Марфа Московская - Ангел Серый

• Название: Ангел Серый
• Автор: Марфа Московская
• Жанр: Современная проза

---

Восстал с постели Щукин со зверской головной болью и чувством вины, выпил воды с аспирин-упсой, но бесполезно, помог опять только стакан со змием, и завертелось по новой.

Полдня блевал возмущенным организмом…

Ночью пытался стрелять в орущего в кустах под домом кота, но промахнулся – больно уж мелок и шустер, сволочуга! Да и палить не с руки – вывесился было в полтела, но испугался, что соседи увидят. Однако пуля ушла в темень, пробуравила почву и убила двух земляных червей и сонную уховертку.

Ближе к утру позвонила приятельница Люська, продавщица из продуктового, жившая в доме напротив. Она пожаловалась, что не может заснуть – подростки сверху совершенно озверели, дискотеку устроили. Уж и стучали, и ходили к ним, и в милицию звонили, а все без толку; менты сказали, что приедут, если только что-нибудь случится. Ну, если порежут кого-нибудь, или драка… Соседи – одни пенсионеры, боятся нос казать. А что муж? Пьяный, спит, скотина окаянная, ему море по колено! Да и трезвый не в помощь, сам знаешь, его одним пальцем свалить можно… "Прямо над тобой, говоришь?". "Ага… На-ка, послушай, как топочут, паразиты…" – в трубке явственно послышались радостные вопли, каблучный перестук и тупые удары басов. "Прими димедрол, или что там еще…", – сказал Щукин и отключился.

Да, молодежь нынче пошла совершенно неуправляемая. Кем бы вырос его сын?…

Пойти, что ли, выпить.

Примерно десятью минутами позже он нашел окно Люськиных соседей сверху. Оно было распахнуто настежь, стало видно, как двое курят, сидя на подоконнике. В дальнем углу весело помаргивал музыкальный центр, испускаемые им звуки были слышны даже здесь, на противоположной стороне двора. Похоже, пока он пил, вся тусовка мигрировала на кухню. Щукин терпеливо ждал, пока пространство освободится; наконец, курильщики сползли с подоконника и отправились к своим – и с наслаждением всадил пулю в черный ящик, взорвавшийся снопом искр и осколков.

Тихо…

Все, спать.

Нет, сначала выпить.

…Полчаса спустя опять тревожно зазвонил телефон. "Люська, стерва!!!…"

Щукин, почти не глядя, схватил с тумбочки аппарат и изо всех сил шваркнул о стену. Тот коротко звякнул и умер, расколовшись на три неравные части.

Сутки проспав, снова ушел в магазин. Люська отпускала с недовольством, ужаснувшись состоянию давнего знакомца, сама она не пила и терпеть ненавидела пьяных мужиков, так как жила с алкашом. А куда денешься? Бросить – погибнет. Да и хрен бы с ним, но привыкла… Передала привет жене и тут же: "знаешь, я тебе позвонила, и через десять минут тишина – как отрезало!". "Я рад", – угрюмо сказал подполковник, – "Есть же совесть у людей.". Денег оставалось немного, женину заначку найти не смог, хотя знал, что есть. Уж что-то, а экономить нажитое трудом Мария Никифоровна, уроженка Тверской губернии, умела… Щукин так зверски и не пил никогда, даже сам себе удивлялся, но где-то глубоко верил, что это ненадолго. Хотя уже и соседи косились с недоумением, однако отставной офицер не буянил, не ругался, в лифте не ссал – и терпеливо ждали окончания запоя.

Проспавшись и выпив, с полуночи Щукин вновь вышел в ночной дозор, вышаривая местность в коллиматорный прицел. Во дворе было все спокойно, если не считать небольшой компании подростков, по случаю пятницы расположившейся на детской площадке. Был слышен визгливый смех подвыпивших девиц и хохот парней. То и дело звенела фальшиво гитара, парни старались переорать друг друга – выходило нестройно, но смешно. Подполковник, хмуро оглядев компанию в свою подзорную трубу, переключился на окна противоположного дома. Ничего интересного не было, только в одном месте удалось зацепить трахающуюся парочку, но мешала постоянно занавеска. Щукин долго смотрел, неожиданно возбудился… Обозленный, пошел еще выпил. Вспомнил Машу, защемило… злость прошла, накатила грусть пополам с безнадегой.

И всплыл почему-то вопрос:…почему поганый ангел был серым? Они бывают или белыми, или черными. С первыми вроде все ясно. Приличному ангелу по всем канонам положено быть белым. А черный – это злобный демон, обитатель Ада! А если башкой об стенку? Но и не черный? Вот загадка…

Возможно, он просто не допил. Отсюда – беспричинная агрессия и все такое. И чего он здесь потерял? Явился на перепутье?!…

Щукин задумался и нарисовал себе перекресток со светофорами и фырчащими машинами. По-другому перепутье ему не представлялось, фантазии не хватало. Ну, и еще на коне, у камня, в остроконечном шлеме… Да какие сейчас кони? Перекресток и есть. Чертов ангел! Может, он сам на перепутье? Ни туда, ни сюда – оттого и серый?…

Но ответ, видимо, был слишком важным, чтобы вот так запросто осенить подполковника. Время разгадок еще не пришло…

После двух компания, умеренно побуянив, стала расходиться. На скамейке остались совершенно пьяная девица и двое парней. Они весело греготали о чем-то, но слов было не разобрать, а только звон стеклянный иногда.

