Альфред Барков - Роман Булгакова Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение

• Название: Роман Булгакова Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение
• Автор: Альфред Барков
• Жанр: Критика

Эта книга – о знаменитом романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». И еще – о литературном истэблишменте, который Михаил Афанасьевич назвал Массолитом. Хотя роман адресован вовсе не им, инженерам наших душ, они, ничтоже сумняшеся, вот уже больше четверти века объясняют с давно устаревших приказных позиций, к тому же еще и миллионными тиражами, содержание «Мастера и Маргариты».

Предыстория этой книги такова. Когда-то мне дали почитать на две ночи «Мастера и Маргариту». Не скрою, чтение романа оказалось не легким делом. Было понятно только, что речь идет о А.М. Горьком, знаменитом советском писателе, одном из столпов нашей культуры; но оставалось неясным, почему Булгаков показал его и его возлюбленную в таком неприглядном виде, и что он вообще хотел этим сказать. Тогда еще не издавалась «возвращенная литература», и все мы находились под влиянием вдалбливавшихся нам на протяжении десятилетий взглядов на нашу историю и ее видных деятелей.

---

Теперь – третий эпизод с люэсом в той же «Белой гвардии» – налет банды сифилитиков на беднягу Василису, жившего в одном доме с Турбиными: «Один глаз его поразил сердце Василисы, а второй, левый, косой, проткнул бегло сундуки в передней».

А вот строки из опублиуованной в 1926 году автобиографической булгаковской повести «Звездная сыпь»: «Я, вероятно, увижу этого Семена с гумозными язвами у себя на приеме. Цел ли у него носовой скелет? А зрачки у него одинаковые? Бедный Семен!»

А теперь – строки из «закатного» романа того же писателя (о Воланде): «Два глаза уперлись Маргарите в лицо. Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый – пустой и черный, вроде как узкое игольное ухо, как выход в бездонный колодец всякой тьмы и теней».

Сравните, читатель, все эти выдержки; вывод о том, что в контексте литературного творчества доктора Булгакова разные глаза и хромые ноги являются следствием сифилиса, очевиден.

А теперь, после всех этих экскурсий в «Белую гвардию», восполнивших недостаток жизненного опыта (тьфу-тьфу, чтобы его никогда и не было!), стоит возвратиться к «Мастеру и Маргарите». Теперь-то уж читатель, поднаторевший в пикантных вопросах, без труда обнаружит, что сам Воланд прямо и открыто говорит о характере своей болезни: «Приближенные утверждают, что это ревматизм,.. но я сильно подозреваю, что эта боль в колене оставлена мне на память одной очаровательной ведьмой, с которой я близко познакомился в тысяча пятьсот семьдесят первом году в Брокенских горах, на Чертовой Кафедре».

Мы с Вами, уважаемый читатель, взрослые люди и прекрасно знаем, что все болезни бывают от нервов, и только одна – та самая – от близкого знакомства с очаровательными брокенскими ведьмами. Или с Лельками с Подола.

Имел ли доктор Булгаков в данном случае в виду именно эту болезнь – вопрос риторический. А, собственно, что еще может оставить на память очаровательная ведьма? Пикантную болячку с другим названием? Разве что…

Интересно, правда? – Да, – ответит недоверчивый читатель, – но что из этого?

Так вот я и ставлю вопрос: зачем Воланду (!) ко всему прочему еще и сифилис? Который в фабуле романа никак не обыгрывается, с другими чертами персонажа не взаимодействует, законы жанра (в понимании литературоведов) нарушает (повешенное в первом акте на стену ружье должно выстрелить в третьем), а только лишний раз, причем нарочито и совершенно демонстративно, подчеркивает неамбивалентность центрального образа романа? Ведь неровная манера письма опять же исключена – Булгаков есть Булгаков. Тем более что он сам вряд ли считал этот образ недоработанным: последние правки, насколько можно судить по описаниям, образа Воланда как раз не коснулись. Следовательно, с какой-то целью, которую нужно обязательно выяснить, писатель преднамеренно отступил от привычной творческой манеры. Что он хотел этим сказать? То есть, где и в чем это ружье у Булгакова все же выстреливает? Ведь о том, что Булгаков включил признаки болезни всуе, не может быть и речи.

Да и то посмотреть: за таким, по определению Б.В. Соколова, «второстепенным», а в «московских» главах – даже эпизодическим образом Левия Матвея скрываются вон какие глубокие по смыслу философский и этический пласты; даже пришлось переосмыслить отношение Булгакова к образу самого Иешуа, которое оказалось далеко не таким однозначным, как его интерпретируют. А ведь образ Воланда – центральный, в первых редакциях он был основным.

Чтобы разобраться в новом противоречии, придется все-таки выяснять, во что нацелены обильно развешенные Булгаковым разнокалиберные ружья (то есть, черты Воланда), которые по законам какого хотите жанра должны все-таки выстрелить. Только вот куда?

