Ант Скаландис - Братья Стругацкие

• Название: Братья Стругацкие
• Автор: Ант Скаландис
• Издательство: ACT
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-052684-0, 978-5-9713-8278-2

Самые знаменитые в литературе соавторы — Аркадий и Борис Стругацкие — не просто фантасты, не просто писатели, даже не просто кумиры миллионов. Кем они были для нас и останутся навсегда? Частью жизни.

Стругацкие — это наше представление о будущем, о мире, о человеке, о том, что правильно и что неправильно, о смысле бытия и бессмысленности смерти. Они — наш камертон, наш путеводитель, наше оружие и наш факел в мрачном лабиринте истории — прошлой и будущей.

Стругацкие — это наши вывернутые наизнанку души. И наша совесть.

Старший, Аркадий Натанович, ушел от нас в 1991 году, младшему исполнилось ныне 75 лет, и он продолжает работать.

Первую большую и подробную биографическую книгу о братьях Стругацких написал известный фантаст и публицист Ант Скаландис.

***

Эта книга читается взахлеб. Неудивительно: для того, кто интересуется историей литературы, писатель «братья Стругацкие» — фигура знаковая. Автор собрал уникальный материал и подал его так, что читаешь 700-страничный кирпич, как классную беллетристику. По сути, «Братья» — книга не только о писателе АБС, но и о целой эпохе в истории страны и литературы.

Конечно, автор предвзят, конечно, книга могла быть и другой. В ней не хватает отстраненного взгляда на феномен Стругацких, попытки проанализировать их книги с точки зрения человека вне фэндома. Другое дело, что пока это и неосуществимо: человек «снаружи» вряд ли имел бы возможность, да и желание работать с таким количеством уникальных документов, вряд ли ему удалось бы разговорить такое количество людей…

Итог: книга в первую очередь для любителей и ценителей творчества АБС. Но ведь их — нас — немало! Главный признак успеха Скаландиса, по-моему, в том, что, дочитав его труд, очень хочется заново открыть книги Стругацких.

(c) Владимир Пузий

---

Осенью 1964-го свой первый сезон открывает Театр на Таганке. До этого уже восемнадцать лет он был просто Театром драмы и комедии, очень средненьким, практически второсортным. Потом туда пришел Юрий Любимов и практически сразу Владимир Высоцкий. Театр Любимова (позже его нередко станут называть и театром Высоцкого) за один сезон станет самым знаменитым, самым скандальным, самым выдающимся в Советском Союзе. Оттепель закончилась, а этот бунтарский театр возник как один из главных противовесов наступающей серости и хамству.

А оттепель и в самом деле завершилась.

14 октября произошёл переворот, в результате которого Хрущёва отстранили от власти и, взяв огромную советскую империю за дышло, со скрипом и натугой развернули её в обратную сторону. Это было движение в гору, повозка не катилась сама, её надо было тянуть, и Система тянула, обливаясь потом и напрягая конечности до хруста в суставах. Но уже было ясно: возврат начался.

Как раз в это время АН, БН и Саша Копылов этаким мальчишником отдыхали в Алупке. Купаться было уже холодновато, а загорать — в самый раз. И настроение было отличным. Отставка Хрущёва подпортила его, но лишь слегка: новость встретили с тревожной иронией: «Чтой-то теперь будет! Поворотят они курс али нет? Брежнев, конечно, фигура временная, калиф на час, это ясно, а вот кто там, на самом деле, у них главный?..» И всё в таком же духе. Общее мнение состояло в том, что курс не переменится, но было, было на душе неспокойно. Что-то неприятное надвигалось.

