Инна Кублицкая - На тихом перекрестке

• Название: На тихом перекрестке
• Автор: Инна Кублицкая
• Издательство: Издательство: «ФОРУМ»
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2006
• ISBN: ISBN: 5-91134-022-4

Даже если вы хорошо знаете карту современной Европы, вы не найдете на ней Великого княжества Северингия. Тем не менее такая страна есть… или могла бы быть.

Здесь, в этой несуществующей стране, расположенной где-то «на тихом перекрестке» Европы, между Германией, Францией, Бельгией и Люксембургом, обретают плоть влюбленные привидения и мертвые общаются с живыми по телефону; здесь живут исключительно современный выходец из позапрошлого века Мартен Саба и совершенно несовременный человек вне времени Тихоня; здесь, зайдя в обыкновенное кафе, вы можете попасть в лапы сумеречных бесов, а упав во время перестрелки в Королевские сады, выйти из них принцессой экзотического Куфанга; в обыкновенном пансионате для престарелых здесь можно найти бабушек-хакеров и прямо на улице повстречаться с Синими Драконами…

---

Следы, оставленные в квартире, были настолько красноречивы, что воссоздать по ним картину случившегося не смог бы разве слепой. При свете дня Коэн обнаружил то, чего Майк не заметил в спешке ночью: следы на подоконнике, пятна крови, грязи и кирпичной пыли, лоскуток ткани, зацепившийся за гвоздь рамы. Осторожно, чтобы не смазать следы, Коэн выглянул в окно.

Вот тут-то и началась мистика.

Он увидел на узком карнизе отпечатки маленьких босых ног, взявшихся как бы ниоткуда; выше по кирпичной стене виднелись отчетливые свежие царапины, будто кто-то с силой провел жесткой тряпкой по многолетней пыли и копоти. Коэн посмотрел вверх, на крышу — исключено: на такую не подняться и оттуда не спуститься никому, кроме опытного альпиниста, да и то со снаряжением. Как же семилетняя девочка очутилась на карнизе? Создавалось впечатление, что ее зачем-то выставляли на карниз, а потом она сама вернулась в комнату. Именно выставляли, ведь следы были видны только возле самого окна, буквально на расстоянии вытянутой руки, не дальше. Не могла же она просто прилететь сюда и встать на карниз, как какой-нибудь голубь или воробей?

Первым побуждением Коэна было уйти, сделав вид, будто никогда здесь не был, оформить ордер на обыск и вернуться уже во всеоружии, с бригадой экспертов. Пожалуй, так и следовало бы поступить, но Коэн понимал, что никакой эксперт не скажет ему главного: кто это сделал? И зачем? Прояснить это мог только сам Майк Касслер. Значит, экспертиза подождет. Значит, следует браться за Майка — браться прямо сейчас, немедленно, пока он тепленький и ничего не подозревает.

И Коэн схватился за эту соломинку, остался ждать Майка. Хотя внутренним чутьем понимал, что вряд ли это что-нибудь ему даст: Майк ведет себя так странно только потому, что сам ошарашен и ничего не понимает.

Так оно и оказалось: Майк в отчаянии рассказал, как обнаружил девочку, и Коэн был вынужден ему поверить — так врать было глупо и невозможно; еще раз перепроверенное алиби подтвердило каждый его шаг, а экспертиза показала, что окно несомненно было разбито снаружи — словно девочка действительно невесть откуда появилась на карнизе и уже оттуда проникла в комнату; причем Майка в это время дома не было; ничего не дали и проверки соседей, от которых — хотя бы теоретически — могла бы пробраться девочка…

Вот и получается, что будущая Занни Шевальер неведомо каким, просто-таки мистическим образом, исчезла с озера Сент-Этьен и материализовалась на карнизе дома под окнами квартиры Микаэля Кушлера.

А теперь вот Дели явно намекает, что эти убийства как-то связаны с Вальпургиевой ночью. Чертовщина ведь!

Дели упомянула о разговоре, который вечером слышала в городке археологов. Вечерние беседы на открытом воздухе со стаканом вина или холодного пива — кому что нравится — были здесь в обычае, причем говорили вовсе не об одной археологии: болтали, сплетничали, трепались о чем угодно. В тот вечер разговор зашел о суевериях. Дели со смехом вспомнила случай на автозаправке около Дижона.

— Он, конечно, шутил, но…

— Вовсе не обязательно, — возразил профессор Жаккар. — Трудно представить, но в ведьм верят многие наши современники…

Поговорили об официально зарегистрированных колдунах и ведьмах, причем тот же профессор Жаккар с некоторой патриотической гордостью упомянул, что в Северингии живет некий Акил Героно, лучший в Европе специалист по магии и колдовству, хорошим знакомым коего он, профессор Жаккар, имеет честь быть, так что может лично засвидетельствовать глубокие познания старика в этих вопросах. Вспомнили спиритов и телепатов, потом поговорили о шаманах и языческих верованиях; не остались в стороне и германские предания о валькириях и норнах. Жаккар заметил, что германские народы в свое время испытали сильное влияние балтских племен.

