В. Турчин - По лабиринтам авангарда

• Название: По лабиринтам авангарда
• Автор: В. Турчин
• Издательство: Изд-во МГУ
• Жанр: Культурология
• Год: 1993
• ISBN: 5-211-02686-1

Книга дает представление о крупнейших явлениях авангардного искусства XX в., позволяет приблизиться к пониманию современной художественной культуры. Энциклопедически полно характеризуются течения авангарда — фовизм, экспрессионизм, кубизм, дадаизм, сюрреализм, абстрактное искусство, поп-арт и др. Анализируется искусство последних десятилетий. Особое внимание уделено крупным мастерам — П. Пикассо, В. Кандинскому, С. Дали, К Малевичу, Р. Раушенбергу и др.

---

Интерес к старым мастерам продолжал развиваться, поощряемый особенно в период обучения у Гюстава Моро. Там Матисс стал понимать, как он выразился в 1909 г., что «мы стоим у конца реалистического искусства, благодаря которому накоплен огромный материал». Такому прозрению способствовали знакомство с Д. Расселом, другом Ван Гога, и Моне. Матисс, как и многие, «заражается импрессионизмом». В 1896—1897 гг. Матисс думает, по его собственным словам, «писать, как Клод Моне». В стиле импрессионизма он создает картину «Десерт», едет писать знаменитые скалы Бель-Иля, что делал и Моне, а затем отправляется по совету К. Писсарро, «патриарха импрессионизма», посмотреть в Лондоне призрачные туманы Тернера, вдохновлявшие многих европейских художников. Однако пример импрессионизма оставил «противоречивые впечатления», что не мешало Матиссу полагать в дальнейшем, что фовизм продолжил его традиции. К концу века относится и дискуссия о судьбе импрессионизма. Матисс все больше обращает внимание на тех художников, которые хотели создать «параллельный» импрессионизму художественный язык.

Так, не имея особо много денег, Матисс приобретает рисунки Ван Гога, картину Сезанна. Особенно его впечатляют картины Гогена и его последователей из группы «Наби»; интерес вызывают не только приемы набизма, но и его «теории», провозглашенные М. Дени, о картине как «раскрашенной плоскости». С П. Боннаром, также начинавшим с эстетики «Наби», Матисс будет дружен всю жизнь. «Наби» открыла ему глаза на стильность творчества Пюви де Шаванна и красочный симфонизм символиста О. Редона. Особое значение имело знакомство с «солнечной архитектурой» неоимпрессионистов. Матисс встречается с Писсарро, который сам прошел искус «нео», а чуть позже, в 1904 г., ездил вместе с П. Синьяком и А. Э. Кроссом в «малую» столицу этого движения на юге Франции — в Сен-Тропе. Там фактически завершилось его образование.

Зная многое, Матисс решился в 1898—1900-х гг. создать новый стиль— протофовизм. Восприятие новой послеренессансной культуры дополнялось интересом к японской гравюре, который охватил парижан еще с середины XIX в. Позже это дополнилось вниманием к мусульманскому искусству, его «цветным арабескам», с которыми художник познакомился в 1903 г. на выставке в Музее декоративного искусства в Париже; в 1910 г. он специально едет в Мюнхен, чтобы расширить свои представления об искусстве Востока. Внимание к новым источникам нового искусства стало особенно заметным в 1911 г., когда он был уже зрелым мастером. С русской иконописью в Москве его знакомил в 1911 г. знаток И. С. Остроухов. Матисс посчитал тогда, что «современный художник должен черпать вдохновение в этих примитивах». Художник рано оценил средневековое искусство Франции, особенно витражи и эмали, их глубокие синие, горящие красные, сверкающие белые и светящиеся зеленые тона. Фовисты открыли для себя негритянское искусство, в первую очередь скульптуру, которую начали коллекционировать. Вспоминая о прошлом, Матисс подчеркивал, что он и его друзья ценили «иератичность египтян, утонченность греков, роскошество камбоджийцев, произведения древних перуанцев и негритянские статуэтки». Таким образом, очевидно, как много нужно было усвоить и прочувствовать, чтобы решиться на свою художественную революцию. Гений обычно вбирает много традиций, талант ограничен лишь школой, а посредственность знает только уроки своего учителя. Матисс, конечно, был гениальным. И более того, он не переставал учиться, глядя на произведения других. Многие открытия «в прошлом» прекрасно соответствовали «своим» новейшим поискам.

Версия, что Матисс придумал фовизм, вряд ли убедительна, но что он сделал все, чтобы тот состоялся, вне сомнения. Сам Матисс считал, что начал работать в новой манере с 1898 г., и при этом еще оговаривался, что видел картины малоизвестного художника Рене Сейсо, который стал писать таким образом еще за 13 лет «до меня». Фовизм для Матисса «поколебал тиранию дивизионизма и педантизм провинциальных тетушек». В местечке Коллиур, куда к нему приезжал Дерен и где были созданы значительные произведения фовистского периода, начиная с 1905 г., Матисс не хотел «ничего, кроме цвета». Словно вспоминая «теории» Дени, он говорил, что понимал тогда (т.е. в 1905 г) живопись «как комбинацию на плоскости разных красок». Слово «экспрессия» становится любимым. Ему хочется найти синтез ритмических и хроматических элементов в композиции. Пуантиль первоначально кажется ему средством, дающим возможность выйти к чистому цвету, без того, чтобы трогать качество цвета. В это время Матисс борется против тени, световых моделировок.

