Ант Скаландис - Братья Стругацкие

• Название: Братья Стругацкие
• Автор: Ант Скаландис
• Издательство: ACT
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-052684-0, 978-5-9713-8278-2

Самые знаменитые в литературе соавторы — Аркадий и Борис Стругацкие — не просто фантасты, не просто писатели, даже не просто кумиры миллионов. Кем они были для нас и останутся навсегда? Частью жизни.

Стругацкие — это наше представление о будущем, о мире, о человеке, о том, что правильно и что неправильно, о смысле бытия и бессмысленности смерти. Они — наш камертон, наш путеводитель, наше оружие и наш факел в мрачном лабиринте истории — прошлой и будущей.

Стругацкие — это наши вывернутые наизнанку души. И наша совесть.

Старший, Аркадий Натанович, ушел от нас в 1991 году, младшему исполнилось ныне 75 лет, и он продолжает работать.

Первую большую и подробную биографическую книгу о братьях Стругацких написал известный фантаст и публицист Ант Скаландис.

***

Эта книга читается взахлеб. Неудивительно: для того, кто интересуется историей литературы, писатель «братья Стругацкие» — фигура знаковая. Автор собрал уникальный материал и подал его так, что читаешь 700-страничный кирпич, как классную беллетристику. По сути, «Братья» — книга не только о писателе АБС, но и о целой эпохе в истории страны и литературы.

Конечно, автор предвзят, конечно, книга могла быть и другой. В ней не хватает отстраненного взгляда на феномен Стругацких, попытки проанализировать их книги с точки зрения человека вне фэндома. Другое дело, что пока это и неосуществимо: человек «снаружи» вряд ли имел бы возможность, да и желание работать с таким количеством уникальных документов, вряд ли ему удалось бы разговорить такое количество людей…

Итог: книга в первую очередь для любителей и ценителей творчества АБС. Но ведь их — нас — немало! Главный признак успеха Скаландиса, по-моему, в том, что, дочитав его труд, очень хочется заново открыть книги Стругацких.

(c) Владимир Пузий

---

Вот так и знал, начиная писать о годах перестройки, что не избегу соблазна и начну рассказывать о себе. Но просто вдруг показалось, что никак не выдернуть этих фактиков из контекста эпохи. А вот и ещё один факт, который непременно надо упомянуть.

Были фэны, были молодые авторы, а были ещё ученики АБС, которые считали себя журналистами. Например, Андрей Измайлов в ленинградском семинаре БНа. И он понял, что как честный журналист обязан сделать то, к чему его призывают Учители. Ведь АБС в своём письме потребовали тщательного расследования обстоятельств смерти и посмертного обыска у Ивана Антоновича — вплоть до запроса в КГБ. Ну, Андрей и занялся этим. Испросив согласия БНа, двинулся в Москву, взял большое интервью у старшего брата, пообщался со вдовой Ефремова, даже с главным мерзавцем, заварившим всю эту кашу встретился и, наконец — вот вершина журналистского расследования! — сумел найти следователя КГБ, проводившего тогда обыск — товарища Хабибуллина Ришата Рахмановича. И товарищ Хабибуллин конкретно заявил: не было доноса. Обыскивали не по доносу. То есть доноса не было в явном виде. Ещё раз: такого доноса, о котором пишет Ю. Медведев, не было вообще. Что и требовалось доказать. Всё? Да нет, не всё… Потому что уже заело: а что же там было? Измайлов продолжил своё расследование. Окончательного ответа не нашёл, но вопросы задал очень правильные. Что такое донос в неявном виде? Ну, создание ситуации, при которой у КГБ возникает необходимость совершить обыск именно в этой квартире, именно в это время и т. д., и т. п. Кому это могло быть выгодно? Ну, наверно, тому, кто рано или поздно эту тему озвучит в удобное время и станет муссировать для создания собственного имиджа…

А впрочем, ну их всех!.. Гораздо интереснее мнение, высказанное АНом в разговоре с Измайловым. Более парадоксальной, но и более убедительной гипотезы, объясняющей всё случившееся, никому другому дать не удалось:

«Все терялись в догадках о причинах обыска. Почему он был ПОСЛЕ смерти писателя? Если Иван Антонович в чем-то провинился перед государством, почему никаких обвинений ему при жизни никто не предъявил? Если речь идёт о каких-то крамольных рукописях, то это чушь! Он был чрезвычайно лояльным человеком и хотя ругательски ругался по поводу разных глупостей, которые совершало правительство, но, что называется, глобальных обобщений не делал. И потом — даже если надо было найти одну рукопись, ну две, ну три, то зачем устраивать такой тарарам с рентгеном и металлоискателем?!

Вот, сочетав всё, я, конечно, как писатель-фантаст, построил версию, которая и объясняла всё! Дело в том, что как раз в те времена, конце 60-х и начале 70-х годов, по крайней мере в двух организациях США — Си-Ай-Си и Армии (аббревиатура C.I.C. встречается в различных источниках для обозначения военной контрразведки США, но что имелось в виду под словом „Армия“, понять трудно. — А.С.) были созданы учреждения, которые серьёзно занимались разработками по летающим тарелкам, по возможностям проникновения на Землю инопланетян. У наших могла появиться аналогичная идея. И тогда же у фэнов, то есть любителей фантастики, родилась и укрепилась прямо идея-фикс какая-то: мол, ведущие писатели-фантасты являются агентами внеземных цивилизаций. Мы с Борисом Натановичем получили не одно письмо на эту тему. Нам предлагалась помощь, раз уж мы застряли в этом времени на Земле, приносились извинения, что современная технология не так развита, чтобы отремонтировать наш корабль. И в том же духе.