Оптика заскользила дальше по двору – вот пробежала деловито кошка, невдалеке подвыпивший мужичонка с пакетом в руках спешил куда-то. Наверное, домой. Кто ждет его?… А что в пакете?

Все волновало почему-то.

Неожиданно в мозг ударило горной молнией – аж пошатнулся. "Маша должна приехать!" Когда? Подполковник не мог вспомнить. Наверное, уже скоро. Нет, это он должен ее привезти. Он ее отвез, он и должен привезти. Так было всегда… Они привозили из тверских земель кучу картошки, несколько ведер яблок, консервированные кабачки, огурчики… Но главное – грибы! Бабка отменно солила белые и грузди, а ее коронным блюдом по праву считались маринованные молодые опята, которые собирали в старом березняке у самой деревни. Волгуша загружалась по полной программе, и хватало до весны… Волгуши больше нет…

Как же теперь?…

Темень двора прорвала высокая нота крика – кричала женщина. "Помогииите-е-е! Насилуюю-ю-ют!!!"

Потом крик перерос в отборный мат и веселый визг, заметавшийся между сонных домов. Зажглась пара недовольных окон.

Щукин встрепенулся на экшн, приник к окуляру. Сначала не мог найти, руки дрожали, потом настроился голос, как на волну. Спокойно, подполковник! Возьмите себя в руки!

Выровнял дыхание, положил винтовку на перила и стал пристально всматриваться в заросли двора, костенея глазом. Зажглось еще несколько окон на нижних этажах, в них появились заспанные силуэты. Вот, теперь видно тела – какая-то возня на земле у скамейки, темно, не разобрать.

Неожиданно захотелось выстрелить прямо в этот клубок… Щукин аж заскрежетал зубами, потом резко переместил ствол и пальнул в бутылку, стоящую тут же на газете. Раздался вдруг страшный звон, словно разбилась не одна бутылка, а целый ларек; возня на земле тут же прекратилась – троица насторожилась…

…А затем ночь прорезал леденящий вопль той же женщины – "Убиииили-и-и-и!!!…"

"Господи… Попал…"

Щукин скатился в комнату, быстро закрыл за собой дверь…

"Как же так…?"

Руки тряслись, когда он наливал себе.

"Нет. Не может быть! Я же мимо стрелял… мимо…"

"Господи… Помилуй… Не хотел я, ты знаешь – не хотел!!!"

Кинулся на кровать – "…нет, нет, нет!!!", бился о спинку лбом, до крови…

Потом вырубился, разметавшись одетым на одеяле.

…И снился Щукину сон, будто стоит он в тихом дворе, окруженном высоким белым забором. Тут и там в зеленях торчали то обрывки белых мраморных колонн, то обломки статуй. На многочисленных скамьях сидели задумчивые люди в длинных белых одеждах.

Так вот где все они!

Совсем рядом один из сидящих тихо плакал – было видно мокрые впалые щеки, щетину, в руке дрожала закрытая книга.

На вид ему было лет тридцать пять, но бледная кожа и мешочные подглазья сделали его стариком. Подполковник, некстати оказавшийся рядом, участливо спросил, что случилось.

Мужчина поднял грозовые глаза:

– "Варяг" потонул… Они погибли все. Вы хоть представляете?

Щукин вспомнил, что это было еще в начале века, но вида не подал:

– У вас на нем были родственники?

– Нет, – мужчина вздохнул и свесился головою еще печальнее. – Просто жалко. А вам – нет?

Затем неожиданно схватился за голову худыми руками и стал раскачиваться, приговаривая: "Они меня мучают… мучают…"

– Кто – они? – занервничал Щукин.

Мужик перестал раскачиваться, поднял веки и жалко улыбнулся:

– Они, с "Варяга". Они меня мучают…

Налетевший порыв ветра замял неловкую паузу шорохом листвы.

– У вас есть жена?

– Есть, а как же! – обрадовался подполковник нормальной теме, – У меня замечательная жена. Маша зовут. А вашу?

– Настя. Она умерла два года назад.

– Простите…

– Ничего! Мы все равно скоро увидимся.

Внезапно мужчина зарыдал в голос. Щукин, пробормотав извинения, поспешил отойти в зеленую глубь дворика; вскоре из зарослей послышалась тихие фортепьянные переливы и какие-то звуки, похожие на пыхтение. Взору его открылась опушка со странным хороводом. Десятка полтора людей неспешно кружилось в длинных белых рубахах, плавно вздымали и опускали руки в такт музыке, и Щукин увидел, что рукава у них длинные, как у паяцев. Все танцевавшие были мужчинами, глаза у них были закрыты, но он уже знал, что они были такими же водянисто-серыми, как и у недавнего собеседника. Почти каждый шевелил губами, словно разговаривал сам с собой. Наверное, весь хоровод был в трансе; увиденное вызвало в нем внутреннее отвращение, почти протест, но вместе с тем – и успокоение.