Елена Малиновская - Битва с судьбой

• Название: Битва с судьбой
• Автор: Елена Малиновская
• Жанр: Фэнтези

Аннотация:

Много бед, слез и невеселых приключений подарила Судьба юной атлантке и ее друзьям. Вместе они кинули вызов Богам и победили, вместе делили горечь поражений и пьянящую радость побед, вместе смотрели в злобный оскал смерти. Но приближается последняя битва – та, в которой не существует победителей. На этот раз девушке одной придется искать ответы на незаданные вопросы, бродить по бездорожьям империи и сражаться за все, что ей дорого в этом мире. Один на один с загадочным врагом, отстаивая свое право на жизнь и самостоятельность решений. Лишь странный мальчик-подданный сумрака и верный волк-перекидыш будут сопровождать ее в башню на краю бушующего океана, где ждут прихода Знающей. Но примет ли Дриана ее дар или вновь исправит слова своей роли? Она погибнет во имя правды – и воскреснет, чтобы стать Хозяйкой этого мира. Безграничная власть и бесконечное одиночество – вот ее проклятье и судьба отныне. Лишь слабая тень надежды, что там, на дорогах Вечности, помнят и ждут худенькую девушку с грустными глазами. Хотя, кто знает, что скрывается за пеленой небытия?…

---

– Кто ты? – выдохнула я.

– Твоя судьба, – эхом отозвался лес вокруг.

Я оглянулась и заметила на слегка примятой траве дары странной гостьи. Две золотых полоски медальона обхватывали знакомой руной обычный осколок гальки и смыкались позади, образуя своеобразную петлю. Я просунула руку внутрь и вздрогнула, почувствовав, как золото плотно сжало мне кожу. Снять браслет мне больше не удавалось. А призму с прозрачным содержимым я повесила себе на шею, моля небеса, чтобы она мне никогда не понадобилась. Внезапно мои уши уловили далекий гул сражения.

– Эрик, Леон, – забилась испуганной пойманной птицей шальная мысль в голове и, забыв обо всем на свете, я помчалась на помощь друзьям.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Тайны бытия

Ардалион имел весьма смутное представление о цели их поездки. В этих краях он бывал от силы один, ну, может, два раза в жизни, когда Орланд посылал его отряд усмирять восстание в здешних лесах. Эльф слабо улыбнулся, вспоминая те времена. Да, славные когда-то были денечки. В Миа только зарождалась сильная централизованная власть, многие провинции не признавали законного наследника престола, и Орланду с верными соратниками пришлось с усердием потрудиться, успокаивая вставшее на дыбы королевство. Тогда он проявил себя настоящим повелителем, изничтожив все недовольство новым порядком на корню. Ардалион неделями не слазил с коня, мечась со своим прославленным отрядом по всем бунтующим уголкам империи, опасаясь использовать телепорты из-за огромного числа колдунов и волшебников, желающих самим восседать на престоле Нейшара. Вероятно, это и навело Орланда на идею создания защитного пояса вокруг столицы, тогда же он начал скрывать свое имя от посторонних, взяв себе псевдоним орла. Сам-то Орланд без проблем пользуется магией во дворце, поэтому Ардалион так быстро перенесся за много миль от Нейшара в течение ночи. Пожалуй, любой сможет колдовать в столице, стоит ему добыть камень судьбы. Но Агус создал всего три таких оберега. Один был подарен тогдашнему властителю эльфов и передавался по наследству, когда король уходил за грань. Второй оказался у верховного жреца Агуса, который позже переметнулся к темным колдунам на остров Ветров. А следы третьего сразу же после упоминания в летописях теряются в истории.

Тогда все было понятно и просто. Эльфы стоят на страже добра, островитяне их союзники, а атланты хоть и недруги, поклоняющиеся богу войны, но неплохие торговые партнеры. Но стоило власти в Миа укрепиться и, казалось, мирной жизни уже ничто не угрожало, как разразилась катастрофа. С Атлантиды приходили все более удручающие известия о злодеяниях императорской стражи, островитяне все чаще взывали к Орланду с просьбой оградить их от жертвоприношений Рину. Сильно натянутые отношения окончательно порвались, когда эльфы узнали о Силирии, погроме друидского селения и об изгнании магии из Голоноса. Прошло еще пара лет, и разум помутился у самих детей Иммариэли. Забыв о прежней дружбе, эльфы повсеместно начали выжигать мозги островитянам, используя их в качестве пушечного мяса и покрывая свои деяния мыслью о превосходстве эльфийской расы над остальными. Постыдную идею не выпускали наружу, нося в себе, подобно позорному ребенку, но об этом думали все. Не раз при появлении в обществе эльфов представителя иной расы устанавливалось ледяное тяжкое молчание, давящее на грудь вошедшего хуже могильной плиты. Неукротимо копилось недовольство, были позабыты слова древних величественных песен о братстве всех существ, на умы наползало кровавое пятно безумия. Что заставляло людей забыть свою честь и достоинство и уподобиться диким зверям, хотя, даже животные не способны на предательство, по крайней мере, на предательство под маской добра? Может быть, где-то глубоко сидящий в каждом пресловутый инстинкт самосохранения, неумолимое желание выжить ценой любой подлости и низости. Продать свою свободу, душу, лишь бы жить. Ослепнуть, оглохнуть, но чувствовать всей кожей ласковые прикосновения солнца, после ливневую свежесть воздуха, трепетание дубравы от легчайшего дуновения ветерка. А совесть возможно заглушить, даже убить, в конце-концов, что значит пара ночных кошмаров, когда ты тешишь себя мыслью: "Не сегодня-завтра я совершу подвиг, искуплю свою вину и заживу еще более спокойно и счастливо, чем до этого".

