Полина Бон - Записки фотомодели - стразы вместо слез

• Название: Записки фотомодели - стразы вместо слез
• Автор: Полина Бон
• Издательство: Амфора
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00939-2

Полина Бон – псевдоним известной российской фотомодели.

Роман рассказывает о закулисной стороне жизни «красивых, богатых и знаменитых».

Изображенный на страницах книги мир модельных агентств, подиумов, олигархических вечеринок, дорогих курортов поражает точностью деталей, убийственным сарказмом и безжалостной честностью.

---

Настоящая фабрика грез это не кино – это реклама. Кино – визуальный массажер, который расслабляет изнуренные стрессом, тупыми ТВ-шоу и рекламой мозги, щекочет нервы, атрофировавшиеся от постоянного вранья, страха перед реальностью и невыплатой банковского кредита за машину и квартиру. Киношные монстры, катастрофы, увлекательные сюжеты и спецэффекты помогают вернуть человеку чувствительность и восприимчивость, чтобы, выйдя из кинотеатра и придя домой или выключив свой DVD-плеер, он был более подвержен гипнозу рекламы. В отличие от кино, которое требует свободного времени, внимания, а иногда и просто нужного настроения, реклама не требует от вас ничего. Она приходит без спроса. Ежеминутно ударные дозы рекламных инъекций вкачиваются нам через глаза и уши посредством любимых программ, новостей, прогноза погоды, глянцевых журналов, музыкальных радиостанций и даже фасадов домов. Кино окончательно утратило первенство в области создания иллюзий, когда стало инструментом рекламы. Теперь, замирая у экрана, на котором злодей держит на прицеле молодую блондинистую героиню, мы видим у нее в руках новый супермодный телефон со встроенной видеокамерой и диктофоном, на который она записывает разоблачительный разговор с негодяем и одновременно посылает сигнал SOS секретному спецназу. Когда спецназ врывается и уничтожает логово злодея, задумавшего мировой заговор, наша блондинистая красотка на экране прыгнет в новую модель «БМВ», и камера покажет, как ее упругая попка царственно ложится на кожаную поверхность сиденья, а изящные руки с хрустальным маникюром берутся за руль с неизменным бело-синим логотипом. Когда на экране появится финальный титр «The end», сотни тысяч зомбированных лохушек в разных концах планеты понесут последние деньги, чтобы стать обладательницами телефона «как у Шарлиз Терон» или очков «как у Мэг Райан». А десятки тысяч лохушек, сумевших обзавестись передвижным кошельком в виде зарабатывающего мужа, проедят своим мужьям все мозги по поводу того, что те просто обязаны подарить им на день рождения «эту новую милую забавную машинку».

Я – материал, из которого криэйторы, копирайтеры, режиссеры, сценаристы, стилисты, гримеры, операторы создают самые дорогие в мире иллюзии.

Мое лицо украшает глянцевые страницы, продающие часы с бриллиантами и дизайнерскую одежду. Ролики, в которых я обворожительно улыбаюсь, вызывающе ухмыляюсь, целуюсь с мужественными красавцами и делаю еще много разных вещей, – эти ролики продают конфеты, часы, косметику, парфюмерию, телефоны, отдых в современных отелях, шопинг в огромных торговых центрах. Включив любой канал, можно наткнуться на ролик с моим участием. Это делает меня настоящей королевой в глазах миллионов жителей спальных районов, десятков миллионов зрителей телесериалов, ток-шоу и вечерних программ. Они узнают меня в магазине, когда я покупаю йогурты, яблоки и хлебцы с отрубями. Они подходят ко мне на улице. Бывшие одноклассники и одноклассницы передают друг другу мой электронный адрес и пишут мне восторженные письма. Они рады моему головокружительному успеху. Они называют меня «наша знаменитость», «звезда». Сотни мужчин и женщин обсуждают меня на интернет-форумах глянцевых журналов. Они делятся друг с другом «совершенно достоверной информацией» о том, чьей любовницей я являюсь и кому я обязана своим «успехом». Они подсчитывают мои гонорары и обсуждают количество моих машин и размеры моего жилища. Если верить этим источникам, то я «обслуживаю» всю первую десятку российского списка «Форбс», езжу сразу на трех машинах – «бентли», «мерседес» и «порше» – и живу в девятикомнатной квартире, выходящей окнами на храм Христа Спасителя.

Когда меня смертельно утомляет Виктория Дольче с ее бесконечными телефонными «сводками», восторгами по поводу сумок и маниакальными идеями и поздно ночью я возвращаюсь после работы в свою съемную однокомнатную квартиру в сером панельном доме, я включаю компьютер и развлекаю себя тем, что читаю чужие рассказы о своей красивой жизни. Когда мои мозги окончательно перестают воспринимать информацию, а в глазах начинают летать мухи, я валюсь на чужой продавленный диван, не раздеваясь, и проваливаюсь в темную глубокую пропасть до тех пор, пока на самом ее дне меня не настигает телефонный звонок.

Виктория не может позволить мне умереть или проваляться в кровати несколько дней, не думая ни о чем и наслаждаясь солнечными лучами, проникающими сквозь пыльные окна. У нее всегда есть целый список мест, куда мы должны попасть, чтобы в очередной раз продать мое лицо.

