Ирина Мельникова - Грех во спасение

• Название: Грех во спасение
• Автор: Ирина Мельникова
• Жанр: Исторические любовные романы

Юная красавица Машенька Резванова единственная, кто не желает смириться с тем, что блестящий морской офицер, наследник князей Гагариновых, воспитанницей которых она является, несправедливо осужден на каторгу и вечное поселение в Сибири. Маша, преодолевая одну преграду за другой, устремляется в далекий и неведомый край, чтобы вступить в фиктивный брак с Дмитрием Гагариновым, а позже устроить ему побег. Юным влюбленным предстоит претерпеть множество невзгод в дикой забайкальской тайге, но обретут ли они свободу, исполнятся ли их надежды о счастье и любви?

---

– Право слово, обрадовалась, – перекрестилась Зинаида Львовна. – Слава богу, что все так хорошо получилось, а то я грешным делом побаивалась, вдруг у них опять ссоры да обиды начнутся. И барон, друг Мити, мне понравился. Такой приятный молодой человек, только худой больно, но я уж постараюсь откормить его.

– Постарайся, матушка, постарайся! Юноша он неплохой, по всему видно! И состоянием приличным обладает! Ты заметила, как он на Машеньку поглядывал? Смотри, как бы нам не пришлось ее уже в этом году замуж отдавать.

– Побойся бога, Владимир Илларионович, – замахала руками княгиня, – полдня не прошло, как он наш порог переступил, а ты уже планы строишь, смотри, сглазишь. Может, он пьяница или болеет чем? Вид-то у него не ахти! Или тебе не терпится от Машеньки быстрее избавиться, так скажи, не таи.

– Бог с тобой, дорогая! – нахмурился князь. – Машу я люблю не меньше, чем Митю, и ничего, кроме счастья, им не желаю. Но согласись, лучше отдать ее за человека нам известного, чем за богатого, о котором мы ничего не знаем. Со старшим бароном мы с юности знакомы. Федор Иоганнович – человек честный и порядочный. Немного суховат и педантичен не в меру, но он из тех моих знакомых, на кого я могу положиться при случае без колебания...

* * *

Молодые люди успели тем временем отъехать от имения верст на пять, а то и более. Митя не находил себе места от восторга и бурно радовался, стоило им оказаться в том или ином заветном местечке. О многих он подзабыл за долгие годы отсутствия, а они вдруг появлялись, словно из небытия, напоминая о безмятежной поре детства, мальчишеских шалостях и забавах...

Тихие, укрывшиеся в тени ракит речные заводи, прозрачные, кишащие рыбьей мелочью озера, заливные луга, на которых пасли в ночном коней, дубравы, где каждый листок – словно нанизанный на веточку золотой слиток, так сильно пропитан он солнечным светом и теплом...

Наконец они спешились у Богатырского холма. Митя и Алексей бросили тужурки на землю и прилегли на них, подставив лица прохладному ветерку, тихо шелестевшему травами и вершинами ракит на берегу Сороки. В небе заливались на все лады жаворонки, в траве – кузнечики, одуряюще пахло мятой, чабрецом. Розовый иван-чай и желтые метелки донника укрыли основание холма, а дальше до самого берега простерлась поляна, сплошь белая от расцветшего нивяника. Крупные ромашки так и просились в букет, точно малые телята толкались головками в колени, в ладони, и Маша незаметно для себя отходила все дальше и дальше от задремавших молодых людей, которых она по-прежнему стеснялась.

За время прогулки она едва перемолвилась с ними парой слов, смущаясь и краснея, если Митя или барон обращались к ней с вопросами. Да и друзья, похоже, не слишком страдали от ее молчания. Митя говорил и смеялся почти безостановочно. Алексей вел себя более спокойно. Правда, Маша несколько раз поймала на себе его быстрый взгляд, и ей показалось, что гость не прочь поговорить с ней, если бы не Митя со своими восторгами и болтовней...

Маша вернулась через час с большим букетом нивяника. Молодые люди уже проснулись и тихо переговаривались между собой. Маша, чтобы не мешать им, пристроилась на камне в тени кустов уже отцветающей таволги и принялась разбирать цветы. Наиболее крупные она отложила для букета, а из мелких сплела три венка. Один тут же надела на голову, а два других взяла в руки и поднялась с камня, намереваясь подойти к Мите и барону. Венки получились отменные, и она улыбнулась, представляя, как забавно они будут смотреться на головах у молодых людей.

Митя и Алексей уже не лежали. Теперь они сидели на траве и, как показалось Маше, о чем-то спорили. Она сделала несколько шагов и вдруг замерла, услышав свое имя.

– ...Маша – чудесная девушка, – быстро и раздраженно говорил Митя, – но о ней и речи не может быть. Скажи на милость, как я должен относиться к ней, если она выросла на моих глазах? Я ее очень люблю, она мне дорога как сестра, не более.

– Но мне показалось, – тихо сказал барон, – что тебе нужна именно такая девушка, милая, скромная, спокойная. Признайся, Машенька необычайно красива. Истинно русская красавица!

