Ант Скаландис - Братья Стругацкие

• Название: Братья Стругацкие
• Автор: Ант Скаландис
• Издательство: ACT
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-052684-0, 978-5-9713-8278-2

Самые знаменитые в литературе соавторы — Аркадий и Борис Стругацкие — не просто фантасты, не просто писатели, даже не просто кумиры миллионов. Кем они были для нас и останутся навсегда? Частью жизни.

Стругацкие — это наше представление о будущем, о мире, о человеке, о том, что правильно и что неправильно, о смысле бытия и бессмысленности смерти. Они — наш камертон, наш путеводитель, наше оружие и наш факел в мрачном лабиринте истории — прошлой и будущей.

Стругацкие — это наши вывернутые наизнанку души. И наша совесть.

Старший, Аркадий Натанович, ушел от нас в 1991 году, младшему исполнилось ныне 75 лет, и он продолжает работать.

Первую большую и подробную биографическую книгу о братьях Стругацких написал известный фантаст и публицист Ант Скаландис.

***

Эта книга читается взахлеб. Неудивительно: для того, кто интересуется историей литературы, писатель «братья Стругацкие» — фигура знаковая. Автор собрал уникальный материал и подал его так, что читаешь 700-страничный кирпич, как классную беллетристику. По сути, «Братья» — книга не только о писателе АБС, но и о целой эпохе в истории страны и литературы.

Конечно, автор предвзят, конечно, книга могла быть и другой. В ней не хватает отстраненного взгляда на феномен Стругацких, попытки проанализировать их книги с точки зрения человека вне фэндома. Другое дело, что пока это и неосуществимо: человек «снаружи» вряд ли имел бы возможность, да и желание работать с таким количеством уникальных документов, вряд ли ему удалось бы разговорить такое количество людей…

Итог: книга в первую очередь для любителей и ценителей творчества АБС. Но ведь их — нас — немало! Главный признак успеха Скаландиса, по-моему, в том, что, дочитав его труд, очень хочется заново открыть книги Стругацких.

(c) Владимир Пузий

---

Для сравнения: месяцем раньше была у АНа ещё одна примечательная встреча — напросился к нему в гости семнадцатилетний Сережа Сухинов, будущий фантаст и детский писатель, автор популярных продолжений «Волшебника Изумрудного города». Писателей он многих знал — вырос на даче в Переделкине, — поэтому вот так запросто: прочёл во втором сентябрьском номере «Советского экрана» дискуссию о кинофантастике и прибежал, полный идей об экранизации Стругацких, готовый бросить всё и заниматься этим. АН сразу несколько остудил его пыл, предложил для начала институт закончить, а Сергей как раз только поступил на первый курс Московского авиационного. Рассказал о себе и о брате — обычная воспитательная беседа в духе справедливого, но скучного афоризма: «Прежде, чем писать, нужно жить». Сухинов вяло отбивался, и мало- помалу они перешли на разговор о книгах. Вот тут и начались откровения. Он-то всё ещё восхищался «Полднем», «Трудно быть богом» и «Понедельником», а Стругацкие уже перешли на тёмную сторону Луны. Сергей ещё не читал этих книг, но из разговора остро почувствовал: оптимистическая линия в творчестве АБС прервана. «Оттепель закончилась, — объяснял АН, — теперь людей надо хватать за руки, чтобы не натворили чего, возвращаются худшие времена, и писатель не имеет права сидеть и пускать розовые пузыри, а честную, жёсткую прозу без фантастики уже не напишешь, хотя и с фантастикой тоже очень тяжело, даже нам с братом… Вот о чём надо думать». Вот какой получился у них взрослый разговор.

Конечно, АН не мог быть до конца откровенен с незнакомым мальчишкой, но главное он сказал. И Сергей на всю жизнь запомнил это удивительное чувство от общения с человеком, который мыслит буквально в пять раз быстрее тебя. Ну, просто фантастический интеллект! АН нисколько не разочаровывал, он оказался таким же потрясающим, как и герои книг АБС. И только странный горький привкус остался от этого радостного, счастливого знакомства — предчувствие беды: расцвет позади, впереди — безвременье, печатать будут всё меньше и меньше, а нет хуже для писателя, чем работать в стол.

Две очень разные встречи, а настроение примерно одно…

15 ноября АБС в Комарове. И, наконец, всерьёз занимаются новым романом. А чем ещё? Надо делать его. Быстро и хорошо. Пока есть настроение, делать этот роман. Другого-то не берут. И опять изнуряющий марафон на три недели. К 7 декабря оба окончательно выдыхаются и уезжают.

Ну а в самом конце декабря уже в городе, у мамы, они предпримут последнюю отчаянную попытку переделать «Сказку» — теперь для «Детской литературы». Надежда умирает последней.

Новый трудовой год начнётся в марте. Едва ли «Обитаемый остров» держал их так же прочно, как пару лет назад «Улитка». Нет, разъехавшись по городам, они думают каждый о своём и занимаются всякими делами, не особо и вспоминая о недописанной книге. Потом встретятся, приступят к работе и почувствуют, что увлекаются всё сильнее. Теперь, когда лихой сюжет и остроумные идеи дополняются характерами, атмосферой, деталями, лексикой, мало-помалу выясняется, что пишут они опять всё про тот же родной, знакомый мир, окружающий их ежедневно и ежечасно. И наверно, уже зреет внутри какая-то тревога: опять будет непроходимо, опять зарубят… Вот только категорически нельзя думать об этом, пока пишешь. Включение проклятого внутреннего цензора медленно, но неизбежно убивает в писателе писателя. И они отключают его в себе. Будь что будет!

