Ант Скаландис - Братья Стругацкие

• Название: Братья Стругацкие
• Автор: Ант Скаландис
• Издательство: ИЗДАТЕЛЬСТВА: «АСТ», «АСТ МОСКВА»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: ISBN: 978-5-17-052684-0 (ООО «Издательство ACT»), ISBN: 978-5-9713-8278-2 (ООО Издательство «ACT МОСКВА»)

Самые знаменитые в литературе братья-соавторы — Аркадий и Борис Стругацкие — не просто фантасты, не просто писатели, даже не просто кумиры миллионов. Кем они были для нас и останутся навсегда? Частью жизни.

Стругацкие — это наше представление о будущем, о мире, о человеке, о том, что правильно и что неправильно, о смысле бытия и бессмысленности смерти. Они — наш камертон, наш путеводитель, наше оружие и наш факел в мрачном лабиринте истории — прошлой и будущей.

Стругацкие — это наши вывернутые наизнанку души. И наша совесть.

Старший, Аркадий Натанович, ушел от нас в 1991 году, младшему исполнилось ныне 75 лет, и он продолжает работать.

Первую большую и подробную биографическую книгу о братьях Стругацких написал известный фантаст и публицист Ант Скаландис.

---

„Мы любили Гайдая и Рязанова, Данелию и Захарова. Я и сейчас считаю, что времена Хрущёва — Брежнева были золотым веком отечественной комедии — удивительный парадокс! А ещё говорят: цензура!“

„Фильм Фляйшмана и смотреть не стоит. Пошлятина какая-то, „жёлтое кино“ и не очень ещё талантливое. Бывает „жёлтое“, но талантливое, а это… слабый фильм“.

„Список любимых фильмов аналогично списку книг составить не смогу. Книги — вот они, перед глазами. А фильмов я почти не помню. Вспоминаю иногда то одно, то другое, но — случайным образом и не всегда“».

Глава восемнадцатая «СТАЛКЕР»

«…„Сталкер“ — не экранизация „Пикника“ и даже не фильм по мотивам. Это — новое произведение с прежней исходной ситуацией.

Когда я прочёл „Пикник“, мне хотелось, чтоб у него было продолжение. В какой-то мере фильм — это моё овеществлённое желание. Но я не прыгаю от восторга. Почему? Видимо, что-то не так.

…Было бы интересно посмотреть фильм, не зная книги, а то невольно начинаешь сопоставлять, хоть и не стоило бы этого делать. Сопоставления получаются не в пользу Тарковского…»

Ант Скаландис. Тезисы о «Сталкере», март 1980 г.

Неправильно спрашивать, почему Тарковский обратился к творчеству Стругацких — куда разумнее спросить, почему он обратился к нему так поздно. Да, «Страна багровых туч» и даже «Стажёры» вряд ли могли заинтересовать будущего автора «Рублёва» и «Зеркала», но уже из «Попытки к бегству» Андрей Арсеньевич сумел бы сделать великолепное кино. А он читал эту повесть именно тогда, когда она вышла. Он вообще всегда интересовался хорошей фантастикой, и у Стругацких читал просто всё, что выходило. Да и общих знакомых с АБС было много, так что странно, даже очень странно, что они не познакомились раньше… Ведь и Стругацкие тоже интересовались хорошим кино, понимали в нём толк, и фильмы Андрея смотрели все.

Ещё в октябре 1965-го АН где-то вычитал или услышал, что «Солярисом» займётся Тарковский, тот самый, что снял «Иваново детство», а через год он вспомнил об этом по совершенно конкретному поводу, когда ему с братом поручили статью для «Советского экрана»:

«Уточни, где было опубликовано сообщение о том, что Тарковский ставит „Солярис“. Если найдешь такое упоминание в печати (кажется, это в „Сов. Экране“), тогда вставь фамилию Тарковского. Не найдешь — не вставляй (упоминания в той статье не было. — А.С.). Говорят, Сытин заявил: „Этот фильм мы, конечно, не пропустим“».

Виктор Сытин — это был такой старый советский фантаст казанцевского толка, писатель никакой, но с огромным самомнением. Разумеется, он не был наделен полномочиями не пропускать что-то, тем более в кино, но как незабвенный Лавр Федотович Вунюков имел обыкновение вещать от имени народа. С «Солярисом» Сытин как раз промахнулся: именно этот фильм стал для Тарковского самым коммерчески успешным и самым политически благополучным. А вот на предыдущий — «Страсти по Андрею», — свой унтер Пришибеев нашёлся и не пущал фильм на экраны целых пять лет, почти до завершения «Соляриса». И на следующую его картину «Зеркало» тоже обрушился гнев власть предержащих. У больших художников лёгких судеб не бывает. Да и по времени всё очень трогательно совпадало — 1966 год. Когда на Стругацких сочинили докладную записку в ЦК, тогда и на Тарковского поступил сигнал оттуда же — остановите, мол, этого безумца, снял два фильма — пусть отдохнёт немножко. Так они и двигались параллельным курсом, правда, тогда ещё вряд ли думали о совместной работе, но когда вышел «Солярис»…

АН познакомился с Тарковским в июне 1972-го. Об этом записано н дневнике буквально следующее:

«6.06.72: …Обедал в ЦДЛ <…> В зале встретился с Андреем Тарковским, он подошел ко мне после того, как мы долго бросали друг на друга нерешительные взгляды через весь зал. Очень мило перекинулись любезностями, он пообещал пригласить меня на просмотр в Мосфильм».