– Вот и продолжай к ней присматриваться, даст бог, еще и породнимся! – Митя со всего размаха хлопнул приятеля по плечу и рассмеялся. – Я и так уже влюблен в самую красивую девушку на земле и надеюсь скоро сделать ей предложение. Надо только узнать у Марии, приехала ли Алина к Гурвичам. Она клятвенно заверила меня, что родители намерены отправить ее на все лето к сестре в имение.

– Подальше от ухаживаний великого князя, как я полагаю? – Маша поняла по голосу, что барон усмехается.

– А это не твое дело! – взорвался вдруг Митя, вскочил на ноги и тут заметил Машу, застывшую в десятке шагов от них. Он весело всплеснул руками. – Смотри, Алешка, что за чудо! Истинная дриада[2] к нам в гости пожаловала!

Он подбежал к девушке, подхватил на руки и, не успела Маша опомниться, вновь поставил ее на ноги уже рядом с бароном. Отступив на шаг, Митя окинул их придирчивым взглядом и вдруг взял из рук у Маши венок и водрузил его на голову приятеля. Барон посмотрел на девушку и сконфуженно улыбнулся, а Маша не удержалась и прыснула. Алексей своим видом напомнил ей большой растрепанный подсолнух, одиноко торчащий среди опустевшего поля. Он попытался снять венок с головы, но Митя не позволил, а неожиданно вложил руку Машину в руку барона и дурашливо затянул:

– Венчаются раб божий Алексей и раба божия Мария!..

– Дмитрий, прекрати! – успел крикнуть Алексей, а Маша выдернула свою руку из его ладони и, не разбирая дороги, бросилась к прибрежным кустам. Нет, ничего не изменилось! По-прежнему Митя ведет себя по-свински, не понимая, в какое неловкое положение ставит ее перед совершенно незнакомым человеком. И зачем она согласилась на эту поездку?

Ивовые ветки больно хлестали по лицу. Митя догнал ее около реки, схватил за руку и привлек к себе:

– Ну что ты, дурочка, обижаешься! Алешка на мои шутки давно уже внимания не обращает. Я ведь не со зла! Вы и вправду рядышком прекрасно смотритесь, но это не значит, что я сию минуту готов вас сосватать. Барону месяц у нас жить, что же, ты так и будешь от него шарахаться?

Он ласково погладил ее по спине и, склонившись ниже, дунул на легкий завиток, выглядывающий из-под венка:

– Я тебя никому в обиду не дам, а Алешка мой лучший друг, и я его знаю, как самого себя! Уверяю тебя, он все воспринял как шутку.

– Митя, дай слово, что никогда больше не станешь выставлять меня на посмешище, – всхлипнула Маша и подняла на него заплаканные глаза. – Я не хочу, чтобы обо мне думали, будто я только и мечтаю поскорее выскочить замуж!

– А разве это не так? – хитро прищурился Митя. – Или у тебя уже есть кто на примете, только ты скрываешь от брата? Сознавайся! – Он слегка тряхнул ее за плечи и, взяв пальцами за подбородок, попытался заглянуть девушке в глаза.

Но Маша сердито дернула головой, стараясь освободиться из его рук.

– Ах, так! – Митя левой рукой перехватил ее за запястья, а правой с еще большей силой прижал к себе.

– Отпусти сейчас же! – взмолилась Маша.

– Отпущу, – Митя слегка ослабил хватку на запястьях, но продолжал обнимать ее, – отпущу, если признаешься, в кого влюблена. Наверняка это кто-нибудь из соседей...

– Ни в кого я не влюблена! – Маша рассердилась не на шутку. Вдобавок еще венок почти развалился и надвинулся на глаза. Она попробовала сбросить его с головы, но венок сполз еще ниже, и она уже почти не видела Митю, смотревшего на нее со странной улыбкой – немножко удивленной, немножко...

Он и сам не смог бы объяснить, что за странное чувство испытывает при виде этой девчонки с раскрасневшимися щеками, растрепавшимися русыми волосами и маленьким хорошеньким носиком, выглядывающим из-под разлохмаченного венка. Пытаясь что-то сказать, она слегка приоткрыла рот и провела языком по верхней губе. И вдруг, совершенно не понимая, что с ним происходит, Митя прильнул к этим нежным, совсем еще детским губам в далеко не братском поцелуе.

Маша вздрогнула, попыталась оттолкнуть его, но в следующее мгновение почувствовала, что его рука отпустила ее запястья и прижалась к затылку, поцелуй стал еще настойчивее. Митя на миг отстранился, что-то прошептал и вновь припал к ее губам, осторожно обвел их контуры кончиком языка, и они приоткрылись, пропуская его дальше... Девушка ощутила, что его язык раздвигает ей зубы, проникает внутрь, и задохнулась от испуга. Мало того, что она никогда не целовалась с мужчиной, она даже не предполагала, что ее первый поцелуй будет настолько бесстыдным и полным откровенной страсти. А что он именно такой, она поняла по тому, как простонал вдруг Митя и его пальцы буквально впились в ее спину и затылок.

«О господи! Что я делаю!» – успела подумать Маша и изо всех сил оттолкнула Митю от себя.

Застигнутый врасплох, Гагаринов-младший отпрянул от нее и с недоумением посмотрел на девушку: