очень тихо. Даже маленькие дети не пищали и не шумели, чинно вцепившись в юбки своих матерей. Конан, Чеймо и Елгу пришвартовались и выпрыгнули на берег в полном молчании, нарушаемом лишь топотом их ног и звяканьем цепи на носу баркаса. Тишина эта показалась киммерийцу недобрым знаком, и он открыл было рот, чтобы нарушить ее, но Чеймо предостерегающе зашипел и поднял вверх палец.

Ровно посередине между правой и левой шеренгой солдат, спиной к убегающей вверх ступенчатой дороге, стоял высокий человек в ниспадающих одеждах светло-серебристого цвета. В его седых, серебрящихся, как и одежда, волосах блестел обруч, украшенный драгоценными камнями. Судя по цвету волос, ему было не меньше семидесяти лет, но бронзово-смуглая кожа на лице была упругой и почти без морщин. Небольшие, но ярко блестящие черные глаза смотрели с величавым спокойствием. Крупный нос с орлиной горбинкой, тонкие губы и узкие скулы выдавали высокое происхождение. В посадке красивой головы, осанке и взоре читалась очень давняя, возможно доставшаяся по наследству, привычка повелевать.

Чеймо сделал несколько торопливых шагов навстречу величавому старику и низко поклонился ему.

— Приветствую тебя, о Великий Жрец Архидалл! — воскликнул он громко и благоговейно.

Старик ответил на поклон легким движением подбородка.

— Приветствуем и тебя, чужеземец, привезший нам Юного и Вечного Бога!

Конан оглянулся на Елгу, изумленно распахнувшего рот за его спиной. Более придурковатое и жалкое божество трудно себе вообразить! Воистину, эти затворники-островитяне — странный народец…

— Но я вижу вместе с тобой не одного, а двух молодых мужчин, — продолжал Великий Жрец. — Что это значит?

— О, Великий Жрец Архидалл! — Чеймо поклонился еще раз, ниже прежнего. — Помня, что ты был не совсем мной доволен в последний мой приезд, я решил привезти тебе двух. Они оба молоды, сильны и хороши собой. Ты сам выберешь из них Юного и Вечного Бога. Оставшийся же тоже найдет применение. Он сможет работать на тебя, как раб. Он сможет быть принесен в жертву во имя Бога!..

Едва лишь в мозгу Конана сверкнул смысл этого подлого предательства (уже второго!), как рука его выхватила меч, а ноги рванулись в направлении маячившей перед ним узкой спины хауранца. Кром! Он разрубит мошенника на сорок кусочков!!!

Но Чеймо ожидал этого. Даже не оборачиваясь, он мгновенно скользнул за высокую спину Жреца. На пути Конана тут же выросли живой блистающей стеной солдаты.

— Прочь!!! — заорал киммериец, вздымая меч. — Не мешайте мне расправиться с предателем!

Но солдаты сдвинулись еще плотнее и также обнажили мечи. Конан нанес мощный удар, и лезвие звякнуло о щит. Взметнулся сноп синих искр, и меч сломался, словно был не из стали, а из хрупкого стекла. Проклятие!.. Киммериец в растерянности повертел в руке бесполезный теперь обломок. Конечно, у Чеймо не могло быть добротного меча, но не до такой же степени?! Либо — лезвие ни при чем, и все дело в необычном, светло-блестящем металле, из которого выкованы щиты?..

Воспользовавшись заминкой врага, Чеймо быстро заговорил, обращаясь к Жрецу:

— Этот человек очень силен и очень опасен! Нельзя спускать с него глаз ни на миг. Прикажи своим воинам схватить его! И, умоляю тебя, выбери поскорее Бога, ибо я хочу как можно скорее вернуться назад, в Султанапур!

Жрец отдал негромкое приказание, и его солдаты, оттеснив Конана в сторону, взяли его в плотное кольцо. Каждый из них по-прежнему от подбородка до ступней прикрывался щитом, а в руке сжимал обнаженный меч. Нечего было и думать прорваться сквозь этот живой заслон.

Оглянувшись, Конан увидел, что в точно таком же блестящем кольце солдат растерянно озирается Елгу, даже не попытавшийся вытащить из-за пояса свой жалкий нож.