Думаю, проницательный читатель и сам уже догадался, для чего Булгаков поместил в роман весь этот воландовский арсенал: хотим мы того или нет, но реальный, жизненный прототип этого образа определять надо.

Примечания в 43 главе:

1. А.М. Горький. Лев Толстой, с. 153.

2. А.М. Горький. В.И.Ленин, с. 54.

3. Ю.П. Шарапов. Личная библиотека В.И. Ленина. «Альманах библиофила. XVIII» М., «Книга», 1985, с.18. Автор сообщает: «Знаменитая реплика Мефистофеля из Гетевского «Фауста» была очень любима В.И. Лениным. Интересно, что специалисты, литературоведы считают именно этот ленинский перевод лучшим не только по смыслу, но и по лексике, ритмике».

4. Л.М. Яновская. «Треугольник Воланда», с. 67, 68.

5. На этот счет существует и иное мнение: И.Л. Галинская полагает, что «в области сверхчеловеческой», «плотские, животно-человеческие отношения между персонажами совершенно исключаются» (указ. соч., с. 87). Спорить не буду, могу лишь сослаться на ряд эпизодов на Вальпургиевой горе в «Фаусте» Гете – хотя бы на заигрывания Мефистофеля с ведьмой, начинающиеся его словами «Вчера я видел дивный сон…» и ее ответом «Любезник с конскою ногой // Вы – волокита продувной…» (перевод Б. Пастернака ).

Впрочем, женщине виднее…

Глава XLIV. «Так кто ж ты, наконец?»

Лысый, картавый, плотный, крепкий человек…

А.М. Горький 1

Косоглазый, картавый, лысый сифилитик.

И.А. Бунин 2

Не всемогущий чародей, а хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни жизни пролетариата.

А.М. Горький 3

Помесь немецкого с симбирским, Маркса с ханом, Европы с ордой. Тупой и на редкость глухой человек, монгольский царек с марксистским тавром.

П. Пильский 4

Злодейски гениальный Ленин.

А.Н. Потресов 5

… Справедливый высший судья, по которому Булгаков, казалось бы, сверяет поступки остальных персонажей, сочетание величия и скромности, даже аскетизма – все это дает основание предположить, что под персонажем, сумевшим остановить время на шабаше преступников, подразумевается масштабная личность. В пользу этого может свидетельствовать и такое парадоксальное обстоятельство: по устному описанию Бездомного Мастер сразу узнал Воланда, хотя такого персонажа в созданном им романе о Пилате нет!

Остается предположить, что если прямая связь между Воландом и Мастером как литературными персонажами не очевидна, то она имела место между их жизненными прототипами; в пользу этого свидетельствует и реакция Маргариты на сомнения Мастера, появившегося в квартире номер 50: «Опомнись. Перед тобой действительно он!», что является развитием парадокса с «узнаванием». Заслуживает внимания и намек Булгакова на то обстоятельство, что Воланд раньше бывал в Москве: он устроил сеанс магии, чтобы увидеть, что изменилось в жителях Москвы. «Изменилось» – значит, он сравнивает с прошлым опытом… Намек – в окончательной редакции, а в последней черновой Воланд говорит об этом вполне определенно: «Давненько не видел москвичей. Внешне они сильно изменились, как и сам город, впрочем» 6.

Для определения круга поиска прототипа этого персонажа следует принять во внимание, что в романе Воланд занимает более высокую иерархическую ступень, чем Мастер. Следовательно, его прототип должен был бы занимать в жизни более значимое положение, чем Горький. Чтобы выяснить, кого именно мог иметь в виду Булгаков при создании этого образа, представляется целесообразным сопоставить содержащиеся в романе факты в отношении Воланда со сведениями о видных деятелях, имена которых начинались с «двойного вэ», и занимавших значительное место в биографиях Горького и Андреевой.

В числе их корреспондентов можно назвать только одного человека, данные которого отвечают всем изложенным критериям. Направляя им на Капри письма из Женевы, Берна и Парижа, он указывал в своем адресе фамилию и инициал имени во французской транскрипции – с использованием буквы «дубль-вэ» и диграфов для передачи гласных звуков. В результате его русская фамилия приобрела вид, содержащий все составляющие слово «Воланд» буквы, за исключением последней «д».

Это имя – Владимир Ульянов, в авторской транскрипции на французском языке – Wl. Oulianoff.

Понимаю, что такой вывод как-то не очень вяжется с укоренившимися представлениями о мировоззрении и круге интересов Булгакова. Но ведь не кто иной, как сам Булгаков в папке с черновыми материалами для романа «Мастер и Маргарита», наряду с биографическими данными королевы Марго, Маргариты Наваррской и др. хранил бюллетени о состоянии здоровья Ленина. Подчеркиваю – в папке с материалами именно для этого романа. Это факт – не из чьих-то воспоминаний или переделанных дневников, а из материалов отдела рукописей ГБЛ, то есть, подлинных документов 7.