Анна Оуэн - Стальное зеркало

• Название: Стальное зеркало
• Автор: Анна Оуэн
• Жанр: Фэнтези

Четырнадцатый век. Это Европа; но границы в ней пролегли иначе. Какие-то названия мы могли бы отыскать на очень старых картах. Каких-то на наших картах не может быть вовсе. История несколько раз свернула на другой путь. Впрочем, для местных он не другой, а единственно возможный и они не задумываются над тем, как оказались, где оказались. В остальном — ничего нового под солнцем, ничего нового под луной. Религиозные конфликты. Завоевательные походы. Попытки централизации. Фон, на котором действуют люди. Это еще не переломное время. Это время, которое определит — где и как ляжет следующая развилка. На смену зеркалам из металла приходят стеклянные. Но некоторые по старинке считают, что полированная сталь меньше льстит хозяевам, чем новомодное стекло. Им еще и привычнее смотреться в лезвие, чем в зеркало. И если двое таких встречаются в чужом городе — столкновения не миновать.

---

Дом в самом центре Орлеана, недалеко от дворца — кому подарок, а кому наказание. Во дворцовом флигеле куда удобнее. С гвардией, с обслугой, решительно со всеми все уговорено, согласовано, обкатано. Удобно, надежно. Все отлажено, от кухни до присмотра за любимыми местами прогулок каждого члена свиты… Теперь изволь начать все заново — начать за три дня до ответственной церемонии, начать так, чтобы во время всех положенных торжеств иметь возможность от души гулять за праздничным столом… это ничего, что глаза слипаются, а за трое суток впервые просто присел и просто ешь что-то горячее. Это мелочи. Главное, что можешь себе позволить подобное — с чистой совестью.

Это было позавчера… а сегодня можно прогуливаться по внутреннему двору, под деревьями, сопровождая исключительно обаятельную знатную даму. Каковая дама не очень-то любит сидеть на месте. Танцевать с ней — одно удовольствие, и господин коннетабль не собирается ревновать, разумный человек. Но и до полудня, когда все музыканты спят, а до танцев еще нескоро, госпоже графине тоже на месте не сидится.

А особняк она знает не хуже Мигеля. Что и неудивительно.

— Его Величество все же очень щедр. С таким удобным и соразмерным жильем, полагаю, трудно расстаться. — А еще лучше бы век его не видать. — Особенно если помнишь его с детства или с юности.

Графиня де ла Валле хмыкает. С иронией. Слегка косится на капитана. Глаза серые, но не как у новоиспеченной госпожи герцогини, а намного светлее… наверное, у блондинок всегда так.

— Поверьте, Мигель, — обращение по имени пришло на смену «господину капитану де Корелле» как-то само собой, невзначай, — в нашей благословенной державе не все воспоминания юности хочется хранить при себе.

— Но я надеюсь, что это не те воспоминания, которые дарят… людям, которым не желают добра. — Будет очень неприятно, если для окружающих королевский дар окажется знаком неприязни.

— Ваш герцог молод и он — иностранец, как и его жена. Я думаю, что присутствие счастливой пары способно оживить это место даже для Его Величества.

И выбранное Анной-Марией выражение — вовсе не фигура речи. К бесконечному, бескрайнему удивлению капитана де Кореллы.

— Жаль, — говорит Мигель, — что я не столь смел, как синьор Малатеста. — И не так безумен, но об этом умолчим. — В вашу честь, любезная госпожа графиня, стоило бы воздвигнуть храм.

— Я очень рада, что вы не так смелы, потому что для этого вам пришлось бы сначала изнасиловать меня, а затем стать моим мужем — как это вышло у синьора Малатеста с его Изоттой… а я думаю, что это встретило бы возражения не только с моей стороны. А потом, для завершения работы, мне следовало бы умереть, чтобы, чтобы храм мог украситься моим надгробием. Нет, я не думаю, что это предприятие будет способствовать успеху вашей миссии в Орлеане.

Мигель пытается обидеться, огорчиться… хотя бы сохранить подобающе серьезное выражение лица, не младший Орсини же, в самом деле?.. Не получается. И смеяться тихо — тоже не получается. С крыши конюшни вспархивает стайка воробьев, но виноват в этом не только капитан — Анна-Мария, насладившись произведенным своей отповедью впечатлением, тоже смеется.

— Но все-таки обычная человеческая благодарность тут бессильна и недостойна вашего подвига, госпожа графиня… — Впрочем, лучше не объяснять, почему именно, да и едва ли она поймет. Но для де Кореллы супруга коннетабля уже оказалась причислена к лику святых. Его личных. Его личной волей. Решительно и бесповоротно.

А говорить ей об этом можно каждый день. Сплошное удовольствие, между прочим — подкрадешься с очередным выражением признательности, да поцветистей, тут тебе по лбу и дают. В переносном, конечно, смысле. Вздумай госпожа графиня в прямом… нет, лучше не представлять. А вот так вот — очень весело.

— Но тем не менее, я предпочту ее необычной. Если мне начнут приносить в жертву голубей и устраивать для меня факельные шествия, моя жизнь превратится в кошмар… Если бы я была древней богиней, я бы приветствовала рождение Христа просто от облегчения.