Иван Антонович Ефремов безусловно был ведущим писателем-фантастом. Можно себе представить, что вновь созданный отдел компетентных органов возглавил чрезвычайно романтически настроенный офицер, который поверил в абсурд „фантасты суть агенты“. И за Ефремовым стали наблюдать. Но одно дело — просто следить, а другое дело — нагрянуть с обыском и, не дай бог, попытаться взять его самого: а вдруг он шарахнет чем-нибудь таким инопланетным! Именно поэтому как только до сотрудников того отдела дошла весть о кончине Ивана Антоновича, они поспешили посмотреть. А что смотреть? Я ставлю себя на место гипотетического романтического офицера и рассуждаю здраво: если Ефремов — агент внеземной цивилизации, то должно быть какое-то средство связи. Но как выглядит средство связи у цивилизации, обогнавшей нас лет на триста-четыреста, да ещё и хорошенько замаскировавшей это средство?! Поэтому брали первое, что попалось. Потом, удовлетворенные тем, что взятое не есть искомое, всё вернули».

Комментарии, по-моему, излишни.

А теперь вернёмся к хронологии событий.

Начало марта 1988-го. Страна постепенно приходит в себя после шока от армянских погромов в Сумгаите 27 и 28 февраля. Кто-то уже витийствует — мол, вот она расплата за свободу! А 13 марта в газете «Советская Россия» появляется знаменитое письмо преподавательницы Ленинградского технологического института Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», названное впоследствии антиперестроечным манифестом. Понятно, что подобные письма готовят не в технологических институтах, а на Старой площади в Москве. Всем делается тревожно.

А теперь внимание!

26 февраля 1988-го (то есть раньше всех вышеназванных событий) появляется интересная запись в рабочем дневнике АБС:

«Составляем планы изданий и вообще подбиваем всякие бабки.

1. Человек, который мог всё.

2. Антиутопия. Конец перестройки».

Понятно, что это первое упоминание замысла будущей пьесы «Жиды города Питера, или Невесёлые беседы при свечах». Но какова сила предчувствия!

Сразу вспоминается один разговор на Всесоюзном семинаре фантастов в Дубултах в декабре 1987-го, где как-то за обедом Боря Руденко поведал к слову:

— Перестройка закончится летом.

— Ближайшим? — быстро спросил я.

— Да нет. Попозже. Но обязательно летом, когда все в отпусках и всем не до того…

А вы говорите, фантасты предсказывать не умеют. Ещё как умеют!

В «Жидах города Питера» Стругацким удалось самое точное, самое грустное, самое пронзительное предсказание именно социальных процессов вопреки всем заверениям футуролога Бестужева-Лады.

В «Жидах города Питера» Стругацким вообще всё удалось. Они создали свой последний маленький шедевр.

Давайте посмотрим, как они это делали.

С 1988-го по 1990-и в рабочем дневнике есть немало и других весьма любопытных записей. Быть может, они и не вели впрямую к написанию пьесы, но, безусловно, помогали думать в нужном направлении, Замыслов было много. Реализованы, мягко говоря, не все. Но ведь и раньше бывало так же…

«Хорошо бы написать статью „Поговорим о будущем“ (см. мой дневник)».

«Откуда преклонение, жажда преклонения перед Сталиным?»

«Доброволец по испытанию каких-то военных средств. Что-то с ним случилось в результате, и начинается на него охота. И всесилье мафии».

«Тройке поручено решать межнациональные отношения методом моделирования в НИИЧАВО».

«В мир ПХХIIВ вторгаются уэллсовские марсиане. Что делать?»

«Страшный Суд — Ад — Рай. Ад и Рай — это одно и тоже. Мученики в Аду, а мучители — в Раю».

1 декабря 1988-го появляется название: «Весёленькие беседы при свечах».

2 декабря возникает план пьесы и отдельные наброски.

27 февраля 1989-го БН приезжает на очередной Пленум Совета по фантастике, но, конечно, они обсуждают и пьесу тоже.

1 сентября АН пишет короткое письмо Ревичу-младшему по поводу его заметок о статьях Сербиненко («Новый мир») и Васюченко («Знамя»). Теперь уже не только отец, но и Юра, что особо ценно, встаёт на защиту АБС от идиотских нападок дружественных, казалось бы, журналов. Критики вообще становится больше, чем надо. Не было ни гроша — и вдруг алтын. Но это алтын фальшивый: некоторым хочется быть святее папы, и вот уже они обвиняют Стругацких в замшелой идеологии. Вроде как АБС со своим Полднем воспевают коммунизм и тормозят тем самым демократические реформы. Это тоже противно, но с такими всё-таки можно дискутировать, в отличие от зоологических антисемитов, с которыми спорить не о чём — там не дискуссия нужна, а дезинфекция.

6 октября появляется название «Ночь страха» и рядом — наброски, наброски, планы… Тут же мелькает и другой вариант заголовка — «Жиды города Москвы».

Любопытная есть запись 7 октября:

«Трепались. Смотрели видео. Про титьки».

Эротика — не их любимый жанр. Но приобщиться к новым (для советского человека) направлениям в киноискусстве — тоже не лишнее, особенно когда размышляешь над проблемами молодого поколения.

В двадцатых числах ноября — традиционное общение по ходу киносеминара в Репине. И чего-то они там важного напридумывали, потому что 7 декабря БН приезжает в Москву прицельно — писать «ЖГП» — уже и название окончательное. Они распишут действующих лиц и за четыре дня сделают 26 страниц. Это и по прежним временам было нормально, а для конца 1989-го просто ударные темпы. Ну, прямо вдохновение накатило.