Лев Остерман - О, Солон!

• Название: О, Солон!
• Автор: Лев Остерман
• Издательство: Греко-латинский кабинет
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5-87245-055-9

История Афинской демократии от ее становления при Солоне (VI в. до н. э.) до казни философа Сократа (IV в.).

---

Тем не менее благоприятных условий для существования деспотического правления в маленьких Афинах не возникло. (Афинская империя после поражения в войне со Спартой распалась). И потому тирания, о которой речь пойдет в следующей главе, просуществовала не долго. Но и демократия была обречена. Путь исторического прогресса лежал через ее падение. Нечто подобное произошло позже в Риме. Там демократическая республика тоже изжила себя. Но с тем отличием, что сохранение владычества в огромной Римской империи диктовало необходимость установления императорской власти.

В Истории все более или менее повторяется. Пройдут века. Рабовладельческая Римская Империя распадется и уступит место феодальной раздробленности. Для ее преодоления в Европе возникнут обширные монархии. Переход власти к буржуазии вернет на сцену демократию. Обнищание пролетариата приведет буржуазную демократию на край пропасти, но технический прогресс и связанный с ним рост общего благосостояния укрепит почву под ее ногами.

В России, в силу ее политической отсталости и огромности пространства, прогресс пойдет своеобразным путем. Крестьянская община будет сосуществовать с урезанной формой феодализма и абсолютной монархией. Запоздалое падение монархии даст толчок бурному развитию демократии в форме социальной революции. Затем наступит эпоха демагогической тирании. Наконец, освобождающаяся от нее демократия осознґает невозможность своего развития на базе низкого уровня жизни большинства народа и вступит на путь энергичных экономических (и политических) реформ.

Глава 12 ПАДЕНИЕ АФИН. ТИРАНИЯ 30-ти

После отставки Алкивиада, в 406 г. афиняне избрали новых стратегов, в их числе Перикла младшего. Стратеги провели всеобщую мобилизацию. Всем иностранцам, пожелавшим вступить во флот, были дарованы права гражданства. В результате удалось снарядить еще 60 триер и отправить их для усиления флота, находившегося у Самоса. Собралась внушительная армада в 150 боевых судов. Спартанский флот в это время осаждал город Митилены. Афиняне направились к Лесбосу, чтобы снять осаду. Спартанцы вышли им навстречу. Морское сражение произошло у Аргинусских островов. Афиняне победили. Спартанцы потеряли 70 судов и отошли к Лесбосу.

Между тем, 12 поврежденных афинских кораблей носились по воле волн, и нужно было снять с них уцелевших моряков. Стратеги отрядили для этой цели 47 судов, а остальными силами направились вслед за спартанцами к Митилене, чтобы развить успех. На беду разыгралась сильная буря, и спасти потерпевших не удалось. Они погибли в морской пучине — без столь важного для афинян обряда погребения. Те, кому было поручено спасение моряков, понимали, что им придется держать ответ перед народом. Тогда двое триерархов из числа спасателей, а именно знакомые нам вожди демократов, Ферамен и Фрасибул, отправились в Афины. Там они заявили, что стратеги бросили потерпевших кораблекрушение на произвол судьбы.

Это было очень тяжелое обвинение. Греки верили, что без погребения в родной земле и соответствующих обрядов душа умершего не сможет успокоиться в загробном мире, — обречена на вечные скитания и муки. Тела воинов и моряков сжигали на поле боя или ближайшем берегу, а прах доставляли на родину для погребения (см. Приложение 1).

Возмущенные афиняне вызвали стратегов в город для суда. В виду тяжести обвинения они предстали перед Народным собранием. Ферамен и Фрасибул повторили свою клевету. Стратеги объяснили, как было дело и даже, по свидетельству Ксенофонта, заявили в адрес своих обвинителей:

"… хотя они и обвиняют нас, мы не солжем и не скажем, что с их стороны есть в этом какая-то вина: ужасная буря была единственной причиной того, что пострадавших в бою не удалось подобрать". (Греческая История, I, 7, 7)

Собрание уже склонялось к снисхождению, но день кончался, и решение дела отложили. Стратеги недооценили коварство своих противников. Это были опытные демагоги, искушенные в искусстве разжигать страсти толпы. В то время случился праздник Апатурий, когда в городе собираются родственники из разных концов страны.

"… пособники Ферамена, — рассказывает Ксенофонт, — убедили большую массу людей, одетых в черную траурную одежду и остриженных в знак траура наголо, чтобы они предстали перед Народным собранием как сородичи убитых…". (Там же)

Эти люди взывали об отмщении. Афиняне живо воображали себя на их месте.

"Затем выступил перед народным собранием человек, заявивший, что он спасся на барже с хлебом; по его словам погибшие поручили ему, если он спасется, передать Народному собранию, что стратеги не приняли мер к спасению тех, кто совершил блестящие подвиги во славу отечества". (I, 7, 11)

Настроение толпы переменилось. Никто не думал о справедливости, а лишь о том, как будут терзаться души погибших. На втором собрании было поставлено на обсуждении предложение некоего Калликсена. Оно гласило:

"Выслушав на предыдущем собрании выставленные против стратегов обвинения и их защитительные речи, народ постановил: произвести голосование между афинянами по филам; поставить в присутственном месте каждой филы две урны для голосования; пусть глашатай в каждом из присутственных мест громогласно приглашает тех, кто полагает, что стратеги виноваты в том, что не подобрали победителей в морском бою, бросать свои камешки в первую урну, а тех, кто держится обратного мнения — во вторую. если стратеги будут признаны виновными, то тем самым они будут считаться присужденными к смертной казни…". (I, 7, 9)

Это предложение было противозаконным сразу в двух пунктах. Во-первых, существовал закон, что в случае обвинения нескольких граждан в одном и том же преступлении, дело каждого из них должно рассматриваться отдельно. Во-вторых, признание виновности здесь сразу связывалось с осуждением на казнь, хотя данный случай не подпадал под какой-нибудь закон, это предусматривающий.

Несколько человек выступило с указанием на незаконность предложения Калликсена.

"Но их выступление, — свидетельствует далее Ксенофонт, — встретило в народном собрании одобрение лишь немногих; толпа же кричала и возмущалась тем, что суверенному народу не дают возможности поступать так, как ему угодно. Вслед за тем Лисикл предложил, чтобы приговор относительно стратегов распространялся и на тех, которые подняли вопрос о законности предложения Калликсена, если они не примут назад своих протестов; толпа подняла сочувственный шум, и протестовавшие должны были отказаться от своих возражений. Когда же и некоторые из пританов заявили, что они не могут предлагать народу противозаконное голосование, Калликсен, взойдя на кафедру, предложил включить их в число обвиняемых. народ громко закричал, чтобы отказывающиеся ставить на голосование были тоже привлечены к суду, и тогда все пританы, устрашенные этим, согласились поставить предложение на голосование, — все, кроме Сократа, сына Софронискова. Последний заявил, что он во всем будет поступать только по закону". (I, 7, 12)

После этого Ксенофонт приводит обширную речь некоего Евриптолема, который, пытаясь урезонить народ, снова подробно пересказывает, как было дело, и предлагает судить стратегов по закону, предоставив каждому из них возможность защищаться. Но все аргументы и увещевания напрасны. "Никто так не глух, как тот, кто не хочет слышать". Рассвирепевший народ проголосовал за предложение Калликсена. После плебисцита стратеги были казнены. В их числе и Перикл младший.

Тем временем спартанцы, пополнив с помощью персов свой флот, направились под командой Лисандра к Геллеспонту и овладели им. Афины вновь лишились поставок черноморского хлеба. Избранные взамен казненных, стратеги ведут афинский флот туда же. Но это уже совсем не тот грозный флот, что некогда владычествовал в Эгейском море. Годы постепенного разложения демократии сказались на боевом духе и особенно на дисциплине моряков, а их командиры — неопытны и самоуверенны. Флот становится на якорь у побережья Геллеспонта. В тот роковой для Афин час на сцене снова на мгновение появляется Алкивиад. Он живет неподалеку и, узнав о прибытии афинян, является к их стоянке. Алкивиад говорит стратегам, что размещение флота на открытом рейде опасно и советует отойти в гавань города Сест. Но стратеги не желают его слушать.

Между тем, находившийся неподалеку Лисандр внимательно следил за тем, что происходило на стоянке афинского флота. Когда, позабыв о дисциплине, афинские моряки разбрелись по берегу, промышляя пропитание, Лисандр всеми своими силами ударил по их беззащитным кораблям. Сопротивления практически не было. Спартанцы захватили 160 кораблей и взяли в плен около 3000 человек. Когда решали их судьбу, припомнили, что незадолго до того афинское Народное собрание постановило отрубать всем пленным правую руку. Ожесточение нарастало — Лисандр приказал всех пленных казнить.