Виктория Токарева - Рассказы и повести (сборник)

• Название: Рассказы и повести (сборник)
• Автор: Виктория Токарева
• Жанр: Современная проза

СОДЕРЖАНИЕ

01. О том, чего не было

02. Уж как пал туман…

03. Зануда

04. Закон сохранения

05. «Где ничто не положено»

06. Будет другое лето

07. Рубль шестьдесят — не деньги

08. Гималайский медведь

09. Инструктор по плаванию

10. День без вранья

11. Самый счастливый день (Рассказ акселератки)

12. Сто грамм для храбрости

13. Кошка на дороге

14. Любовь и путешествия

15. Зигзаг

16. Нахал

17. Нам нужно общение

18. Рарака

19. Пираты в далеких морях

20. Плохое настроение

21. Скажи мне что-нибудь на твоем языке

22. Японский зонтик

23. Тайна Земли

24. Стечение обстоятельств

25. Шла собака по роялю

26. Рабочий момент

27. Летающие качели

28. Глубокие родственники

29. Центр памяти

30. Один кубик надежды

31. Счастливый конец

32. Ехал Грека

33. Старая собака

34. Неромантичный человек

35. Ни сыну, ни жене, ни брату

36. Звезда в тумане

37. Система собак

---

— Мне только одного, — взмолился Дима.

— Я понимаю, что одного, а не десять. Но мне он нужнее, чем вам. У вас мечта, а у меня орудие производства.

— Что же делать?

— Я не знаю, — дрессировщик поскреб макушку. — Пойдите в Уголок Дурова, может, там есть…

В Уголке никого из начальства не оказалось на месте. В кабинете директора сидела девушка-секретарша и тихо разговаривала по телефону.

Когда Дима вошел, она перестала разговаривать и нежно, внимательно поглядела сквозь Диму. Глаза у нее были накрашенные и очень красивые.

— Здравствуйте, — поздоровался Дима.

— Здравствуйте, — сказала девушка, продолжая улыбаться, но не Диме, а тому, с кем разговаривала.

— У вас нет тигра? — спросил Дима. Он ожидал, что девушка удивится и спросит, из какой он организации и зачем ему тигр.

Но девушка не удивилась и ни о чем не спросила. Она опустила трубку на колени и вежливо ответила:

— У нас есть кролики, голуби, енот. Аквариум есть, а тигра у нас нет.

Девушка подняла трубку с колен и, опустив глаза, что-то тихо в нее проговорила.

— До свидания, — сказал Дима.

Она подняла глаза, кивнула и засмеялась, но не Диме, а тому, с кем разговаривала.

Дима шел по улице, смотрел на людей и по профессиональной привычке ставил диагнозы.

По дороге ему попались два гипертоника и ребенок в возрасте до года с признаками рахита.

Дома он из-за ничтожного повода поссорился по телефону с Лялей и вовсе безо всякого повода разругался с мамой. Папа сидел на диване и читал газету. Его интересовали судьбы мира.

Дома делать было нечего, и Дима пошел к соседке Регине. Регина жила этажом ниже и жила одна. Прежде она была два раза замужем, и оба раза неудачно: Регина вкладывала в своих мужей всю душу, молодость и деньги, а мужья, не испытывая даже элементарной благодарности, уходили к другим женщинам, которые были хуже Регины и не вкладывали ничего.

Регина открыла Диме дверь, поглядела на него исподлобья снизу вверх, держа у носа платочек.

— А, это ты, — разочарованно сказала она. — Проходи, только не разговаривай. Я буду работать.

Дима сел на диван и стал смотреть на Регину. Регина листала чужую рукопись — она работала корректором, — и под фланелевым халатом двигались ее лопатки.

В комнате было чисто и уютно, у Регины был красивый четкий профиль, но все это — ее опрятность и красота — оставалось невостребованным.

— Паршивое настроение, — проговорил Дима.

Регина промолчала и перевернула страницу.

— Хорошо бы у человека была в мозгу такая кнопка: нажмешь — и забудешь все, что хочешь забыть. — Диме хотелось забыть тигра.

— Послушай, — Регина обернулась, и лицо ее стало одухотворенным. — У меня поясница болит, прямо разламывается. Почему бы это?

— Не знаю, — сухо ответил Дима. Ему надоело с утра до вечера слушать про болезни. Все ждали от него помощи, а ему самому никто не хотел помочь. — Не знаю, — повторил он. — Может, почки, а может, радикулит.

— Как это не знаешь? — удивилась Регина. — Ты же врач…

— Надо проверить мочу, — сказал Дима и вернулся домой.

Кнопки в мозгу действительно не существует, но зато существует телепатия. Когда человек о чем-то непрестанно думает, от его мозга во все стороны идут тугие плотные волны. Эти волны наполняют квартиру и, не умещаясь в ней, выплывают за окно. За окном они распространяются вверх и в стороны и наталкиваются на антенны. Эти антенны стоят на домах, как маленькие рисованные человечки с воздетыми руками-палочками. Человечки стоят с распахнутыми руками и принимают на себя все, что есть в мире: слова, музыку и мысли. Они принимают все, что есть в мире, и через приемники передают это в дома к людям. Музыка и слова обычно слышны, а мысли нет. Мысли не слышны, но они чувствуются. И если кому-то где-то очень плохо, то у другого человека, даже если он живет на противоположном конце света, ни с того ни с сего может испортиться настроение.

