Ант Скаландис - Братья Стругацкие

• Название: Братья Стругацкие
• Автор: Ант Скаландис
• Издательство: ACT
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-052684-0, 978-5-9713-8278-2

Самые знаменитые в литературе соавторы — Аркадий и Борис Стругацкие — не просто фантасты, не просто писатели, даже не просто кумиры миллионов. Кем они были для нас и останутся навсегда? Частью жизни.

Стругацкие — это наше представление о будущем, о мире, о человеке, о том, что правильно и что неправильно, о смысле бытия и бессмысленности смерти. Они — наш камертон, наш путеводитель, наше оружие и наш факел в мрачном лабиринте истории — прошлой и будущей.

Стругацкие — это наши вывернутые наизнанку души. И наша совесть.

Старший, Аркадий Натанович, ушел от нас в 1991 году, младшему исполнилось ныне 75 лет, и он продолжает работать.

Первую большую и подробную биографическую книгу о братьях Стругацких написал известный фантаст и публицист Ант Скаландис.

***

Эта книга читается взахлеб. Неудивительно: для того, кто интересуется историей литературы, писатель «братья Стругацкие» — фигура знаковая. Автор собрал уникальный материал и подал его так, что читаешь 700-страничный кирпич, как классную беллетристику. По сути, «Братья» — книга не только о писателе АБС, но и о целой эпохе в истории страны и литературы.

Конечно, автор предвзят, конечно, книга могла быть и другой. В ней не хватает отстраненного взгляда на феномен Стругацких, попытки проанализировать их книги с точки зрения человека вне фэндома. Другое дело, что пока это и неосуществимо: человек «снаружи» вряд ли имел бы возможность, да и желание работать с таким количеством уникальных документов, вряд ли ему удалось бы разговорить такое количество людей…

Итог: книга в первую очередь для любителей и ценителей творчества АБС. Но ведь их — нас — немало! Главный признак успеха Скаландиса, по-моему, в том, что, дочитав его труд, очень хочется заново открыть книги Стругацких.

(c) Владимир Пузий

---

Взять хотя бы знаменитое расширенное совещание секции фантастики в ЦДЛ в конце марта далёкого 1963 года, когда на волне хрущёвских нападок на творческую интеллигенцию, оживились все сталинские недобитки. Это именно тогда Казанцев ухитрился назвать еврея Альтова «фашистом» за его некорректное отношение к постулатам Эйнштейна. АН не выдержал и, преодолевая страх, кинулся в бой. И бой был выигран. Только Казанцев не успокоился и в том же году рвался написать разгромную статью про Альтова и Журавлёву, предлагал, как всегда, Ефремову поучаствовать, а тот, как всегда, отказался.

А дальше в письмах АНа (одно письмо БНа — помечено отдельно) открывается нашему взору такая мозаика мелких и крупных пакостей:

«8.12.64 — Были в гостях у Ивана Антоновича. Он посещал Казанцева, Казанцев тяжело болеет и точит на нас чудовищный клык — обвинение в издевательстве над священными фольклорными реликвиями русского народа, хотел писать статью, но Ефремов его отговорил, намекнув, что он станет посмешищем на весь Союз».

«05.07.65 — Казанцев прислал в „Известия“ письмо „О странной позиции изд-ва „Молодая гвардия““, в каковом письме обвиняет изд-во в уклонении от курса советской фантастики и в сплачивании вокруг себя молодых литераторов, пишущих в подражание худшим западным образцам и в большинстве нерусской национальности».

«14.01.66 — …Ким (Роман Николаевич. — А.С.) говорил, что Казанцева предупредили на партбюро за страсть к доносам. Но это ещё не проверено. Нравится мне наша московская организация».

«16.05.66 — От Казанцева ничего не слышно, если не считать нового доноса относительно зарубежной фантастики в Б-ке мировой фантастики. Уже опять мылили холку издательству. Но вряд ли Казанцев на этом успокоится. Он где-то за кулисами готовит новую пакость».

«05.06.66 — Позавчера состоялось отчётно-перевыборное собрание творческого объединения прозы Московского отделения Союза писателей, и меня выдвинули кандидатом, а затем избрали членом этого бюро 252 голосами против 50. Вот так. Прочувствовал? Если да, то продолжаю…»

Казанцев при этом орал не своим голосом, что он решительно протестует, что Стругацкий скомпрометировал себя идеологически порочными книгами, что о Стругацких, наконец, есть специальное постановление ЦК ВЛКСМ!

В тот раз он проиграл, хотя постановление и в самом деле было.

«9.01.71 (пишет БН) — Мееров был в декабре у Казанцева. Казанцев помнит Ал. Ал-ча ещё по „Защите-240“, а потому считает своим. Много было разговоров о том, что „вот мы с вами понимаем фантастику, а эти, новые, братья всякие, только всё изгадили…“».

И, наконец:

«19.06.76 — Стало известно, что Казанцев и Колпаков написали чудовищно мракобесные доносы в „Правду“ самому Зимянину (в то время — главный редактор первой газеты страны и без пяти минут секретарь большого ЦК. — А.С.). Суть — сионисты в фантастике заедают православных, с одной стороны, а с другой — интеллектуалы отлучают от издательств партийных. Бред, но отвратно».

По-моему, достаточно. Казанцев шёл в ногу со временем: статьи и выступления на собраниях всё чаще заменялись телефонными звонками наверх и письменными доносами. В общем, к моменту трогательного «братания» в апреле 1981-го отношения его с АБС были уже именно такими, как описано в «Хромой судьбе». Кстати, до плотной работы над ней оставалось тогда меньше года.