— Ты говоришь: выбери, но разве может быть какой-нибудь выбор между этими двумя? — величественно и неторопливо заговорил Жрец, обращаясь к Чеймо. — Неужели ты сам не видишь разницы? Ты не можешь определить разницу между львом и шакалом? Между орлом и перепелкой?.. Зачем ты привез двух мужчин, если нужен всего один? Не нарушил ли ты свою клятву, чужеземец?

— Нет-нет! — испуганно замотал головой хауранец. — Я не нарушал клятвы! Я никому ничего не рассказывал об острове Заремоо! Я привез тебе двух, потому что… потому что тот, второй, он тоже неплохой воин, совсем неплохой! И он очень хорош собой, если его отмыть хорошенько!.. Он растерялся, увидев твое войско, но прежде он не был таким трусливым. Он не был шакалом и не был перепелкой, таким он стал от грозного вида твоих воинов. Клянусь Митрой, я хотел как лучше, хотел, чтобы был выбор!..

— Как ты смеешь клясться Митрой? — спокойно, но грозно спросил Жрец. — Как ты смеешь здесь, в этом священном месте, где нисходит на землю Бог единственный, Бог истинный, — называть имя другого, самозваного божества?!

Чеймо затрясся и уменьшился ростом в полтора раза.

— О, прости меня, Великий Жрец! Не знаю, как у меня вырвалось… По привычке… Я хотел поклясться матерью…

Жрец коротко кивнул и отвернулся, словно потеряв к нему интерес. Он приблизился к солдатам, окружавшим Конана. Повинуясь его жесту, один из них, стоящий за спиной киммерийца, тремя точными и резкими взмахами меча разрезал одежду пленника. Остальные солдаты отступили на два шага, расширив свой круг и пропустив в него величественного Архидалла. Жрец медленно обошел кругом совершенно обнаженного, закусившего от унижения губу варвара. Взгляд его был цепок и внимателен.

— У меня не хватает одного зуба! — дерзко бросил ему киммериец, стараясь не выдать, как мучительно для его гордости подобное разглядывание. — Могу показать!

— В этом нет нужды, — бесстрастно ответил Жрец. — Мы вставим тебе зуб из золота.

— А еще у меня крупная шишка на голове! А в пятке правой ноги — заноза!..

Этот выпад Архидалл проигнорировал. По-видимому, оставшись довольным результатом осмотра, Жрец вышел из круга, и солдаты снова сдвинулись.

— Мы принимаем Юного и Вечного Бога, которого ты привез нам, — сказал он, обращаясь к Чеймо, сгоравшему от нетерпения во все продолжение осмотра. — Сейчас ты получишь обещанную за него награду.

Архидалл прошел несколько шагов к левому краю площади, где находилось сооружение из двух крупных чугунных дисков, соединенных между собой металлическими сочленениями. Когда под нажимом солдат Конан встал на один из дисков (другой тут же поднялся вверх, на высоту двух локтей от земли), он сообразил, что это всего-навсего большие весы, подобные тем, что стоят на рынках, где продают зерно, соль и сахар.

Жрец отдал негромкое повеление, но уже не солдатам, а благоговейно тихой толпе. Одна за другой из нее стали выходить женщины. Они снимали с рук и лодыжек золотые браслеты, стягивали через голову ожерелья из блестящих монет, освобождали от колец пальцы — и все это опускалось на верхнюю чашу весов. Несколько стариков и старух, покопавшись во рту, бросали в общую кучу кто один, кто два зуба… Совсем маленькие девочки вынимали сережки из ушей. Наконец, из шеренги солдат по одному стали выходить мужчины в кожаных доспехах. Одни бросали кольцо, другие — серьгу, третьи — отцепляли пряжку, скреплявшую плащ под подбородком…

Киммериец стоял совершенно спокойно, расставив ноги и скрестив руки на могучей груди. Лишь судорога, то и дело пробегавшая по коже спины, могла показать, насколько унизительно для него стоять обнаженным на виду чужеземной равнодушной толпы и чувствовать себя жеребцом, выставленным на торги. И то, что цена этого жеребца была фантастической, нисколько не уменьшало его горечи и его ярости…