Вот только не хочется заканчивать на этой ноте. А год и не закончился на том политическом кульбите советской власти. АБС продолжали плодотворно трудиться. В ноябре они съедутся в Ленинграде. На праздники приедет даже Лена, которая с середины июня работает в редакции у Жемайтиса вместо ушедшей в декрет совсем молоденькой девочки Сони Митрохиной, и ей надо возвращаться. Братья же будут добивать «ХВВ» и успешно добьют черновик. И будут обсуждать всякие замыслы, народившиеся ещё летом. В дневнике у АНа был такой перечень

25 июня:

«В перспективе, видимо, будем иметь „Паразитов“ — это о ворах разума (идея эта будет окончательно похоронена в процессе работы над „Улиткой на склоне“. — А.С.), „Записки здравомыслящего“ (вот вам и первое упоминание „Второго нашествия марсиан“. — А.С.) и „Кракена“. И конечно, „Службу на Пандоре“ в СИБе с Полем Гнедых во главе, (вот он зародыш легендарной „Улитки на склоне“! А СИБ — это служба индивидуальной безопасности, как мы узнаем из первого варианта будущей повести. — А.С.)»

Елена Гавриловна Ванслова вспоминает, как в конце 1964 года они вместе с АНом были в каком-то вузе и по широкой лестнице им навстречу буквально лавиной валила молодёжь — весёлая, радостная, неуправляемая, чуть с ног не сшибли.

— Вы кто такие? — спросила Лена как-то очень нелепо от растерянности. А ребята вмиг нашлись. У них был заготовлен ответ:

— Кто мы? Да мы же НТР!

И это была правда. Они катились вперёд, как научно-техническая революция, которую уже не остановить. И самый высокий, красивый и спортивный среди них запел популярную тогда песенку, которую все подхватили:

Нам электричество сделать всё сумеет,
Нам электричество тьму и мрак рассеет,
Нам электричество наделает делов,
нажал на кнопку
— чик-чирик! —
и человек готов!

Это было очень в духе «Понедельника…». Аркадий смотрел на них и добродушно улыбался.

Глава двенадцатая УЛИТКА НА МОКРОЙ ГАЛЬКЕ

«Идеалом социальной фантастики является современный человек в самом глубоком смысле этого слова, человек, морально и психически стоящий на уровне наивысших отметок духовного развития сегодняшнего дня».

Из выступления А. Стругацкого на симпозиуме, посвященном 75-летию К. Чапека, (Марианске-Лазни, Чехословакия, сентябрь 1965 г.)

Шестидесятые годы в Москве, да и в Ленинграде тоже, но в Москве особенно — это был настоящий «праздник, который всегда с тобой». В столице всё было ярче, полнее, шумнее, разнообразнее: встречи со старыми и новыми друзьями, выпивки, семинары, выступления, совещания, хорошие книги и отличные фильмы, публикации, гонорары, зачастую немаленькие. Это был период, когда у АБС и с деньгами всё было неплохо, и с друзьями замечательно и даже начавшаяся уже война с Системой воспринималась ещё как некая игра. Игра, в которой можно выиграть. Например, в конце ноября 1963 года АН ждет очередной встречи в ЦК ВЛКСМ у секретаря Александра Ивановича Камшалова (будущего председателя Госкино) и надеется на отвоевание «Искателя» для своей команды, для представителей новой фантастики. Сомнения уже сильны, но и надежды на лучшее ещё вполне серьёзны. Новая фантастика набирает силу, популярность, опыт — ну ещё бы, когда у неё такие лидеры — молодые, азартные, и уже профессионалы до мозга костей, уже авторы десятка книг, уже члены Союза! Но работать в этом калейдоскопе событий, пусть и радостных, нелегко. Для настоящей работы нужен покой, тишина, отрешение от суеты.

И тогда они, осознав себя профессионалами в полной мере, понимают, что пора и работать профессионально — в домах творчества. Не зря же их придумали, в конце концов. Так в самой середине 1960-х рождается идея поехать в Гагры, в Дом творчества СП СССР. Уж гулять так гулять. А работать так работать — на берегу моря, которое оба любят. Время выбирают непопулярное — март, до купального сезона ещё далеко (кажется, они так и не рискнут ни разу окунуться), но там, на Кавказе, уже теплее, чем здесь, и скоро всё начнёт цвести. Здорово там, на Черноморском побережье: комната с окнами на море, пальмы, зелёные горы в клочьях тумана, железка вдоль всего берега и мокрая галька в полосе прибоя. Едут за свой счёт — неохота заниматься вышибанием бесплатных путёвок, тем более что могут пока себе позволить.