Эту повесть не принято зачислять не только в первую тройку, но даже в первую десятку книг АБС. Понятно. Она — первая, да по существу, и единственная их нефантастическая книга. Повесть о фантасте. Фантастические сюжеты только разбросаны по ней в изобилии — не реализован ни один. Но я люблю эту повесть как-то особенно нежно именно за этот её «сугубый реализм» и прозу жизни — Прозу с большой буквы. И ценю её саму по себе безо всяких вложений. Мне даже фрагменты из «Града обреченного» (по журнальному варианту) были там не нужны. Вполне самодостаточная вещь. А уж «Гадких лебедей», тем паче, не могу и не хочу смешивать с печальной историей Феликса Сорокина. «Хромая судьба» — это уникальная и, безусловно, удачная попытка АБС написать автобиографическую повесть. Правда, суженная до биографии одного АНа и потому единственная у них, где хоть краем глаза читатель видит Москву. Подметил это Михаил Шавшин из группы «Людены», а я прочёл и не поверил ему. Да что я — сам БН удивился, но теперь уже многие разобрались: Москвы больше нет нигде, только упоминания топонима, а так — ни описаний, ни воспоминаний, ни тем более сюжетов, развернувшихся на улицах столицы. Вот какая уникальная повесть. И сочинялась она долго-долго.

Идея — сначала в виде пьесы про заимствованную у Акутагавы Мензуру Зоили, она же Изпитал (измеритель писательского таланта) — впервые мелькнула ещё в ноябре 1971-го в Комарове, когда заканчивали «Пикник». Потом подвёрстывались к этому замыслу и война с «МГ» в реальных фактах и документах, и желание сделать вещь очередным продолжением «Понедельника», и «Охота на василиска» — погоня за человеком, которого было опасно обижать, и сюжет об эликсире бессмертия, так и застрявший в повести изящным осколочком… Примерно к концу 1980 года все эти раздумья и метания перерастают в решимость писать и опять, как «Град», без всякой надежды на публикацию. Что ж, не привыкать! Но… неласковый 1981-й спутает все планы. Только в октябре БН доедет до Москвы, где познакомится с доктором Черняковым, и доктор поставит ему полушутливый диагноз: «С сердцем всё в порядке — перед нами обыкновенный обожравшийся большой советский писатель». В этот приезд они ничего не напишут. Будут только обсуждать «Хромую судьбу», всё ещё называемую «Мензурой Зоили», а потом — закинутую Вайнерами идею сотворить в соавторстве (вчетвером!) фантастический детектив. Однако уже в январе 1982-го опять в Москве появляется новое рабочее название — «Торговцы псиной» — и начинается работа всерьёз.

Второй раунд состоится в феврале, третий — в марте, на апрель они сделают перерыв. А в мае уже будет закончен черновик. И всё это в Москве. Что ж, для данной вещи вполне логично, хотя на самом деле логика тут совсем другая — логика Елены Ильиничны. Вообще, со здоровьем у АНа всё более-менее сносно, за лето он дважды съездит пообщаться с читателями. В июне — в Горький, где ещё и запишется на местном телевидении для научно-популярного фильма «Тайна всех тайн» — о контакте с внеземным разумом, и в очередной раз нелицеприятно выскажется о вмешательстве инопланетян в наши проблемы. Кстати, примерно в это же время сочинялся и сценарий мультфильма о пришельцах. А в августе он по приглашению Общества любителей книги побывает в Саратове и в Энгельсе. Выступления пройдут при полном аншлаге, и вообще ему очень понравится тамошняя публика.

В начале осени АН вдруг расщедрится на редкую по длине запись в тетради дневника. И там так много интересных набросков и просто неординарных мыслей — грех сокращать хоть что-то!

«4.09.82 <…> Для ТП („Торговцы псиной“. — А.С.)

1. Реминисценции

а. История первой любви

б. Эпизод с агрессивной глупостью (сортир и полковник Снегирёв) (очевидно, случай с дрожжами в канском сортире — в повесть эпизод, к сожалению, не вошёл. — А.С.)

в. Эпизод под Кингисеппом — убийство немца

г. Эпизод на Камчатке: увязшие в болоте танки, и танкисты уныло поют „А первой болванкой…“

2. Текущее чтение: Джеймс Клейвелл „Сегун“. <…> Книга неуклюжая, но интересная, множество ошибок, хотя автор и выразил благодарность ориенталистам.

3. Рассуждение о критике. Ни как писателю, ни как читателю критика никогда и ничего мне не давала. Точнее, как писателю много вреда. По поводу „Новых сказок“: Желтобрыжейкин — „Сорокин-Воровкин настрекотал книжечку, редактор издал, вот и получилось обоим детишкам на молочишко…“ И Поросятников подхватил: „Чему учит Сорокин нашего молодого читателя?..“

Фонетически отвратные фамилии.

Маяковский: „Между писателем и читателем есть посредники, и вкус у этих посредников очень средненький“. Впрочем, это он, кажется, не о критиках, а об издателях. Всё равно верно.

4. О Рите надо упомянуть раньше. Однажды в порыве нежности и отчаяния: „Не надо писать книг, не надо рожать детей“.

5. Чачуа в подпитии, бряцая на гитаре и значительно поглядывая на захмелевшую Риту, поет: „Горела, падая, ракета, а от неё бежал расчёт…“ и „Скатертью, скатертью хлорциан стелется и забирается под противогаз…“

6. В связи с руководителем писательской организации: за всю жизнь не встречал ни одного начальника, к которому питал бы искреннее уважение. Разве что в училище зимой 43-го лейтенант, командир взвода, на лютом морозе с поднятыми ушами, ладный, лёгкий, зловещий. „Что вы ко мне как к спекулянту подходите? Что вы щуритесь, как коровья задница после случки?“ Он был из Бреста, один из немногих. Это о нашем председателе: принял делегацию писателей из Уругвая за делегацию писателей из Парагвая.