Дима лежал на диване и думал о тигре, вокруг его головы, как нимбы, вспыхивали невидимые биотоки. И в этот момент раздался телефонный звонок.

Звонил бывший Димин школьный товарищ, ныне геолог Вася. Вася поздоровался и рассказал, что недавно он вернулся из уссурийской тайги, где нашел позвоночник от вымершего мамонта, и, кроме позвоночника, он привез из тайги в подарок дочке маленького тигренка. Жена почемуто активно возражает против такого подарка и требует, чтобы Вася передал его безвозмездно либо государству, либо частному лицу.

И сбылась мечта!

У Охрименки не сбылась, и у девяносто девяти процентов человечества не сбывается. А вот у Димы сбылась.

В его комнате поселился большеголовым тигренок. Глаза у него были зеленые с вертикальными зрачками, вокруг черного кожаного носа расходились черные круги, а уши торчали на голове, как два равнобедренных треугольничка.

Дима должен был испытывать счастье и восторг, но особенно яркого восторга он не испытывал. Было удивление, какая-то легкая опустошенность, а восторга не было. Просто Дима первый раз переживал осуществление мечты и не знал, что именно так оно и выражается: удивление, опустошенность и покой.

Дима спустился этажом ниже и позвонил к Регине. Регина открыла ему дверь, глядя исподлобья снизу вверх, держа у носа платочек.

— А, это ты, — разочарованно сказала она.

Дима молча отвел полу пиджака, показав внутренний карман, откуда торчала старка.

Регина повернулась и пошла в глубь комнаты, а Дима, запахнув пиджак, двинулся следом.

Регина достала из серванта рюмки и розетки. Все это было из хрусталя и блестело.

— За что? — спросила она и проглотила какую-то таблеточку. У Регины была аллергия, и она пила водку только после лекарства.

— За мечту, — предложил Дима.

— Ну, за это я пить не буду, — отказалась Регина.

— Но ведь невозможно жить без мечты.

— Мечтай, — сказала она. — Я ведь тебе ничего не говорю.

Регина выпила и пошмыгала носиком в платочек. Лицо у нее было бледное. Она очень уставала, читая чужие рукописи.

Дима тоже выпил, и ему стало хорошо.

Когда человеку хорошо, он становится добрее и желает счастья другим. Дима желал счастья всем, кого он знал и кого не знал. Ему хотелось носить это счастье в своем кожаном чемоданчике и оставлять в каждом доме, куда его вызывали с неотложной помощью.

Дима вернулся домой. Тигренок спал посреди комнаты, вытянув лапы. Брюшко у него поднималось и опускалось, треугольничек уха подрагивал во сне — должно быть, тигренку снилась уссурийская тайга. Дима некоторое время смотрел на него, потом подошел к окну и отодвинул занавеску.

За окном стояли дома в расцвеченных окнах, как новогодние елки в лампочках. А совсем внизу — темные, еле различимые в сумерках, стояли сараи.

Дима стоял, прислонившись виском к раме, и думал о том, что еще молод, что впереди у него много лет жизни и много интересных событий и встреч.

Это было воскресенье, и это было самое счастливое воскресенье во всей его сознательной жизни.

Конец дня немножко испортила мама. Мамы умеют любить, как никто другой, и, как никто другой, все портить.

— Дима! — строго окликнула мама и, когда Дима обернулся на голос, молча указала пальцем в угол.

Дима проследил глазами направление пальца и увидел в углу возле тигренка лужу неправильной формы.

— Вытри! — распорядилась мама и опустила свой палец.

Этот эпизод был лишний и никак не монтировался со всем днем и с Диминым предыдущим настроением. В кино, например, режиссер пришел бы в монтажную, взял ножницы и вырезал из картины такой эпизод. Дима вырезать ничего не мог, поэтому он покорно направился в ванную комнату. В ванной на батарее висели половые тряпки, некоторые происходили от старых штанов, другие — от рогожных мешков. Дима выбрал ту, что из мешка.

Он положил тряпку на лужу, наступил на нее, потом подвигал ногой к себе и от себя. Если бы человек, живущий в доме напротив, посмотрел на Диму из своего окна, то подумал бы, что Дима танцует твист.

Окончив свой «твист», Дима взял тряпку двумя пальцами за самый конец, отнес ее в ванную комнату и кинул под батарею.

На этом эпизод был бы исчерпан, но в комнату вошел сосед и сказал:

— Добрый вечер!

— Здравствуйте, — поздоровался Дима. Он вытирал руки о полотенце.

— Я ничего не имею против того, — сказал сосед, — что вы воспользовались моей тряпкой. Но уж если вы ею воспользовались, то надо было выстирать и повесить на то место, откуда вы ее взяли.

Все было резонно. Дима вернулся в ванную, достал тряпку из-под батареи и сунул ее под холодную струю.

От воды тряпка стала темно-коричневая и тяжелая. Дима помял ее руками, почувствовал, что она липкая и скользкая одновременно.

— С мылом, — посоветовал сосед, который добровольно согласился сопровождать и консультировать Диму.