Люди словно не понимали, вернее, боялись понять, что единожды совершенное предательство пускает весьма глубокие ростки в душе, зарождает уверенность, что тебе все будет прощено на милосердном суде небес. Ардалион хмыкнул и пришпорил лошадь. Он не обольщал себя своим будущим, прекрасно осознавая собственные грехи. Обходить спорные моменты этики и морали эльфийского общества последних лет ему помогала преданность Орланду. Эльф уподобился ножу, который может убить человека или разрезать хлеб, во всем покоряясь хозяину. Но кому придет мысль винить в преступлении орудие, а не руку, направляющую его. Пока Ардалиону было легко прикрывать свою честь подобными рассуждениями, но совесть уже не довольствовалась одним и тем же блюдом на протяжении такого количества времени. Поэтому-то следопыт и взялся за порученное королем дело с плохо скрытой неохотой, поэтому с таким ужасом он ожидал объяснительного разговора с атлантами и поэтому так часто у него перед мысленным взором стояло лицо Дрианы – девушки, которую эльфы предали и по сути, лишив права выбора, отобрали надежду на завтра.

– Мой повелитель, о чем вы задумались? – прервал его тягостные раздумья подобострастный голос Ажея.

Ардалион очнулся и вперился невидящим взором в прелестный пейзаж, который открывался перед мчавшимися во весь упор всадниками. Шестым чувством он осознавал, что совсем недавно здесь пронеслась кавалькада, но влияние защитного пояса начинало сказываться и на обостренном чутье эльфа, поэтому сказать, были ли среди них маги, он не решался. Ардалион совсем было собрался проигнорировать вопрос Ажея, как он нередко делал в последнее время. У следопыта делалось все более глубоким чувство неприятия его молодым спутником. Подчас с тоскливым недоумением Ардалион осознавал, что Ажей напоминает его самого в период полного подчинения королевской власти. Это пугало эльфа, поскольку в личности Ажея как в кривом зеркале все недостатки следопыта принимали воистину трагикомический образ. Верность долгу у него преобразовалась в обожествление своего начальника, возведение Ардалиона в статус идола, убежденность в собственной правоте достигла предела и не приемлемо инакомыслия. Ну а известная холодность и отстраненность эльфов от мирской суеты перешли у него в полное безразличие к судьбам и жизням других людей. Следопыт первое время пытался привить мальчику сострадание и милосердие, но в ответ получал насмешливый и циничный отклик в сердце Ажея. Наконец эльф бросил свои попытки отогреть застывшую в ненависти и презрении душу юноши и смирился с недостатками своего протеже, стараясь смягчить проявления садистского нрава мальчика для окружающих. Переделать натуру Ажея было так же невозможно, как и объяснить значение белого цвета для слепого, и Ардалион утешал себя этой мыслью в минуты молчаливых раздумий.

– Ажей, ты когда-нибудь задумывался о том, что любое мыслящее существо обязано отдавать отчет в своих действиях, и в дилемме между чувством долга и преступлением должна выигрывать лишь любовь к ближнему, – спросил Ардалион, почти не веря в то, что юноша сочтет возможным возразить ему. Но молодой спутник эльфа не замедлил с ответом.

– Орудие не может творить добро или зло, его обязанность – служение господину, и это благостное дело, – Ажей произнес донное утверждение с таким внутренним превосходством, что следопыт понял: переубеждать его – все равно, как если бы стучаться головой в глухую стену. Но для полного очищения своих подозрений Ардалион переспросил:

– А если я прикажу тебе убить сотню невинных людей, в то время, как настоящий виновник моего недовольства сидит рядом и готовит новые козни против меня – как ты поступишь?

– Убью преступника и тех людей, которые виновны в навлечении на себя вашего подозрения, – спокойно проговорил Ажей и резко натянул поводья, – Простите, сударь, но я узнаю позже имена тех, кого вы приговорили, а сейчас нам пора спешиться и начать поиски друидского круга.

Ардалион целую минуту боролся с непонятно откуда взявшимся желанием бросить все: оставить своего спутника на растерзание чудовищным страстям, плюнуть на королевский приказ и ускакать в неизвестность. В его сердце вдруг зародилась тягучая безрадостная мелодия, которая заунывно повторяла один и тот же мотив. "Ты один", – шептали дубы над головой. "Ты никому не нужен", – долетал свист ветра. "Твоя жизнь прошла впустую", – вторило безразличное мрачное небо, которому нет никакого дела до грешной и безрассудной земли. Ардалион покачнулся и схватился руками за голову в неумном и глупом желании заглушить внезапную музыку. А что насчет доблестного спутника нашего героя? О, Ажею были неведомы страдания следопыта. Он витал в облаках своих мечтаний и грез, в воспаленном воображении юноши представали самые страшные кровавые сцены, которые приводили его в сладострастную дрожь. "Да, – шептала природа вокруг, – Ты победитель, ты идеал настоящего мужчины. Иди к своей цели, и она оправдает все слезы и кровь, льющиеся по твоей вине. Победителей не судят, милорд". Ажей был счастлив, вера в удачу переполняла его душу, перламутровыми бликами росла его уверенность в завтрашнем дне, но… Стоило ему протянуть руку за спелым яблоком успеха, как все кончилось. Спутники недоуменно переглянулись. Они только что прожили целую жизнь. Ардалион – полную страданий и одиночества, а Ажей почувствовал себя любимцем богов. Но теперь эльфы стояли на лесной полузаросшей тропинке, окруженной строгими рядами старых замшелых дубов. Кони испуганно жались к обочине, настороженно поводя ушами и судорожно всхрапывая при дуновении ветра.