Неделя в марте, две в апреле и, наконец, в мае, до 31-го — окончательное завершение уже с поправками, предложенными Ниной Берковой. В июне АН вернётся в Москву, и рукопись будет сдана почти одновременно в журнал «Нева» и в издательство «Детская литература».

В рабочем дневнике они подсчитают точно: всего 60 дней работали над «ОО». Для сравнения: 49 дней — над «ГЛ», а ведь «Лебеди» почти в два раза короче.

Спустя годы БН признается:

«Работая над ОО, мы никогда СПЕЦИАЛЬНО не задумывались над тем, чтобы „поразить стрелой сатиры“ наш родной отечественный тоталитаризм. Но поскольку писали мы о том, что „знали хорошо“, сама собой получалась некая сатира — это то самое явление литературы, которое бдительные борцы за чистоту идеологии называли „неуправляемыми ассоциациями“.»

А это из тех, осенних черновиков 1967-го:

«— Наши граждане счастливы и совершенно спокойны, — сказал он, морщась от боли. — Они делают только то, что им хочется. Никогда не идут против своих желаний.

— Но эти желания заказываете вы?!»

«История основательно подзабыта. Сплошь — противоречивые легенды».

В общем, не приходится долго думать, о какой стране речь. И соответственно не приходилось удивляться, что в обоих местах, — в журнале и в издательстве, — где реально работали с романом (или с повестью — это уж кому как нравится) при самом доброжелательном отношении знакомых редакторов было сделано рекордное количество исправлений по тексту (суммарно их насчитывают около тысячи!) Это была настоящая война с цензурой, затянувшаяся в «Неве» почти на год, а в «Детлите» — на целых два с лишним. Конечно, АБС были уже авторы тренированные, но всё равно тяжело. Особенно если ещё и критика долбит вдогонку. А тон критики как раз зримо менялся в эти годы: от простого непонимания и пренебрежительного ворчания, перемежавшегося отдельными нападками не по делу, щелкоперы и бумагомараки переходили теперь к целенаправленному уничтожению АБС, как участников литературного процесса. Некто грозный, тупой и неумолимый явно поставил именно такую задачу. И через несколько лет задача эта была выполнена почти на «отлично». Книги выходить перестали вовсе, только журнально-газетные публикации ещё струились слабеньким потоком…

Вышедший в свет в самом начале 1971 года «Обитаемый остров» торжественно завершил относительно благополучную эпоху, когда у Стругацких регулярно печаталось всё, что они писали. Или, если угодно, открыл собою новую эпоху — эпоху нескончаемых сражений с цензурой, с критиканами, с чиновниками, с коснеющими и наглеющими на глазах редакторами — эпоху почти открытой борьбы с Системой.

Сам я познакомился с этим романом в конце 70-х, в период запойного чтения АБС и тогда скорее соглашался с авторами: да, это явно не лучшее их произведение — слишком большое, слишком остросюжетное, непривычно прямолинейное и недостаточно глубокое (так мне показалось). Перечитав его сегодня, я склонен пересмотреть своё отношение, я увидел там и второй, и третий план, и бездну подтекста, и удивительные описания, и потрясающие языковые находки… Но сейчас речь не об этом. Я просто был не готов тогда воспринять «ОО» в полном объёме — образованности не хватало. Зато те, кто был чуточку более начитан, чуточку более информирован, поняли всё и сразу.

Вот, например, размышляет о Стругацких маститый критик и литературовед Бенедикт Сарнов (обратите внимание, сколь важное место отводит он именно «Обитаемому острову»):

«Я вообще интересовался фантастикой, а за ними следил особо. „Попытка к бегству“ меня удивила, там было отчётливое стремление исследовать природу фашизма, и мне даже сегодня кажется, что эта вещь написана позже многих, словно какой-то уже следующий этап.

Писательское обаяние, очень большая писательская манкость, даже в сравнении с зарубежной фантастикой, была у них ещё в ранних книгах. А уже „Хищные вещи“ были написаны просто мастерски. Но вообще повесть меня разочаровала. Там не было приспособленчества, но коренные, сущностные дефекты общества потребления формулировались слишком однобоко. Понятно, преимущества той системы не укладывались в каноны советского ортодоксального мышления. Но ведь уже тогда существовала литература, в которой коренной изъян социалистического мировоззрения и некоторые преимущества капитализма и общества потребления были очевидны, например, в рассказах Гроссмана. Ясно, что сытость угрожает человечеству не меньше, чем голод, но откуда ведётся наблюдение? Из страны, где людей накормить не умеют? При том что вещь была не конъюнктурной, а искренней.

Но после чего я понял, что в лице Стругацких имею серьёзных писателей, вышедших далеко за пределы жанра — это „Обитаемый остров“. Я увидел писателей не только со своей выраженной манерой и обаятельной стилистикой, но и размышляющих о самых коренных основах бытия. Этот роман для меня лежит в одном ряду с Оруэллом, Замятиным, Хаксли. Вот эта линия, ещё не доступная тогда нашему читателю. Взгляд с коммунистической Земли — просто сюжетный ход. Хотя, конечно, пощипали книгу сильно, вынимали из неё печенки и кровопусканиями занимались. Но роман всё равно поразил своей направленностью. Эти лучи, это зомбирование нации… Помню в ЦДЛ разговоры: „А вы читали?“ „Я не читаю фантастики, меня в литературе интересует язык, а это что? Выдумать можно что угодно!“ Я был белой вороной в нашем снобистском коллективе.