Геза Гардони - Звезды Эгера

• Название: Звезды Эгера
• Автор: Геза Гардони
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1989

Геза Гардони (1863—1922) — венгерский писатель, автор исторических романов.

Действие романа «Звезды Эгера» происходит в XVI веке, когда большая часть Венгерского королевства находилась под игом Османской империи, а на северо-западных территориях укрепились Габсбурги.

Автор рисует образы народных героев, наравне с которыми в борьбе против иноземных захватчиков участвуют и молодые влюбленные Гергей и Эва.

---

— Идет! — послышались вскоре тихие голоса.

И руки потянулись к поводьям.

Из тьмы кустарников вынырнула фигура Петера. Он несся стремглав.

— Дозорного заколол! — сказал он, запыхавшись. — Даже охнуть не успел, как мешок свалился. Костер горит между шатрами. Возле него сидит турок, вроде как слуга. В руке у него желтые туфли, на коленях желтая краска…

— Денщик, — улыбнувшись, промолвил Гергей. — Дальше.

— Остальные сотнями спят вповалку — кто прямо на траве, кто на одеялах слева от костра.

— Спят?

— Как медведи.

Гергей натянул ремешок шапки под подбородок.

— Ну, ребята, двинулись! Ехать по возможности врозь, в десяти шагах друг от друга. Развернемся! Когда я выстрелю, вы тоже разом палите в них и нападайте, как волки, кричите, войте, рубите — словом, как говорится: «Бей, молодец, враг не отец!»

— Орите во всю мочь, так орите, будто нас тысяча, — добавил Пете.

Бодогфальви тоже сел на коня. Отряд, развернувшись полукругом, двинулся на восток.

Пете ехал с краю. Его издали можно было признать по трем орлиным перьям на шлеме. Он ехал рысцой, равняясь на Гергея.

Теперь отряд вел Гергей.

Некоторое время он тихо трусил вдоль кустарников и вдруг пустил коня бешеным галопом.

В ночи раздался первый дикий вопль и выстрел турка. Гергей ответил выстрелом. Тут затрещали все пистолеты, и сто всадников с криком «Руби, бей окаянных!», точно адский вихрь, налетели на спящий турецкий лагерь.

Турецкий стан ожил, наполнился треском и громом. Крики турок и венгров слились в единый бушующий ураган. Спавшие внезапно проснулись, вскочили с земли, забегали, заметались и, обезумев от ужаса, давя друг друга, ринулись в проходы между шатрами.

— Вперед! Вперед! — кричал Гергей.

— Аллах! Аллах акбар! — вопили турки.

— А, черт! — крикнул кто-то пронзительно.

— Бей собаку! — ревел где-то между шатрами Гашпар Пете.

Турки вопят, кричат венгры. Падают черные фигуры, подпрыгивают, кружатся. Свистят сабли, стучат топорики, топают, фыркают кони, с треском валятся шатры, воют собаки. Земля дрожит под ногами несущихся коней.

Гергей налетает на кучку прижавшихся друг к другу басурман, рубит их, крошит, бьет по чему попало. Сабля его не дает пощады, и падают турки, валятся перед ним, как колосья пшеницы в июне, когда по ниве скачет борзая.

— Аллах! Аллах!

— Получай, пес басурман!

Все турецкие лошади пасутся в табуне. Пытаясь спастись, турки ятаганами режут путы и вскакивают на коней.

— Ребята, за мной! — кричит Гергей.

И венгры обрушиваются на всадников. Рубят, колют и людей и коней. Звенят клинки, трещат копья.

— Аллах! Аллах!

— На тебе, пес поганый! — слышны крики и удары.

Турки в ужасе прыгают на коней. На иных — даже по два. Кто может, спасается верхом. А кому не удается вскочить на коня, удирает во тьме пешком.

Но Гергей не преследует их. Он останавливается и трубит сбор.

Венгры выскакивают к нему из-за шатров.

— Турки бегут! — кричит Гергей. — Бери, ребята, все, что можно, только не выпускайте из рук уздечки коней. Вытаскивайте головни из костров и кидайте их в шатры!

Венгры снова рассыпаются. Гергей стряхивает кровь с сабли и, чтобы очистить ее, трижды протыкает клинком полотнище шатра.

— Фу-ты! Вот мерзкая работа! — говорит, задыхаясь, Золтаи, который таким же способом вытирает свою саблю.

А турок уже и след простыл.

Гергей подзывает к себе Фюгеди.

— Пойдем, осмотрим все шатры подряд.

При тусклом свете луны не отличишь шатер старшего офицера. Шатры все разные — один круглый, другой четырехугольный. Те, что понаряднее других, заранее приготовлены для кого-нибудь из начальства, но пока что в них спали рядовые.

Гергей срывает с одного шатра флаг с конским хвостом и, увидев Криштофа, кричит:

— Ну что, мальчик, порубал?

— Двоих! — отвечает оруженосец, запыхавшись.

— Только двоих?

— Остальные убежали.

Солдаты раздобыли несколько повозок и телег. Набросали в них то, что не удалось погрузить на коней: ковры, золоченые бунчуки, блиставшие драгоценными камнями кутасы (шейное украшение коня), сбрую, сундуки с одеждой, шлемы, ружья, посуду — словом, все, что попадалось под руку. Разобрали даже несколько шатров и тоже кинули их на телеги.

