Геза Гардони - Звезды Эгера

• Название: Звезды Эгера
• Автор: Геза Гардони
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1989

Геза Гардони (1863—1922) — венгерский писатель, автор исторических романов.

Действие романа «Звезды Эгера» происходит в XVI веке, когда большая часть Венгерского королевства находилась под игом Османской империи, а на северо-западных территориях укрепились Габсбурги.

Автор рисует образы народных героев, наравне с которыми в борьбе против иноземных захватчиков участвуют и молодые влюбленные Гергей и Эва.

---

— Это Темные ворота.

— Почему «Темные»?

— Потому что они под землей.

— А что это возле ворот?

— Конюшня.

— Такая большая конюшня?

— Большая и нужна, ваша милость. Тут же, наверно, и каретный сарай, и жилье для конюхов. Должно быть, и ключник здесь живет.

— А вот эти точки возле ворот?

— Тут была церковь, которую построил еще король Иштван Святой. Половину ее, увы, снесли не так давно: десять лет назад!

— Как жаль!

— Конечно, жаль. Но на месте разрушенной части строения провели большой ров и построили наружные укрепления. Это было необходимо. Ибо эта и восточная сторона крепости были уязвимее всего.

— Но откуда вы это знаете, Миклош?

— Как же мне не знать! Я два года учился в эгерской школе, и там все об этом говорили. Тогда и построили Темные ворота.

— Поглядите, и на западной стороне, возле речки, тоже есть ворота.

— Есть ворота и здесь, с юга. В крепости трое ворот.

— А вот эти разные красные черточки — это что такое?

Школяр разглядывал, разбирал значки. Покачал головой.

— Это подземные ходы.

— Столько подземных ходов?

— Их много, только иные из них уже стали непроходимы.

— А четырехугольники в виде комнат?

— Это подземные залы. Здесь водохранилище. Тут кладбище.

— Кладбище? Среди подземных ходов?

— Должно быть, так. Видите, под этим подземным ходом написано: «Дорога мертвецов».

Женщина содрогнулась.

— Странно, что здесь хоронили мертвецов…

— Только во время холеры, — ответил школяр. — Теперь я припоминаю, что слышал об этом.

— Ах, Миклош, как жаль, что вы не пришли к нам двумя неделями раньше!

— А почему, ваша милость?

— Тогда бы я раньше дала вам одежду и бумажку нашла бы раньше. А ведь мой муж, бедняга, как раз поехал в Эгерскую крепость.

— Я слышал, что турки повернули туда.

— Потому-то муж и отправился в Эгер. Только зачем он согласился взять с собой и моего отца? Подумайте только, семидесятилетний старик! И рука и ноги у него деревянные, а поехал вместе с мужем.

— Воевать?

— Да, и воевать тоже. А еще потому поехал, что в крепости живет его старый друг — отец Балинт. Год назад они из-за чего-то поссорились. Тогда еще и мать, бедняжка, была жива. Отец Балинт перебрался в Эгер, к Добо. Вот мой батюшка и отправился мириться с ним. Они очень любят друг друга.

Эва открыла зеленый крашеный сундук, расписанный цветами, и достала оттуда книжечку — свой молитвенник. Она вложила в него чертеж крепости и выглянула в сад, где возле служанки, поливавшей цветы, бегал ее сынишка.

— Кто-нибудь да приедет из Эгера, — сказала она в раздумье. — Здесь живет старший брат Гашпара Пете. Он близок к королю и послал в крепость, где служит Гашпар, целый воз пороху и ядер. Если к нему придет гонец из Эгера, я пошлю мужу чертеж.

Она взяла иголку с ниткой и положила на колени шелковый костюм. Пока они беседовали, во двор вошел мужчина в темно-синем ментике. Прикрыв калитку, он попрощался с кем-то.

— Не утруждайте себя, — сказал он, — здесь я уж и сам найду дорогу.

Эва встала. Голос ей был незнаком, человек тоже.

На веранду вели три ступеньки. Дойдя до них, незнакомец поднял голову. Это был одноглазый, смуглый, дородный мужчина. Усы у него были подкручены, в руке он держал палку вроде той, с которой ходят деревенские старосты.

— Добрый день! — приветствовал он Эву. — Говорят, что здесь живет его благородие лейтенант Гергей Борнемисса?

— Да, живет, — ответила Эва, — только его нет дома.

— Так он уже в самом деле уехал?

— Уехал в Эгер.

— Ах, какая жалость! — Незнакомец покачал головой. — Хотелось мне потолковать с ним… Но, может быть, его супруга…

— Я его супруга. Милости прошу.

Незнакомец поднялся по лестнице, снял шляпу и поклонился с глубоким почтением.

— Меня зовут Тамаш Балог, — сказал он, — я дворянин из Ревфалу.

По манерам незнакомца видно было, что он не крестьянин.

Эва любезно пододвинула ему стул и представила школяра:

— Школяр Миклош Рез. Едет в школу на чужбину. Старший брат его служит в войсках короля и знаком с моим мужем. Вот Миклош и заехал к нам на попутной телеге, чтобы передохнуть.