Матисс вспоминал 90-е гг.: «Фовизм был для меня испытанием средств: как воедино разместить рядом синий, красный и зеленый цвета». И далее продолжал: «Исходный пункт фовизма — решительное возвращение к красивым синим, красивым красным, красивым желтым — первичным элементам, которые будоражат наши чувства до самых глубин». В 1902—1904 гг. сомнения и поиски продолжались. Позже все определилось. В 1905— 1907 гг. художник пишет фовистские небольшие пейзажи-этюды, портреты и натюрморты, отдельные крупноформатные панно. Панно «Роскошь, покой и сладострастие» было куплено Синьяком. Название — строчка из стихотворения Бодлера; иконографические источники — приобретенные сезанновские «Три купальщицы» и «Счастливая страна» де Шаванна. В манере исполнения видны дивизионистская пуантиль и декоративизм модерна группы «Наби».

В 1906—1907 гг. формируется матиссовская «академия», ставшая вскоре колыбелью космополитического авангарда, в которой обучались венгры, чехи, художники из США и Скандинавских стран. Сам Матисс активно занимается не только живописью, но и скульптурой, росписью по керамике. В 1907 г. он дает интервью Аполлинеру, а в следующем году помещает свои «Заметки живописца» в журнале «Гранд ревю». Материальное положение художника стало достаточно устойчивым. «Матиссы», как стали называть его картины, начали раскупаться коллекционерами, причем не только во Франции, но в США, в России. В Москве прекрасную коллекцию «матиссов» собрали С. Щукин и И. Морозов. Собственно к 1908 г. для Матисса, как и для его друзей, фовизм кончился. Сложилась новая художественная система, явившаяся синтезом фовизма, стиля модерн и поисков новой экспрессии «знаковых» форм. В это время складывается и собственная «философия искусства». Фовизм, хотя и преодолевался, всегда оставался постоянным спутником творчества, более того, художник к нему временами возвращался, иногда, как это случилось в 1936 г., заявляя об этом декларативно.

О конце фовизма и начале нового этапа свидетельствуют и тексты художника, начиная с «Заметок живописца». За ними последовали «Высказывания об искусстве» в журнале «Ле Нувель», опубликованные в 1908 г., и интервью, данное в 1911 г. московским «Русским ведомостям». Самоанализы своего искусства продолжались в 30-е и 40-е гг. Их эстетика оставалась более или менее прежней, но уточнялась по отношению к разным видам искусства, преимущественно по отношению к рисунку, иллюстрированию книг и задачам стенных декораций.

Лексика Матисса предельно проста, и собственно его «философия искусства» сводится к нескольким, выстраданным и любимым, положениям. Они варьируются, неоднократно повторяясь. Помимо личного опыта источниками стали: теории А. Бергсона, любимого философа Матисса, которого он перечитывал даже в 1940-е гг., когда популярность этого автора явно пошла на убыль, и идеи любимого учителя Г. Моро. Если влияние Бергсона чувствуется в опоре на бессознательные ощущения, то мысли Моро угадываются в рассуждениях Матисса о художественных средствах. Последнее легко проиллюстрировать: если Моро, например, говорил: «Чем проще средства, тем сильнее чувства», то Матисс добавлял: «Эмоции за счет простых средств». Учтем еще одну особенность художника, а именно: Матисс не любил теорий и был склонен к афористичности или «беседам», не создавая систем и программ. Формулировки его ясны и легко запоминаются.

Лозунг Матисса: «Выразительность!» Это то, к чему художник стремится прежде всего. «Такая выразительность,— как он поясняет в 1908 г.,— должна проявляться во всем строе картины: место, которое занимают тела, пространство, их окружение, пропорции. Здесь все важно». Художник желает, чтобы «зритель становился человеческим началом художественного произведения». В «Заметках... » говорится: «То, о чем я мечтаю,— это об искусстве уравновешенном, чистом, спокойном, без волнующего или захватывающего сюжета, которое бы являлось для всякого человека умственного труда, для делового человека, также и для писателя, облегчением, отдыхом от мозговой деятельности, чем-то вроде хорошего кресла, в котором человек отдыхает от физической усталости». Художник старается «сообщить картинам спокойствие». Чуть позже он еще раз поясняет свою позицию: «Я хочу уравновешенного, чистого искусства, которое не беспокоит, не смущает: я хочу, чтобы усталый, надорванный, изнуренный человек перед моей живописью вкусил отдых и покой».