Просыпаясь, как солдат, я несусь в душ, наспех одеваюсь и убегаю из квартиры, не заглядывая в холодильник.

Однажды по дороге на работу я засыпаю, прижавшись острыми лопатками к дверям поезда метрополитена. В тот день у меня нет денег на такси, и я спускаюсь в метро. Надев поверх летнего платья джинсовую куртку и натянув бейсболку почти на глаза, я не опасаюсь взглядов, улыбок и идиотских вопросов от молодого быдла в кожаных пиджаках и в следах давленых угрей на пельменных лицах. Зная, что ехать мне как минимум двадцать минут, я забираюсь к тем дверям, которые не открываются, забиваюсь в угол и, прислонившись к холодной поверхности спиной, как в глубокий сугроб, проваливаюсь в полусон. Мое оцепенение нарушает почти поросячий визг:

– Ихиииии! Каринка! Это ты, что ли?! Точно!

По мне елозит толстой грудью коротконогое создание с крашеными волосами и в розовой майке, туго натянутой на тело, как на ветчину. Это Леночка Цепеш, которая училась со мной в одном классе. Мы общались, пожалуй, два раза в жизни. Сейчас, когда она прижимает меня своим мягким выменем, я не знаю, что ей сказать, и делаю свою обычную в таких случаях улыбку милой глупышки.

– Привет!

– Ну вот, так бы сразу, – радуется Леночка Цепеш. – А то едет, как будто не видит.

– Извини, я заснула.

Леночка вся расплывается как розовое мороженое.

– А че это ты в метро спишь?! Мы тут все только и говорим о тебе: тебя только по телику и видно. Совсем стала крутая. Звезда. – Леночка смотрит на меня острыми глазками злой собачки.

– Устаю очень, – нехотя, но дружелюбно, чтобы не злить собачку-Леночку, отвечаю я.

Она многозначительно хохочет – со смыслом.

– Ну да, да, рассказывай! Наверно, измоталась вся, по съемкам и ресторанам с богатыми мужиками гулять?! – Не обращая на меня внимания, Леночка продолжает верещать: – А че это ты имя сменила?

Леночка по-идиотски смеется, обдавая меня запахом пива, пота, дешевых духов и примешивающегося к ним какого-то островато-кислого пищевого запаха, возможно борща, пельменей или жаренной с луком картошки. Я пытаюсь увернуться от ее ароматов, выйти из зоны прямого поражения Леночкиного дыхания. Но она крепко зажала меня грудями и не собирается отпускать.

Подавляя отвращение и тошноту, я все-таки отвечаю грубо:

– Слушай, не твое дело. Захотела – и сменила, с тобой не посоветовалась.

Леночкина улыбка моментально превращается в натянутую тугую складку. Я почти вижу, как в Леночкиной голове медленно перетекают какие-то мутные жидкости, которые должны вызвать у Леночки какую-то реакцию. Я вспоминаю, как в школе Леночка схватила девочку за волосы и ударила коленкой ей в лицо за то, что та, по версии Леночки, «заложила» классной тех, кто списал какую-то контрольную по математике. Вспоминаю, как весело и остервенело Леночка в женском туалете вываливала в унитаз содержимое сумок и рюкзаков тех девчонок, которые ей просто не нравились. Что она сделает сейчас? Двинет мне кулаком в нос? Плюнет в лицо? Рванет меня за платье, повалит и начнет топтать ногами под устремленными в пол и в сторону трусливыми взглядами пассажиров?

Но косая складка на лице Леночки разглаживается, и ее рот снова принимает обычную форму. Это означает, что Леночка подумала и решила, что бить меня сейчас она не будет. Леночка почему-то решает, что в данный момент со мной лучше дружить.

– Да ладно ты! Не нервничай! Я все понимаю: диеты, таблетки, кокаин, героин… Вон по телику показывают, как модели живут… Не позавидуешь. Все истощенные, больные, с мозгами набекрень… Не знаю, за какие бы деньги я на все на это согласилась. – И как будто вспомнив что-то, Леночка снова прицепилась ко мне, вонзив в меня глаза-буравчики: – Я только не врубилась, а че это ты в метро ездишь? Вроде же, говорят, у тебя все в шоколаде: любовники богатые, денег до фига, машины, то-се…

Желая сделать Леночке приятное, я говорю правду вопреки своему правилу всегда врать в ответ на такие вопросы.

– Врут. Не верь. Платят мало. На мужиков времени нет. Да и здоровья не осталось от голода и бессонниц…

Лицо Леночки расплывается, как жирный ноздреватый блин на горячей сковороде. Она обрадована и польщена моей откровенностью. Естественно, ей приятно, что у меня не все так хорошо, как говорят, и что она не ошиблась в худших своих опасениях по поводу моделей. Но она все еще не удовлетворена. Внутри нее чешется и зудит чувство вселенской несправедливости по поводу того, что такие «дрищи» (слово из Леночкиного школьного лексикона) живут лучше нее. Леночка хочет верить мне, но не может. Ей кажется, я вру ей, не рассказывая о «радостях» и «сокровищах», которые существуют в том мире, дорогу в который я знаю. Она делает последнюю попытку докопаться до правды.