— Здравствуй, братец, — небрежно бросил одноглазый и, сев на стул, начал рассказывать. — Я приехал на конскую ярмарку, — сказал он, хлопнув себя по колену, — и были у меня разные дела к вашему супругу. Да и деньги я ему привез.

— Деньги? — удивилась Эва.

— Говорили, он нуждается в деньгах. Едет в Эгер и продает кое-какие серебряные и золотые вещички.

— Да ведь у нас почти и нет ничего.

— Я очень люблю перстни.

И он показал свою левую руку: на ней сверкали перстни один прекраснее другого. Может быть, и на правой руке пальцы были унизаны кольцами, но правую обтягивала замшевая перчатка, и поэтому не было ничего видно.

Незнакомец продолжал:

— Говорят, у него есть одно великолепное кольцо.

— Есть, — ответила Эва, улыбнувшись.

— С полумесяцем?

— И со звездами.

— Полумесяц топазовый?

— А звезды алмазные. Но откуда вы все это знаете?

— Нельзя ли мне взглянуть на кольцо? — Голос гостя задрожал.

— Нет, — ответила Эва. — Муж всегда носит его в кармане. Это какое-то счастливое кольцо, оно принадлежало турку.

Янчика бренчал в саду своей саблей. Он одним махом очутился на лестнице и, увидев незнакомца, взглянул на него с ребяческим удивлением.

— Поздоровайся с дядей, как положено, — сказала мать с улыбкой.

— Это чей мальчик? Сын господина лейтенанта? — спросил незнакомец. — Но к чему я спрашиваю! Вылитый отец!

Он привлек к себе ребенка, поцеловал его.

Какое-то неприятное чувство шевельнулось у Эвы, но через мгновение она уже забыла о нем.

— А когда же мы купим трубу? — приставал к матери мальчик.

— Разрешите мне купить ему трубу, — с готовностью предложил школяр. — Мне все равно придется завернуть на ярмарку. Я отведу Янчи и к моему вознице, покажу ему жеребеночка.

— Пусть будет по-вашему, — согласилась мать. — Вот вам динар, купите ему трубу. Но хорошенько смотрите за ним, Миклош! А ты, Янчика… ты ведь знаешь, что сказал отец. — Она обернулась к Тамашу Балогу и, печально улыбнувшись, добавила: — Он наказал нам беречь ребенка как зеницу ока.

Янчика, прыгая от радости, отправился со школяром на ярмарку.

Мать крикнула им вдогонку:

— Миклош, гуляйте возле церкви! Мы сейчас тоже пойдем туда.

Она еще вчера собиралась на ярмарку, хотела приобрести кое-какие мелочи у приезжих венских купцов.

Господин Тамаш Балог рассеянно вертел в руке шляпу, понуро глядя в сад.

— Какие вести из Солнока? — спросила Эва; глаза ее были полны тревоги. — Ведь правда, туркам его не взять?

— Я тоже так думаю, — небрежно ответил Тамаш Балог.

— Муж сказал мне на прощанье, что нынче турки вряд ли попадут под Эгер. Солнок очень укрепили в прошлом году. Он сильнее Эгера.

— Гораздо сильнее.

— Но пусть Эгер не так укреплен, зато его будет защищать вся Верхняя Венгрия.

Господин Тамаш Балог кисло улыбнулся.

— Скажите, а есть у вас какой-нибудь портрет вашего супруга, господина лейтенанта?

— Конечно, есть, — ответила Эва. — В прошлом году написал немецкий художник.

— Не будете ли вы так любезны, ваша милость, показать мне портрет? Я много доброго слышал о витязе Борнемиссе. Хотелось бы посмотреть на него.

— Разве вы не знакомы? — удивленно спросила Эва.

— Когда-то были знакомы, да уж давно не встречались.

Хозяйка ввела гостя в комнату. Там стоял полумрак и приятно пахло лавандой. Эва отворила ставни. Видно было, что это гостиная. На полу — турецкие ковры. У стены — диван, покрытый медвежьей шкурой. Возле окна — конторка и книжный шкаф, а в нем не меньше сотни книг в кожаных переплетах. На стене — портреты. Портрет старика Цецеи в шлеме, писанный в ту пору, когда у него волосы были еще черные; портрет косоглазой жены Цецеи в шали, расшитой золотом. Потом пожелтевшее изображение Христа в ореховой раме; дальше — шаловливое личико девушки, очень похожей на хозяйку дома, и рядом портрет Гергея Борнемиссы. Тонкие черты смуглого, как у цыгана, лица. Большие глаза светятся умом и юношеским задором. Усы подкручены, подбородок окаймлен круглой, мягкой бородкой. Волосы отпущены до плеч.

С интересом разглядывая портрет, Тамаш Балог кивал головой.

— Бравый, красивый мужчина! Сколько же ему лет?

— Двадцать шесть.

— И у вас такой большой сын?

— Мы уже восемь лет женаты, — с улыбкой ответила молодая женщина. — Совсем еще детьми поженились.

Господин Тамаш снова взглянул на портрет.

— А правда, что господин витязь бывал в Константинополе?

— Конечно, правда. Я тоже была с ним.

— Есть у меня знакомый турок, он рассказывал о нем. Мэндэ-бей. Огромный такой мужчина. Ваш супруг оказал ему однажды большую любезность.