— Балты, — разглагольствовал он, словно на кафедре перед студентами, — дольше других европейских народов сопротивлялись христианству. Ведь балты жили в самом центре Европы, их окружали христиане — католики и православные, против них предпринимали крестовые походы, но они крепко держались за языческие верования вплоть до пятнадцатого века…

Высшую ступень в мифологии балтов, продолжал Жаккар, поощряемый явным интересом слушателей, занимал верховный бог Андай, ниже него стояли Перкунас-громовик и бог-кузнец Телявель. Ступенью ниже стояли боги, покровительствующие природным явлениям или хозяйству человека, их было слишком много, чтобы все их имена сохранились до наших дней. Еще ниже, примерно на одном уровне, находились люди и духи. Иные духи были мало похожи на людей; других можно, пожалуй, назвать бесами; третьи были чем-то малоосязаемым и больше походили на призраков. Но были и другие существа — полулюди-полудухи. Ведьмы и колдуны, по мнению древних балтов, относились именно к этой категории. Ничем не отличаясь от обычных людей, они умели, например, летать, знали магию и могли вызывать наваждения. Дружественными человеку были так называемые кауки, дейве и мауве, нейтральными — ведьмы-раганы, враждебными — слогуты и мани, насылающие кошмарные сновидения. А еще были мурги, воздушные духи, спутники Дикого Охотника. Эти были самыми опасными, особенно в зимние непогоды, а также в ночи на первое мая, тридцать первое июля и первое ноября. От них, как и от всех прочих духов, можно было защититься серебром, но мурги славились хитростью и способны были придумать какую-нибудь каверзу, чтобы обойти обереги…

Все это Дели и пересказала Коэну.

— Шано неспроста носит, не снимая, всякие серебряные безделушки, — сказала она.

— Дели, — со вздохом сказал Коэн, — зачем ты мне все это рассказываешь?

— Ну-у, — протянула Дели. — Ты же сам рассказывал про Занни и Сент-Этьен…

— И что? — спросил Коэн. — Этих самых мургов можно арестовать и посадить в тюрьму?

— Не знаю, — призналась растерянная Дели.

— Вот и я тоже, — отрезал Коэн. — Пусть с духами воюют священники.

9

Если не считать того случая близ Дижона, Дели ни разу не замечала, чтобы Шано чего-то боялась. Она, правда, не любила лазить по высоким скалам у моря, зато с удовольствием плавала там, где глубина была большая, а вода прозрачна, как воздух.

К концу лета Дели начало казаться, что плохая репутация Шано попросту надумана: девочка ни разу не попыталась нарушить равновесие в их семье, а уж о том, чтобы всех перессорить, и речи быть не могло. А может, те семейства просто пришлись ей не по вкусу?

В конце августа Дели решилась-таки поговорить с Шано на эту тему и впервые увидела, как Шано покраснела.

— Все это правда, — призналась она. — Но с вами-то зачем так шутить? В вашей семье и без того такой шум, будто сто человек ссорятся.

Дели взволновалась:

— Это плохо?

— Я уже привыкла, — улыбнулась Шано. Она чуть помялась и спросила: — Дели, а когда мы вернемся в Корису… можно мне будет приходить к вам в гости?

— Разумеется! — радостно воскликнула Дели. — Да мы не решились предложить тебе переселиться к нам насовсем только потому, что с нами не всякий уживется. Мы ведь та еще семейка!

— Я уживусь, — уверенно сказала Шано. — Наверняка.

В самом деле, когда сезон закончился и они вернулись в Корису, Шано легко и естественно вписалась в семейство Даламбер; в шум, который безраздельно царил в квартире, она привнесла и свою долю. А когда она все-таки уставала от шума, у нее, как, впрочем, и у всех остальных, была возможность укрыться на чердаке, где у Дели была оборудована студия. Здесь шуметь разрешалось только Дели, беготня и всякие проказы не поощрялись — везде стояла фотоаппаратура. Позже, когда Шано стала учиться в старших классах, она отгородила себе место у чердачного окна и устроила что-то вроде кабинетика — жизнь Даламберов, у которых все было общее, все-таки была не совсем по ней: временами она нуждалась в уединении.

Семью Даламберов Шано оставила, только поступив в университет — она переселилась в общежитие студенческого городка. Как сироте ей полагалось бесплатное обучение, стипендия и скидка с платы за жилье. Конечно, при условии успешной учебы, но с этим у Шано проблем не было. Она не упускала возможности подработать, хотя потребности у нее были весьма скромные — из всех излишеств она позволяла себе разве что, изредка, пирожные, да по воскресеньям расстреливала в тире по коробке патронов. Стрельбу из пистолета она любила, но, чтобы заниматься спортом всерьез, надо было завести собственное оружие, а хороший спортивный пистолет был ей пока не по карману. Не было у нее денег и на взнос для вступления в стрелковый клуб, а значит, не было и возможности выступать в соревнованиях.

В тире Шано вновь повстречала Майка. Судя по всему, он был там нечастым гостем, зато частым гостем был его спутник — Шано много раз видела его здесь раньше; правда, он не стрелял, а просто беседовал с хозяином оружейного магазина, на задах у которого в старинном подвале располагался тир.