Вот после этого и был «Солярис».

«Фильм понравился нам обоим, — вспоминает БН. — Резкие отзывы пана Станислава мы, в общем, понимали, но отнюдь не одобряли: отклонения от романа (которые так раздражали Лема) казались нам и интересными, и удачными, и вполне уместными. Но, разумеется, оба мы считали, что „Рублёв“ получился у Тарковского сильнее. Значительно сильнее. Причем более всего в „Солярисе“ нас раздражала как раз и именно „фантастика“: картон, залипуха, утрата правдоподобия. Мы не так уж много говорили об этом, но все эти соображения понадобились нам потом, — когда мы по поводу „Сталкера“ всячески убеждали Тарковского: „Меньше фантастики, как можно меньше… и ещё меньше. Только дух, аура, но ничего реально-фантастического в кадре“. Впрочем, если верить разнообразным воспоминаниям, мы были в этой борьбе не одиноки».

Резковатое, однако, мнение в адрес одного из шедевров мировой кинофантастики. Но… АБС имели на это право. Став с годами профессиональным фантастом, я тоже вполне понимаю теперь БНа. Только уж слишком сильна память о том детском и юношеском восприятии фильма. На мой тогдашний взгляд не было там ни картона, ни залипухи, а был восхитительно достоверный мир будущего и невероятный, сокрушающий эмоциональный удар. «Солярис» стал первым увиденным мною фильмом Тарковского, и просто ничего более сильного видеть до этого не приходилось. Ну а если подойти ко всему строго, то да, конечно, и в «Рублёве» какой-нибудь историк, крупный специалист по русской медиевистике обязательно анахронизмов и неточностей наковыряет. Я даже помню такие разговоры. Но это всё от лукавого. Это называется алгеброй гармонию поверять.

Лучше двинемся дальше по хронологии событий.

В октябрьском номере «Авроры» за 1972 год закончилась публикация «Пикника на обочине». Те, кому небезразличны были Стругацкие, все их новые публикации читали, сразу, как только могли достать. Тарковский, правда, снимал «Зеркало», и было ему немножечко не до того. «Пикник» прочел Валерий Харченко, будущий известный кинорежиссёр, а тогда ассистент Андрея Арсеньевича. Валера пришел в полный восторг и сразу после Нового года поделился с Андреем: «Глянь, какая замечательная история, по-моему, отличное кино может получиться». Андрей прочел быстро и тут же согласился. 26 января 1973 года он сделал запись в своём дневнике, впоследствии названном «Мартирологом», то есть повествованием о мученике за веру:

«Я только что прочёл фантастическую повесть братьев Стругацких „Пикник на обочине“ — из неё может получиться замечательный сценарий».[9]

Новый замысел западает в душу режиссёра. Но у Тарковского всё не быстро. Идея должна отлежаться.

Только в октябре 1974-го мы читаем в переписке АБС:

04.10.74 (АН): «Был вызван в Сценарную студию. Было объявлено, что Тарковский связался с ними на предмет экранизации ПнО, а так как экранизации Сценарная студия не делает, то он договорился составить совместно с нами заявку без упоминания названия. Ему дали мой телефон (это было вчера), он должен мне позвонить, и мы, встретившись, обговорим всё подробно».

09.10.74 (БН): «Меня очень заинтересовало твоё сообщение по поводу Тарковского. Если это выгорит, то это будет настоящее дело, которым и заняться надо будет по-настоящему. Пожалуйста, держи меня в курсе. Я не совсем понимаю, как можно обойти запрет экранизаций, хотя чуйствую, что это возможно. (Что-нибудь вроде „по мотивам повести… или повестей…“.) Между прочим, если с ПнО не выгорит, предложим Тарковскому зМЛдКС. По-моему, это его вполне может удовлетворить. В общем, держи меня в курсе».

16.10.74 (БН): «Очень интересуюсь знать, как там дела с Тарковским».

Любопытно привести здесь два фрагмента «Мартиролога» из подборки, впервые опубликованной на русском два года назад в «Новой газете». Подготовила их Марианна Чугунова — ассистент Тарковского со времен «Андрея Рублева» и до последнего отъезда режиссёра в Италию. Что характерно, фрагменты эти не попали в английское издание.[10]

О том, как составлялись зарубежные издания дневников, мы ещё поговорим позже. Итак, слово Андрею Арсеньевичу:

«6 января 1975 года, понедельник

Написал письмо Ермашу, в котором прошу его немедленно решать вопрос о моей дальнейшей работе. Я имел в виду одно из двух: „Идиот“ или фильм о Достоевском. Скорее всего) он откажет, тогда я напишу ему ещё одно письмо с заявками (параллельно со Студией) на „Смерть Ивана Ильича“ и „Пикник“. Только надо будет утрясти вопрос со Стругацкими.

Сегодня пурга. За ночь, должно быть, всё заметёт. Завтра Рождество.

7 января 1975 г., вторник

Чем-то моё желание делать „Пикник“ похоже на состояние перед „Солярисом“. Уже теперь я могу понять причину. Это чувство связано с возможностью легально коснуться трансцендентного. Причём речь идёт не о так называемом „экспериментальном“ кино, а о нормальном, традиционном, развивавшемся эволюционно.