Джордж Пелеканос - Ночной садовник

• Название: Ночной садовник
• Автор: Джордж Пелеканос
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8189-1031-4

Шедевр на все времена, лучшая работа писателя!

Таинственная смерть подростка по имени Аса, тело которого было найдено в городском саду, сеет панику в обществе.

Обстоятельства трагедии наводят на предположение, что это не несчастный случай, а очередной кровавый штрих в серии зверских преступлений, потрясших город двадцать лет назад.

Есть только трое, кто может расставить точки над «i». Когда-то они были одной командой, но жизнь развела их…

Теперь им придется воскресить ужасные воспоминания, чтобы понять, что же это — поворот судьбы или кошмарное дежавю?

Джордж Пелеканос создал роман, в котором есть все: отчаянное преследование, харизматичные персонажи и необратимый рок.

---

Они здесь, они в безопасности. Это первое, что пришло на ум Реймону, когда он шел по коридору. Войдя на кухню, он подумал о Диего, надеясь, что тот тоже дома.

— Как дела, малышка? — спросил Реймон дочь, стоявшую перед телевизором и старательно повторяющую движения танцующих на экране актрис. Эту гостиную, выходившую прямо в кухню, они пристроили к дому несколько лет назад.

— Хорошо, папочка, — ответила Алана.

— Привет, — поздоровался он с Региной, которая стояла к нему спиной и сосредоточенно помешивала что-то в стоявшей на газовой плите кастрюле. На ней было подобие спортивного костюма — свободные брюки с полосками по бокам и такая же рубашка.

— Привет, Джуз, — отозвалась она.

Реймон положил кобуру с «Глоком 17» и полицейский жетон в надежно защищенный, специально оборудованный ящик и запер его на ключ. Только у него и у Регины были ключи от этого «сейфа».

Реймон подошел к дочери, которая теперь, копируя движения молодого актера, увлеченно вертела бедрами в центре гостиной. Мужчина на экране с напомаженными волосами, худощавый и гибкий, как бездомная кошка, сладострастно улыбаясь, танцевал, одновременно напевая «Скажи мне еще, скажи мне еще…»

— «Она устроила сцену…», — продолжала напевать Алана, она не остановилась даже, когда Реймон наклонился и поцеловал ее в копну густых черных, как у отца, волос.

Она продолжала танцевать, выставив большие пальцы, как Дэнни Зуко. Реймон вернулся в кухню, и, обняв Регину за плечи, поцеловал ее в щеку. Он прижался к ней сзади, просто, чтобы напомнить ей, что он рядом.

— Не рановато ли ей смотреть такие фильмы?

— Это «Бриолин»,[27] — ответила Регина.

— Я знаю. Но Траволта там дергается, словно кролик в период гона, а наша дочь повторяет эти движения.

— Она просто танцует.

— Теперь это так называется?

Реймон разжал объятия и встал рядом.

— Как прошел день? — спросила Регина.

— Нам здорово повезло. Правда, не могу сказать, что кто-нибудь испытывает радость по этому поводу. Этот парень не был преступником. У него просто крышу снесло от «дури». Он убил жену не только из ревности, но и от отчаяния, потому что его жизнь превратилась в ничто. И вот она в морге, а его, скорее всего, засадят лет на двадцать пять, значит, дети останутся сиротами. Согласись, радостного во всем этом мало.

— Ты делал свою работу, — произнесла она фразу, которая часто звучала в их доме.

Каждый вечер он рассказывал ей, как прошел день. Для него это было важно, он точно знал, что брак копов, в семьях которых такого не было заведено, в конечном итоге развалится. К тому же Регина вполне могла понять его, так как раньше служила в полиции, хотя теперь казалось, это было очень давно.

— А где Диего? — спросил Реймон.

— В своей комнате.

Реймон заглянул в кастрюлю. Чеснок и лук, жарившиеся на оливковом масле, уже начали темнеть.

— У тебя огонь слишком сильный, — сказал Реймон. — Чеснок пережаришь. А лук должен стать прозрачным и лишь слегка подрумяниться.

— Отстань.

— Огонь должен быть сильным, только когда ты кипятишь воду.

— Ради бога.

— Ты готовишь соус?

— Да.

— По рецепту моей мамы?

— По собственному.

— Мне нравится соус, который готовит моя мама, — сказал Реймон.

— Тогда тебе надо было жениться на ней.

— Нет, правда, убавь огонь.

— Иди пообщайся с сыном.

— Я и собираюсь. Что случилось сегодня?

— Он говорит, что забыл выключить телефон. Один из его друзей позвонил ему, когда Диего выходил из уборной, а мистер Гай услышал.

— Ох уж этот мистер Гай. Гай-негодяй.

— Джуз…

— Я просто хочу сказать, что от этого господина мы еще дождемся неприятностей.

— Не такой уж он и ужасный.

— И из-за такой ерунды он решил отстранить Диего от занятий?

— Нет, за непослушание. Диего отказался отдать телефон.

— Начнем с того, что они не имели права отбирать телефон.

— Я знаю, — сказала Регина. — Но таково правило. В любом случае, думаю, ты должен хотя бы притвориться, что он тебя расстроил. Немного.

— Меня больше расстраивает эта школа.

— Меня тоже.