Когда вернулись в крепость, уже светало.

Добо с нетерпением поджидал их на башне. Если вылазка кончится неудачно, народ в крепости падет духом. Но больше всего он беспокоился потому, что Гергей взял с собой троих старших офицеров. Однако, увидев несущегося впереди оруженосца и показавшихся вскоре на дороге нагруженных коней, повозки, телеги и самого Гергея, который уже издали размахивал бунчуком, Добо просиял от радости.

Витязи влетели в ворота. Народ приветствовал их восторженными криками.

Людей в отряде не только не убыло, а даже прибавилось: долговязый парень привел турка с кляпом во рту. Короткая синяя поддевка, желтые штаны, постолы — вот и вся одежда пленника. Тюрбан сбит с наголо выбритой головы, седые лохматые усы нависли над губами. Турок в негодовании вращал налившимися кровью глазами. Парень приволок пленника прямо к Добо и только там вытащил у него изо рта затычку, на которую ушел обрывок чалмы.

— Честь имею доложить, господин капитан: мы привели языка!

— Осел! — заревел разъяренный турецкий тигр прямо в глаза храбрецу.

Добо был не из смешливых, но тут он так весело захохотал, что у него даже слезы выступили на глазах.

— Варшани, — сказал он пленнику, — хорошо же ты изображаешь турка! — И, обернувшись к солдату, приказал: — Да развяжи его! Ведь это наш лазутчик.

— Я пытался объяснить дураку, что я венгр, — горестно оправдывался Варшани, — но только скажу слово — он сразу меня по башке, а потом даже рот заткнул. — И Варшани поднял руку, собираясь отплатить за оплеуху.

Солдат смущенно отошел в сторону.

Добо подозвал Гергея и Мекчеи, крикнул и лазутчика:

— Пойдем!

Они поднялись в построенный над внутренними воротами двухэтажный дом с башенкой и завернули в комнату приворотника.

Добо сел в плетеное кресло и знаком приказал Варшани рассказывать.

— Так вот, господин капитан, — начал лазутчик, потирая онемевшую руку. — Идет вся рать. Впереди — Ахмет-паша. На ночь остановились в Абоне. Передовые части во главе с Мэндэ-беем дошли до Маклара… Черт бы его побрал! — прибавил он изменившимся голосом.

«Черт бы его побрал!» относилось к солдату, который приволок Варшани в-крепость. Веревка оставила глубокие следы на руках, голова болела от ударов.

— Стало быть, и бей был с вами? — встрепенулся Гергей. — Вот кого надо было-поймать!

— С ним не справишься, — возразил лазутчик. — Он толст, как монастырский кабан. В нем, наверно, фунтов триста весу, если не больше.

— Как ты его назвал?

— Мэндэ. Его и пуля не берет. Беем он стал недавно, после Темешварского сражения. Впрочем, солдаты по-прежнему называют его Хайваном.

Гергей, улыбнувшись, затряс головой.

— Это он, он самый, — обратился Гергей к обоим капитанам, — тот; о котором я намедни вечером рассказывал. Ну, здесь-то его пуля возьмет!

— Говори дальше, — сказал Добо лазутчику.

— Потом подойдет бейлер-бей Махмед Соколович. Это знаменитый пушкарь. Он и пушки сам установит, и первый выстрелит. Говорят, у него такой глаз, что сквозь стены видит. Да только я этому не верю.

— Сколько у них орудий?

— Старых стенобитных — штук шестнадцать. Других больших пушек — восемьдесят пять. Маленьких пушек — сто пятьдесят. Мортир — уйма. Ядра они везут на ста сорока телегах. Видел я и двести верблюдов, груженных порохом. На мажаре, запряженной четырьмя волами, везут одни только мраморные ядра величиной с самый большой арбуз.

— А как у них с припасами?

— Рису маловато. Теперь уж рис только офицерам выдают. А муку, овец, коров они грабежом добывают у жителей.

— Болезней в лагере нет?

— Нет. Только Касон-бей заболел в Хатване — огурцов объелся.

— Кто ж идет еще?

— Арслан-бей.

— Сын бывшего будайского паши?

— Да.

— А еще?

— Мустафа-бей, Камбер-бей, правитель Нандорфехервара, сендрейский бей, Дервиш-бей, Вели-бей…

— Дьявол возьми этого Вели-бея! — проворчал Мекчеи. — Теперь-то он у меня запоет!

— И даже попляшет, — добавил Гергей.

— А Дервиш-бей, — расспрашивал дальше Добо, — это еще что за птица?

Варшани покачал головой.

— Очень странный. С виду такой же, как и все, а когда идет в сражение, снимает бейскую одежду и надевает власяницу. Потому и прозвали его Дервиш-беем.

И Варшани в смущении захлопал глазами. По вопросу Добо он понял, что какой-то другой лазутчик опередил его.

— Что это за человек? — продолжал допытываться Добо. — Какое войско он возглавляет?

— Я видел его среди конных. Он одноглазый. Прежде был агой янычар, и настоящее его имя Юмурджак.