— Госпожа графиня… что бы ни случилось, я навсегда ваш должник. — А это уже не шутка, ни на малую толику.

Потому что мой воспитанник улыбается — хотя бы глазами — когда смотрит на другого человека. И этот человек — не его сестра.

— Господин капитан, я могу только повторить ваши слова, — вполне серьезно отвечает дама. Она тоже не объясняет причин; Мигелю весьма неловко. Ее драгоценное единственное чадо он готов был прирезать походя — за компанию с совсем другим человеком… и не одерни Чезаре капитана вовремя, кто знает…

Но этого не произошло. Ничего не произошло. А голуби — это замечательная идея, спасибо, госпожа графиня. Я даже знаю, где их покупают в этом городе.

С определенной точки зрения — очень хороший дом. Не дом, особняк со всеми надлежащими службами. Три этажа. Высокая ограда, следом живая изгородь, миниатюрный парк — и сад на заднем дворе. Для Орлеана — роскошь невероятная. В четверти часа пешком — очень медленным шагом — от королевского дворца, и такие просторы.

Едва ли новый хозяин сможет оценить это по достоинству. Да и хозяйка тоже. Что на одном краю Европы, что на другом не слишком-то жалуются на недостаток места для жилья. В Роме — потому что, если хочешь отстроиться посвободнее, можно поставить дом и не в самом Городе, все равно в деревне не окажешься. Деревню, настоящую провинцию, там еще поискать нужно. Города, городки…

В Каледонии же просторы, пустоши и поля, где обитает лишь ветер — в изобилии. От замка до замка не один день пути, и если встретится кто-нибудь — повезло. Ну или не повезло — если столкнешься с родственниками госпожи герцогини, да в дурном настроении… впрочем, Рутвены и в хорошем — не радость.

А для Орлеана — чудо, а не жилище. За два часа блуждания по нему в качестве гостя еще ни с кем особо неприятным не встретился. И трудно не отметить порядок — не бегло, наспех наведенный, лишь бы все прилично выглядело, а основательный — и при этом очень свежий. Так обустраиваются люди, любящие и умеющие жить. Прорастающие в обстановку, проявляющиеся через нее.

Для этого нужен особый, отдельный талант — и что-то мне подсказывает, что это не господина герцога талант, и не его молодой супруги. Слегка другой почерк. Мягкая и очень, безумно дорогая простота тут, надо понимать, чуть позже появится. Если успеет… У себя в посольском флигеле Корво слил воедино толедский предельный аскетизм с тосканской жизнерадостной роскошью. Вышло невесть что, но донельзя обаятельное. Но здесь пока что… нет, не то.

И это не наследство Его Величества. Король тоже любит уют, но именно уют, явный. Даже несколько вызывающий. В королевских охотничьих домиках сиюминутному удобству отдается предпочтение перед всем, а тут позаботились и об определенной гармонии. На орлеанский лад.

Что может, конечно, у герцога Беневентского вызвать улыбку, поскольку в Орлеане вот уже лет пять, еще с конца царствования Людовика VII, в моде обращение к древнеромским мотивам. Правда, аурелианское толкование оных мотивов может глубоко потрясти уроженца Ромы. Никки уже созерцал шкафы, об истинной природе которых было трудно догадаться: не шкафы, просто храмы. С настоящими фасадами, а фасады — с колоннами и фронтоном. Фасады отделаны мрамором, филенки — с нишами, а в нишах барельефы с античными сюжетами. Потрясающие шкафы…

И ниш этих, заполненных статуями, статуэтками и статуищами — полон дом. Кажется, ни один сюжет не остался забытым. Можно изучать ромскую мифологию, а заодно и языческие культы… и ни одного божества не забыли!.. Каждый проход оформлен как триумфальная арка. Каждый косяк можно изучать долго и вдумчиво, поскольку и он украшен сюжетной резьбой. Никки вдумчиво разглядывает очередной такой шедевр: то ли обидеться за Аполлона и Марсия, что ими украсили весьма второстепенный косяк, то ли порадоваться, что к неблаговидному факту из биографии относительно достойного божества привлекли не слишком много внимания.

А вот матушке солнечного бога уделили целое кресло. Три сюжета: Латона обращает обидчиков в лягушек, Латона жалуется детям на Ниобу, Латона наблюдает за возмездием. Удивительно скандальная семейка все-таки, что мать, что дети… но резьба очень хорошая, да и вообще в совокупности все эти арки, вазы, бюсты, статуи и ниши каким-то чудом ухитряются смотреться и богато, и ярко, и не без иронии.

Если бы мне было с кем поспорить, сказал бы, что обстановкой занималась госпожа супруга коннетабля. Лично.

Спорить не с кем — но есть у кого уточнить. Поскольку сам господин коннетабль движется навстречу. Явственно рад видеть. И совершенно точно знает какой-то ход помимо парадной лестницы, потому что появиться вот так невзначай ему решительно неоткуда, если идти общими путями и широкими тропами.