Годом позже АН, уговаривая БНа поехать вместе с ним и Юрой Маниным в Новосибирск, замечает небрежно: «В конце концов, что нам несколько десятков ру?» Чувствуется, что ему приятно писать эти слова. А когда там, в Сибири, им вручат премию в размере ста рублей, АН ничтоже умняшеся пустит свою половину «на пропой души» в весёлой компании. Добрые были времена.

И вот они в Гаграх, впервые в Доме творчества, как белые люди. И работа идёт поначалу здорово. Тем более что план составлен заранее; они прекрасно знают, что будут писать — очередную повесть о прекрасном далёком будущем с хорошо знакомыми, родными уже персонажами, правда, повесть совсем непростую, необычную, повесть глубокую, экспериментальную по языку и с гигантским подтекстом. Скучно им уже после «ТББ» и «Понедельника», а тем более после «Хищных вещей» писать очередную «Далёкую Радугу» или «Возвращение-2». Их повело уже совсем в иную сторону. И новая повесть, которая тогда в первом варианте так и не получит названия, спустя годы будет озаглавлена БНом «Беспокойство». Весьма символичное название — ведь это обозначено беспокойство самих авторов и за то, что они делали, и за всё, что происходило с ними в жизни, и за всё то, что происходило вокруг них — со страной, с человечеством. Беспокойство настолько сильное, что оно со всей неизбежностью заводило авторов в тупик. То, что они пишут, нравится им самим всё меньше и меньше. Думают об одном, замышляют другое, делают совсем третье — так не получится. Стоп.

Это был самый тяжёлый, самый важный, самый принципиальный кризис в их жизни. Кризис среднего возраста. Кризис настоящего творца, достигшего своей вершины. Кризис маленькой улитки, доползшей всё- таки до снежного пика Фудзи и вдруг там в одиночестве и холоде переставшей понимать, для чего она ползла. И это был не короткий приступ отчаяния, знакомый почти каждому художнику, когда отправишься по неверному пути, намаешься дорогой и — уже в предвкушении победы и отдыха — вдруг упрёшься в стену и поймешь, что шёл сюда зря, а всё, что сделано, в лучшем случае можно было просто не делать, а в худшем — было во вред. Это они уже проходили. Но тут было что-то другое. Совсем другое.

Вроде всё как надо: неистовое желание работать и условия для работы идеальные; масса идей и тем, несколько уже придуманных сюжетов, несколько готовых миров, в которых можно и нужно разворачивать действие; наконец, полная уверенность в своих силах, знаниях, в своём мастерстве. Казалось бы, какого ещё рожна надо? Но они с третьего по шестое марта только гуляют вдоль берега под холодным ветром, сидят на пляже, глядя на пенистые барашки волн, да записывают в общую тетрадь планы будущего романа — один другого безумнее — это уже забравшись в номер шикарного отеля. Его так и хотелось называть отелем, а не скучно- советским именем «дом творчества».

Вместе с АБС в этом полупустом отеле жили ещё футболисты ленинградского «Зенита», приехавшие на сборы и донимавшие местную культработницу, призванную развлекать их, категорическими просьбами: мол, доставьте нам девушек таких, какие сейчас во Франции ходят. «А где я их возьму? Не сезон! — вздыхала культработница, жалуясь писателям. — Я уж их со всеми, с кем могла, познакомила, а они, неблагодарные, только ругаются: эта — деревня, эта — старая грымза, а у той — каблуки страшенные, наверно, ещё эпохи культа… Скорее бы уж они уезжали. Невозможно с ними».