Иван Василенко - Звездочка

• Название: Звездочка
• Автор: Иван Василенко
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1973

Повесть «Звездочка» рассказывает об учебе и работе учащихся ремесленного училища. Была удостоена Государственной премии.

---

Только убедившись, что ничего не забыто, Денис Денисович сказал:

— Что же, приступим…

И, найдя взглядом Пашу, прищурил свои светло-голубые глаза.

— Сычов!.. Первым Сычова поведет! — зашептали, догадываясь, ребята.

— Да, первым Сычова, — веско сказал Денис Денисович. — А что, неправильно?

— Правильно! — весело, без зависти отозвалась вся группа. — Иди, Паша! Шагай!

Чуть вздрагивая от дружеских шлепков по спине, Паша вышел из группы и пошел между рядами станков за мастером.

— Это что за гвардия? — не отрываясь от станка, только чуть скосив глаза на Дениса Денисовича, спросил рабочий в стальных очках.

— Токари, — совершенно серьезно сказал мастер.

— По хлебу?

Ирония была добродушная, но Денис Денисович почувствовал укол, засопел и прошел молча.

«Неужели этот?» — подумал Паша, видя, что Денис Денисович остановился около новенького, аккуратного станка. В его матовую поверхность была вделана табличка со множеством белых цифр и линий, изображавших какую-то диаграмму. Под табличкой в глаза бросились две яркие кнопки: одна зеленая, с надписью «пуск», другая красная, с надписью «стоп».

— Что за станок? — строго, как на экзамене, спросил Денис Денисович.

— «ДИП-200», — подумав, ответил Паша.

— Правильно, «ДИП-200», — с достоинством подтвердил Денис Денисович. — Наш, отечественный. «ДИП» значит «догнать и перегнать». Так на нем и надо работать, понятно?

— Понятно, — сказал Паша и, отвечая на свои мысли, добавил: — Сразу не перегонишь. Учиться надо.

— Ясное дело, — кивнул Денис Денисович. — Вот и начнем.

Он настроил станок, показал в действии его части и ушел, оставив Паше рыжий плотный листок с коричневыми линиями. В правом углу чертежа, рядом с его номером, стояло: «Звездочка самоходного комбайна».

Не торопясь, основательно Паша прочитал первую операцию, потом полуприкрыл глаза и наизусть повторил ее, стараясь мысленно представить, как она будет выглядеть уже не на чертеже, а в натуре. Убедившись, что операция проста и никаких затруднений как будто не вызовет, он так же основательно продумал вторую, потом третью, четвертую. По мере того как он изучал чертеж, на душе делалось все спокойнее и все более крепла уверенность, что со звездочкой он справится.

Вот и последняя операция, шестая: прорезка канавки и снятие радиусов на фланце. Нечто подобное он делал уже раньше. Итак, все шесть операций прочитаны, несколько раз мысленно повторены, и ни одна не вызвала сомнений. И Паше захотелось сейчас же приняться за работу.

Но раньше надо было обзавестись резцом, штангелем, гаечным ключом, сверлом, а около кладовой уже собралось о десяток ремесленников. Паша тоже стал в очередь. Переминаясь с ноги на ногу, он по-хозяйски все время поглядывал на свой «ДИП»: как бы кто из ребят не подошел к станку и не стал бы баловаться.

Кладовщик выдал все инструменты и две стальные поковки. Поковки были круглые, тяжелые, рыжие от ржавчины, и Паша с удовольствием подумал, что из этих рыжих кусков он собственными руками сделает светлые, блестящие звездочки.

«Главное, не спешить», — сдерживал он сам себя, устанавливая поковку в патроне станка. Паша прочно зажал резец и повернулся в сторону, где стоял, что-то объясняя ребятам, Денис Денисович. Мастер заметил его взгляд, подошел, попробовал пошатать поковку и резец и, убедившись, что все держится крепко, кивнул головой. Паша нажал зеленую кнопку. Тотчас мотор загудел, патрон завертелся — и из-под резца, закручиваясь спирально, взвилась первая стружка. Там, где поверхность поковки была только что грязно-рыжей, неприглядной, сверкнула полоска чистого, светлого металла.

Паша поднял голову. В нескольких шагах от него, стоя за таким же «ДИПом» и радостно смеясь, ему махала рукой Маруся: на ее станке быстро вертелась уже обточенная поковка и так сияла, будто радовалась вместе с девушкой.

10. ВЫЗОВ

О звездочке говорили на технических совещаниях у главного инженера, она глядела с красочных плакатов, о ней печатались заметки в заводской многотиражке.

Первую звездочку Паша снял со станка за пятнадцать минут до конца смены. Блестящую, еще теплую, приятно давящую на ладонь, он бережно понес ее.

Пока контролер придирчиво обмерял деталь, Паша смотрел на его короткие, быстро бегающие пальцы со спокойной, сосредоточенной уверенностью. Если бы контролер вдруг сказал, что деталь не годна, что в ней есть перекос или другой какой порок, Паша был бы до крайности озадачен — с такой тщательностью он следовал чертежу. Но брака не было.

