Александра Анненская - Чужой хлеб

• Название: Чужой хлеб
• Автор: Александра Анненская
• Жанр: Детская проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-93196-935-0

Сентиментальная повесть известной писательницы конца XIX — начала XX века Александры Никитичны Анненской.

Аленушка, героиня повести «Чужой хлеб», сначала живет в доме богатой дамы и зависит от прихотей ее избалованной дочери. Потом она становится ученицей в швейной мастерской и проходит трудный путь, прежде чем обретет любящую семью.

---

Разговор со швеей навел Нелли на новый ряд мыслей. В полтора года можно выучиться шить! Значит, через полтора года она может сама себе зарабатывать деньги, она может не жить у Вязиных. Надо только придумать, как и у кого учиться! Много планов перебрала девочка в своей голове и наконец решилась обратиться к Лидии Павловне. Она выбрала минуту, когда Вязина была в особенно хорошем расположении духа, и самым почтительным голосом сказала ей, что очень хотела бы научиться шить, чтобы потом зарабатывать этим себе хлеб. Лидия Павловна выслушала ее очень благосклонно. Замечая, что Нелли не служит уж больше развлечением для Лидочки, она очень хотела как-нибудь сбыть ее с рук, но не знала, как взяться за дело, и очень обрадовалась удобному случаю избавиться от воспитанницы, начинавшей тяготить ее.

— Ты придумала очень хорошую вещь, — ласково сказала она Нелли. — Конечно, ты девочка бедная и должна заботиться о том, чтобы жить своими трудами. Если ты в самом деле хочешь выучиться шитью, я тебя отдам в знакомый мне магазин, откуда ты выйдешь отличной швеей, хочешь?

— Да, очень, очень хочу, — с радостью вскричала Нелли. — А скоро можно это устроить?

— Конечно, я сегодня же съезжу в магазин, если ты хочешь.

— Благодарю вас, Лидия Павловна. Я постараюсь хорошо учиться!

Глава III МОДНЫЙ МАГАЗИН

Разлука с домом Вязиных не огорчала Нелли. Она прожила в нем почти четыре года, но чувствовала, что он ей все-таки чужой, что никто там ее не любит, не пожалеет о ней, и что она также никого не любит. Дружба, какую она чувствовала первое время к Лидочке, совсем исчезла вследствие дурного характера этой девочки, и теперь Нелли даже рада была поскорее избавиться от нее. Лидочка, узнав, что Нелли отдают в модный магазин, несколько опечалилась: она так привыкла иметь постоянно подле себя безответное существо, которым можно было распоряжаться, которое можно было мучить, как угодно, что жизнь без Нелли представлялась ей очень скучною. Кроме того, она понимала, что своим дурным обращением заставила Нелли желать скорее вырваться из их дома, и совесть мучила ее. Она попробовала было уговаривать Нелли остаться, обещала быть доброю, ласковою, предлагала ей учиться всему вместе с собой, отдавала ей половину своих книг и игрушек, дарила новое платье — все напрасно: Нелли решила, что будет трудиться, что не хочет больше жить из милости, и отвечала отказом на все предложения подруги, уверяя ее в то же время, что прощает ей все обиды и готова любить ее по-прежнему. Лидия Павловна сшила Нелли несколько простых ситцевых платьев, которые более годились для ученицы магазина, чем те нарядные платьица, которые девочка носила в ее доме, дала ей десять рублей серебром на будущие расходы и сама свела ее в магазин m-me Адели. M-me Адель встретила очень любезно богатую посетительницу и обещала самым старательным образом заняться приведенной к ней девочкой.

— Она немножко избаловалась у меня в доме, — заметила Вязина, — моя дочь обращалась с ней как с подругой, но она девочка неглупая, я надеюсь, что она постарается привыкнуть работать.

— Я, со своей стороны, — отвечала со сладенькой улыбкой француженка, — обещаю вам употребить все старания, чтобы сделать из нее хорошую работницу.

Лидия Павловна распрощалась с Нелли, ласково потрепав ее по щеке, приказала ей не лениться, не капризничать и во всем слушать мадам и затем, раскланявшись с француженкой, вышла вон.

Нелли осталась одна среди магазина. Она оробела, слезы навернулись на ее глазах, она стояла посреди комнаты и не знала, куда деться, что делать. Мадам Адель, проводив Лидию Павловну, занялась уборкою чего-то в шкафу и только через несколько минут вспомнила о девочке. Она посмотрела на нее с одобряющей улыбкой и сказала:

— Ну, что ж ты тут стоишь, милочка, среди комнаты? Бери свои вещи, я тебя сведу в мастерскую.

Нелли взяла в руки узел с вещами и пошла за мадам в мастерскую, отделявшуюся от магазина узеньким темным коридором. Мастерская эта была небольшая четырехугольная комната с окнами, выходившими на грязный, темный двор, с грязными оборванными обоями и закоптелым потолком.

Посредине ее стоял большой деревянный стол, весь покрытый разными лоскутками и обрезками, за которым на простых деревянных табуретах сидели десять девочек и девушек, занятых шитьем. У одного из окон, подле большой гладильной доски, стояла девочка лет тринадцати, усердно водившая утюгом по какой-то оборочке, а у другого окна, за отдельным столом, сидела довольно пожилая женщина, раскраивавшая какую-то материю и в то же время громко кричавшая на кого-то из девочек.

Мадам Адель подвела Нелли к этой женщине.

— Авдотья Степановна, вот та девочка, про которую я вам говорила, — сказала она, — m-me Вязина просила хорошенько заняться ею, посмотрите, можно ли давать ей какую-нибудь работу.

Авдотья Степановна окинула Нелли сердитым взглядом и проворчала вслед уходившей магазинщице:

— Давать работу! Очень приятно давать работу всякой дряни, которая не умеет держать иголку в руках, да потом возиться с нею. Ты умеешь шить? — прибавила она громко, обращаясь к Нелли.

Нелли вспомнила, что шила не раз платья Лидочкиным куклам, и отвечала робко:

— Немножко умею.

— Ну, да, вы все умеете, а дай работу, так наплачешься; пошла, положи свой узел в темную комнату тут рядом да садись там за стол, нечего торчать перед глазами.

Нелли стащила свои пожитки в темный чулан, указанный ей, и печально села на табурет около стола. Работы ей пока никакой не дали, и она имела время рассмотреть своих будущих подруг.

За столом работали четыре взрослых девушки и шесть девочек, к которым вскоре присоединилась и гладильщица, окончившая свою работу утюгом. Почти все эти девочки казались старше Нелли, одна только среди них была маленькая, на вид лет восьми или девяти. Все они были одеты в грязные ситцевые платья, и все как-то не понравились Нелли, так что она даже боялась заговаривать с ними. Впрочем, они, видимо, сами очень хотели поскорее познакомиться с нею. Соседка ее, маленькая, толстенькая брюнетка, несколько раз искоса посматривала на нее и потом спросила:

— Как тебя зовут?

— Елена.

— У нас здесь была одна Елена, слава Богу, что вышла. Такая ведьма, что ужас, а ты не такая?

Нелли невольно улыбнулась такому странному вопросу.

— Нет, я не ведьма, — отвечала она и спросила в свою очередь, кто такая Авдотья Степановна и очень ли злая?

— Это наша главная мастерица, — отвечала девочка, — мадам все в магазине, редко что работает, а она все кроит и нас учит шить, и сама шьет. Она не очень злая, только сердитая, все кричит, иногда даже бьет, я ее страх как не люблю! А ты как сюда отдана — за деньги или в годы?

Нелли не поняла этого вопроса и спросила объяснения у своей новой подруги. Та рассказала ей, что за некоторых девочек платят, и они обыкновенно учатся в магазине года два или три, а других принимают даром лет на шесть или семь, с тем чтобы они за свое учение работали на хозяйку. Нелли не знала, как устроила ее судьбу Вязина, взялась ли она платить за нее или нет. Эта мысль так заняла девочку, что она на несколько минут забыла все окружающее. Ее вывел из задумчивости грубый голос Авдотьи Степановны, раздавшийся над самым ухом ее.

— Ты чего сидишь, рот разиня, — закричала на нее эта грубая женщина, — привыкла, может, в барском доме сидеть сложа руки, так думаешь, и здесь это можно. На, возьми вон это платье, распори его, да смотри у меня, осторожно, не прорежь, а то ведь я спуску не дам.

Она сунула в руки Нелли какое-то поношенное шелковое платье, вероятно, отданное в магазин для переделки, и опять пошла на место. Но, не доходя до него, она по дороге остановилась подле одной из девочек.

— Ты что это делаешь, негодница, — закричала она, — так я тебе велела шить, такой рубец закладывать? Ах, дрянная девчонка, это ты мне работу всю перепортишь! Сейчас же изволь распороть и переделать!

Другой девочке досталась брань за то, что она мало работала, третью Авдотья Степановна выдрала за ухо за то, что она засмеялась над выговорами, полученными подругами. Одним словом, соседка Нелли была совершенно права, когда говорила, что главная мастерица — очень сердитая женщина.

У Нелли было тяжело на душе. Ее желание исполнилось, она работала, но она никогда не воображала, что вместе с этим ей опять придется переносить незаслуженные выговоры, брань — и такую грубую брань, может быть, даже побои!

Через некоторое время девочек позвали обедать. Они обедали в кухне, за грязным, ничем не покрытым кухонным столом, и на обед им подали щи из кислой капусты и вареный картофель с небольшим куском очень нехорошего масла. Нелли, привыкшей у Вязиных к очень вкусным кушаньям, обед этот, конечно, не понравился, но она все-таки поела, так как, во-первых, была голодна, а во-вторых, совестилась показаться слишком привередливой. За обедом не было Авдотьи Степановны, она ела за одним столом с хозяйкой, и потому девочки могли свободно разговаривать и смеяться. Нелли едва успевала отвечать на все вопросы, какие ей задавались, а сама узнала имена своих новых подруг, как девочек, так и девушек; узнала, давно ли каждая из них живет в магазине и долго ли пробудет; узнала, что в первый год никакой порядочной работы ученицам не дают, а держат их на побегушках да заставляют исполнять разные домашние работы и приучают к шитью понемногу на разных ненужных тряпочках.