— Я с ним поговорю, — Реймон наклонился над плитой. — Точно тебе говорю, ты сожжешь чеснок.

— Иди к сыну.

Реймон поцеловал ее в шею, чуть пониже уха. От нее немного пахло потом и чем-то сладким и очень приятным, скорее всего лосьоном для тела с ароматом малины, который ей так нравился.

Выходя из кухни, Реймон сказал:

— Убавь немного огонь.

— Убавишь, когда сам будешь готовить.

Реймон прошел по коридору, преследуемый звуками мюзикла, и поднялся по лестнице на верхний этаж.

Он уже начал жалеть, что перевел Диего в школу округа Монтгомери, но когда он принимал решение, ему казалось, что выбора нет. Школа округа Колумбия, которая была в их районе, постоянно испытывала материальные трудности, там всегда не хватало то карандашей, то бумаги, то еще чего-нибудь. Освещение было плохим, большинство ламп или перегорели, или вообще отсутствовали, на входе были установлены металлодетекторы, а почти у каждой двери стояли охранники — что делало ее похожей на тюрьму. Несомненно, в школьную систему округа Колумбия закачивались большие деньги, но непосредственно до детей доходило подозрительно мало. Сложности возникали и за ее пределами. В районе, где одни родители работали на двух работах, а другие мало интересовались жизнью детей или вообще не проявляли к ним никакого интереса, некоторые ребята сбивались с пути. Неподходящее окружение для Диего, которого явно тянуло к тем, кто шел по скользкой дорожке.

Реймон с женой долго обсуждали сложившуюся ситуацию и в конце концов решили, что если Диего окажется в совершенно иной обстановке, это только пойдет ему на пользу. Но даже когда Регина твердо настроилась на перевод, Реймон не был до конца уверен. На его решение серьезно повлиял тот факт, что дети в соседней школе сплошь были черными или «латинос».

Как бы то ни было, они с Региной устроили перевод. Для этого пошли на небольшую хитрость. Чтобы официально получить статус жителя округа Монтгомери, Реймон в 1994 году за сто десять тысяч долларов купил небольшой дом в центре городка Силвер-Спринг. Тогда Регина еще преподавала, и их общий годовой доход позволял получить необходимый кредит. Купленный дом Реймон сдал внаем семье гватемальских иммигрантов, потом на этот адрес Реймон приобрел мэрилендский телефонный номер, звонки с которого переадресовывались в округ Колумбия. Благодаря этой нехитрой комбинации и наличию документов, подтверждающих наличие недвижимости в Мэриленде, семья Реймон получила полное право обратиться с заявлением о переводе Диего в другую школу.

Но с самого начала им начало казаться, что они совершили ошибку. В Монтгомери учились в основном белые. Дисциплина там была значительно строже, а отношение к так называемому деструктивному поведению гораздо менее либеральным, чем в старой школе. Нарушением считались даже громкие разговоры и смех в коридорах или кафетерии школы. Они могли повлечь за собой не только дисциплинарное взыскание, но и временное отстранение от занятий. Нарушением считалось и появление ученика вблизи места происшествия, даже если к самому происшествию он не имел никакого отношения. Но главное, к Диего и его друзьям преподаватели школы предъявляли одни требования, а к любимчикам — другие. Этих учителя старательно опекали, поскольку, как предполагал Реймон, именно благодаря им школа имела высокие показатели. Остальные ученики попадали в категорию «прочих». Когда Регина, заинтересовавшись этим вопросом, изучила статистику, она обнаружила, что черных ребятишек в округе Монтгомери отстраняли от занятий и исключали из школ в три раза чаще, чем белых. Во всем чувствовалась несправедливость, но ни Джуз, ни Регина не хотели идти на конфликт, хотя и подозревали, что цвет кожи их сына и его друзей имеет самое непосредственное отношение к навешанным на них ярлыкам нарушителей дисциплины и смутьянов.

Все это происходило в районе, славящемся своим либерализмом, жители которого на бамперы машин часто наклеивали стикеры: «Да здравствует разнообразие!». В те дни, когда Реймон забирал сына из школы, он видел, как большая часть чернокожих учеников, держась кучкой, выходит из дверей школы и направляется в нижнюю часть города, в квартал многоквартирных домов, тогда как белые ученики жили в более престижном районе. Иногда Реймон говорил себе: «С этим переводом я ошибся».

Впрочем, во всем, что касалось воспитания детей, он не был уверен, что поступает правильно. К сожалению, результат становится известен только по окончании забега.

Реймон постучал в дверь спальни сына и открыл дверь.

Диего сидел на большом пружинном матрасе и крутил в руках футбольный мяч, с которым не расставался даже ночью. Голову украшали огромные наушники, и, когда он снял их, Реймон услышал включенные на полную громкость дискотечные ритмы. Безрукавка открывала худые, но жилистые руки и широкие, почти мужские плечи. У него уже пробивались усики, а короткие бачки были аккуратно подбриты и напоминали миниатюрные кинжалы. Короткие волосы были тщательно подстрижены, Диего раз в две недели обязательно подправлял их в парикмахерской на 3-й улице. Кожа была на тон светлее, чем у Регины. От нее он унаследовал крупные карие глаза и широкий нос. Но ямочка на подбородке досталась ему от Реймона.