Контролер отодвинул звездочку в сторону, сделал на листке бумаги отметку и молча, будто был недоволен, что не удалось придраться, кивнул головой.

На другой день Паша изготовил четыре звездочки. Это было в два с лишним раза меньше нормы взрослого рабочего, но Пашу это не смутило: хотя на первую звездочку у него в этот день ушло больше двух часов, зато на последнюю только час с четвертью. Он видел ясно, на чем терял время, подсчитал, как будет сберегать его в дальнейшем, и, склонившись над тумбочкой, принялся писать обязательство. Писал, обдумывая каждое слово и аккуратно выводя буквы:

«Я, Павел Никитович Сычов, ученик 5-й группы токарей, обязуюсь быть дисциплинированным, точно выполнять указания мастера и во всем следовать чертежу. Еще обязуюсь не делать брака, каждый день наращивать выработку и довести ее к концу практики до десяти звездочек в день. Вызываю соревноваться со мной товарища…»

Минутку Паша колебался и даже искоса поглядел в сторону Родниковой. Склонившись над станком, она что-то пристально рассматривала. Прядь черных волос выбилась из-под берета и висит над самой деталью, а деталь-то ведь вертится. Ну долго ли до беды!.. «Нет!» — твердо сказал про себя Паша и решительно дописал: «…Чеснокова Семена».

На длинной доске показателей, только что выкрашенной и отлакированной, уже белели листки с вызовами. Паша приколол свой листок и с ревнивым интересом стал читать, кто и какие берет обязательства. Вот Коля Овчинников вызывает Федю Беспалова и обязуется давать по восьми звездочек. Вот Вася Кукин вызывает Катю Зинченко. Ох и хитрый этот Вася! Обязуется давать только по семи штук, а сам наверняка даст восемь, а то и все девять. Вот знакомый почерк Степы Хмары — буквы нагнулись так, будто кланяются. Молодец Степа! Обещает к концу практики дать десять звездочек. А это кто так размашисто написал? Э, да это ж Родникова!

Но тут Паша делает шаг вперед и не моргая смотрит на крупно выведенное число. Что тако-о-е? Она вызывает его? Обещает дать двенадцать деталей? Да ведь это сто двадцать процентов нормы взрослого рабочего!

Около доски собрались ребята. Читают вслух, смотрят с любопытством на Пашу, ждут. Паша молчит. Нельзя такой вызов принимать. А не принять — ребята решат, что сдрейфил. Уж и сейчас в их взглядах Паше чудится скрытая ухмылка.

Кто-то сует Паше карандаш. Это чтоб Паша написал на листке Родниковой свое согласие.

Конечно, под такими взглядами любой вызов примешь, а потом сам же себя дураком обзовешь.

— Подожди, — отстранил Паша руку с карандашом, — это же чепуха. Мы зачем сюда пришли? Учиться? А она сразу рекорд хочет ставить. Я на это не согласен. Понятно?

— Ясное дело, чепуха! — подхватил Степа Хмара. — Не пиши, Паша. Чего ей потакать!

— О чем шумит народ? Чего не поделили? — энергично раздвигая толпу плечами, протиснулся к доске Сеня. — Ой, братцы, какой я сегодня сон видел! Будто длинный Саша Городищев изобрел ракету для межпланетного перелета. И вот взяли мы курс на Марс — я, Саша и Маруся Родникова. Летим, аж душа замирает…

— Да ну тебя! — отмахнулся Степа Хмара. — Ты лучше почитай, что твоя Родникова выдумала. Вот, смотри.

— Где? — с самым доброжелательным любопытством спросил Сеня. — Вот это? — Он быстро прочитал и с завистью сказал: — Вот здорово! Молодец!

— Молодец? — возмущенно посмотрел на него Паша. — Да это ж хвастовство!

— А что? Ты думаешь, много? — Сеня прикрыл глаза и мысленно подсчитал. — Да, — с огорчением согласился он, — многовато! Ну, десять — куда ни шло. Одиннадцать даже. А двенадцать — это она перехватила.

— И я говорю — десять, — довольный, что Сеня с ним согласился, сказал Паша уже спокойнее. — Вот, — показал он на свой листок, — читай и подписывай.

Сеня прочитал, вынул машинально из нагрудного кармана автоматическую ручку и так же машинально расписался. Думал он, очевидно, о другом.

— Да, многовато! — повторил он и совершенно неожиданно закончил: — Однако ничего невозможного нет.

— А нет, так и соревнуйся с ней! — хмуро сказал Паша, чувствуя; как в нем опять поднимается раздражение.

— Она меня не вызывает, она к тебе, Пашенька, тяготение имеет, — то ли с завистью, то ли с издевкой проговорил Сеня и как-то странно посмотрел Паше в глаза.