Рой Якобсен - Стужа

• Название: Стужа
• Автор: Рой Якобсен
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00097-1

Мастер норвежской прозы Рой Якобсен, перепробовав множество профессий, дебютировал в 1982 году сборником рассказов. С тех пор, жонглируя темами и меняя жанры от книги к книге, он получил больше десятка литературных премий, включая элитарную награду, присуждаемую национальным жюри критиков.

Сделав героем романа «Стужа» Торгеста Торхалласона из древних саг, Якобсен сам создал своего рода сагу. Торгест родился не таким, как все. Он почти не растет, зато одарен необыкновенным воображением, может предсказывать будущее и с изумительным искусством резать по дереву. В тринадцать лет коротышка Торгест сумел отомстить за убийство отца, но теперь смертельная опасность нависла над ним самим. Вот и приходится мальчику бежать из родной Исландии в Норвегию, а затем и в Англию. Разочарования и предательство, любовь и разлуки не помешают ему, сыну простого земледельца, стать ученым, скальдом и советником самого ярла Эйрика.

---

— Я не Бог, — бросил Эйнар и велел ему встать. — Но кто ты?

Гест ответил, что был здесь три года назад, вместе с Тейтром и Эйстейном сыном Эйда. Эйнар сказал, что никогда раньше не видел его, и хотел было продолжить путь. Гест возражать не стал, сказал, это, мол, вполне возможно, а сказал он так потому, что в голове начал принимать очертания некий план, и добавил: чтобы идти дальше, ему требуется совсем немного — приют на две-три ночи да чуток еды, тем временем он разузнает, есть ли в городе исландцы и по-прежнему ли Эйстейн находится при ярле.

Эйнар запрокинул голову и негромко рассмеялся.

Тут только Гест заметил, что у мальчика, сидящего в седле, вдавлен висок, а один глаз слепо глядит куда-то вбок, и по наитию сказал, что с ним обстоит ненамного лучше, чем с этим мальчиком на коне.

— Коли с тобой обстоит так же, как с Хьяльти, — разом нахмурившись, проговорил Эйнар, — моя помощь тебе не требуется.

Хёвдинг прошел несколько шагов вверх по склону, сказал что-то одному из четверых стражей, тот кивнул и направился к Гесту, а Эйнар, ведя вороного в поводу, зашагал дальше по тропе и исчез из виду. Гест снял с себя оружие, положил на землю. Но Эйнаров человек велел ему все поднять.

— Эйнар говорит, что ничего для тебя сделать не может. Однако сарай, где ты прежде ночевал, будет открыт сегодня ночью и завтра. Только будь осторожнее, чем раньше.

Гест наклонил голову.

— Еще Эйнар говорит, что Эйстейн нынешним летом уплыл в Исландию, но тебе надобно разыскать Рани сына Тородда из Скагафьярдара. Он друг Эйстейна, тоже служит у ярла и поможет тебе.

Направляясь в сарай, Гест уже понимал, что за горы не пойдет. Он отыщет Ари и вернет его в Сандей, это было единственное, что имело хоть какой-то смысл в море тумана — для Ари, Стейнунн, Халльберы и для него самого; вдобавок уж где-где, а в Сандее Онунд станет искать его в последнюю очередь. Но вдруг Ингибьёрг рассердится, что Ари вернулся? Может, мне стоит воротиться в Исландию? — думал он. Прикидывал так и этак — итог получался неутешительный: наградой людям, которые ему помогали, были одни только тяготы и смертельная опасность. И еще кое-что сбивало с толку: Тейтр пощадил его, а Ингибьёрг полюбила, и обоим он нужен был таким, как есть, а вот этого Гест не понимал, потому что не воспринимал себя как доброго человека, доброго в толковании Кнута священника, он вообще не привык оценивать себя в целом, только-только начал учиться, и как раз это смущало его. Кто ты? — спрашивал отец, и теперь в этом вопросе сквозил страх.

Откуда ни возьмись, вдруг появился трэль — меж тем настала полночь, — тот самый трэль, с ключами, с тем же вкусным хлебом и копченой рыбой.

Правда, он больше не боялся, спокойно сел на пороге и стал смотреть, как Гест подкрепляется. Гест спросил, не желает ли он угоститься. Трэль с улыбкой покачал головой.

— Как тебя звать? — полюбопытствовал Гест.

— Пришлым кличут.

— Ты что же, нездешний? — удивился Гест.

Трэль засмеялся, помотал головой.

— Намекаешь, что тебя зовут по-другому?

Трэль снова засмеялся и тряхнул головой: мол, давай спрашивай дальше.

— Ты знаешь, кто я?

Тот кивнул.

— Можешь объяснить мне, зачем ярл собрал во фьорде столько кораблей, хотя дело идет к зиме?

— Нет. Ты сам знаешь.

— Как это понимать?

— Знаешь. Война.

Гест с досадой посмотрел на него, хотел попросить подробных объяснений, но трэль вскочил на ноги, отбежал в сторону, остановился, бросил на него опасливый взгляд.

— Ты посланец! — крикнул он.

— Какой такой посланец? — раздраженно буркнул Гест и тоже поднялся. Трэль отбежал еще на несколько шагов, но остановился, поскольку Гест вдогонку не устремился, только покачал головой и попробовал изобразить улыбку. — Ночью я тут в безопасности? — спросил он, протягивая трэлю туес.

— Да. Спи спокойно. Посланец, — повторил трэль, выхватил у него туес и побежал вниз по склону, будто за ним гнались демоны.

Гест спал. Спал крепко, спокойно под красной луной, которая походила на Бога, а рядом сидел Кнут священник, бормотал сквозь зубы:

— Filius meus es tu, ego hodie genui te — Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя.[57] Так молвил Господь в тот день, когда вызволил Христа из ада кромешного. Мне бы надо сказать по-другому, но ты ведь и так все понимаешь, верно?

— Нет! — вскричал Гест. — Я не из числа твоих грешников! — Швырнув эти дерзкие слова в лицо настырного клирика, он испытал большую радость. Лицо это было сперва зеленое, потом красное, потом вообще никакое, но сокол воспарит к небу в одном краю и полетит за море с письмом в клюве — Кнут называл веру теплым ветром с юга, это был глас Белого Христа и Его послание. Тут Гест открыл глаза, сытый, полный сил, отдохнувший.

Он берет свое оружие и отправляется в путь. Идет в ту сторону, куда ему должно идти, к броду через Таулу, где встречает трех купцов-русичей с тяжело нагруженными лошадьми, один из них говорит по-норвежски, рассказывает, что они собираются продать в городе кожи и солод, а затем обеспечить себе места на торговом судне, которое до наступления зимы уйдет в Данию.

Вместе с ними Гест вступает в Нидарос.

Но едва они окунулись в кислые запахи города, как угодили в шумную людскую толпу, огромное сборище под уныло-серым осенним дождем, теснившееся вокруг двух женщин, которые, судя по всему, дрались не на жизнь, а на смерть, одна, лежа навзничь в грязи, истошно вопила, другая сидела на ней верхом и колотила ее курицей, только пух да перья летели.

— Убей ее! — орала толпа. — Убей!

Гест в изумлении смотрел на эту картину. Он знал обеих женщин по трактиру, где ярловы дружинники пили пиво. Молодая обыкновенно была сговорчива и брала за это плату; старшая — лупившая ее растерзанной курицей — славилась своими целительными руками, умением ворожить и тонким пониманием человеческой души, к тому же она была христианкой.

Тут он заметил на заднем плане шестерых всадников на могучих вендских конях — ярла и пятерых его дружинников. Гест хотел было выбить курицу из рук драчуньи, но в тот же миг предводитель ярловых дружинников — устрашающая фигура в железном шлеме и серебрёной кольчуге под меховой курткой — дал шпоры коню, обнажил меч и въехал прямо в толпу, раздавая направо и налево удары плоской стороной оружия. Толпа кинулась врассыпную, как стадо перепуганных овец, а дружинник схватил женщину с курицей за волосы, протащил по улице, швырнул в грязную лужу и рявкнул толпе:

— Женщина тоже Божия тварь!

Старуха поднялась на ноги и пошла на него, пронзительно вереща и по-прежнему сжимая в руке свое оружие — растерзанную курицу. Толпа радостно заулюлюкала. Всадник поворотил ставшую на дыбы лошадь, молниеносно нагнулся и, с размаху двинув старуху в челюсть, свалил ее наземь, потом медленно обвел взглядом зевак и приказал им вернуться к работе — сей же час.

— Или убирайтесь домой, в свои халупы. Забаве конец, а ярл запретил в городе сборища. Прочь отсюда, живо!

Не дожидаясь, когда неразбериха уляжется, он без спешки подъехал к ярлу, тот кивнул и слегка усмехнулся, затем поворотил коня, и все шестеро ускакали прочь.

Гест приметил крест на щите Эйрика, хладирского ярла, который некогда принял в Дании крещение, но по-прежнему не оставлял Тора и Одина без должного прибежища здесь, в Трандхейме, в собственной своей твердыне, ярла, который вот только что явил еще один пример того, в чем он понимал толк лучше любого другого, — убедительной демонстрации власти.

Узнал Гест и двух ярловых спутников. Один был Эйольв Дадаскальд из Сварфадардаля, что в Северной Исландии, сочинитель «Бандадрапы». Второй же — единственный среди них безоружный, с непокрытой головой, как и ярл, на протяжении всей этой сцены он неподвижно сидел на коне, сгорбившись, как скромный гость или забитый слуга, хотя могучая стать не позволяла причислить его к этой категории, — второй был Рунольв.

Гест распрощался с русичами и пошел дальше, к мысу. Стемнело, но, собираясь свернуть к реке, он увидел на месте церкви Олава обугленные развалины, черные балки торчали из глинистой земли. Вокруг валялись обломки досок, какие-то тряпки, мокрая солома и объедки, как на свалке.

Он продолжил путь вдоль реки — церковь Кнута священника стояла целехонька, больше того, стена, которую начал Гест, была достроена и просмолена, появился и притвор, с резною рамой вокруг стрельчатого проема, а над фронтоном возвышалась башенка с черным деревянным крестом наверху.

Вот и конюшня, но ему пришлось несколько раз громко стукнуть в дверь, пока наконец отозвался мужской голос, Гест узнал конюха и крикнул ему, что он друг Эйольва Дадаскальда, пришел к Кнуту священнику за советом. Он надвинул капюшон на лоб, хотя кругом было темным-темно.